Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Михаил Тройник: «Это физически было невозможно, но ты должен был что-то придумать»
«Съемки шли в Подмосковье. Моя задача была на заднем фоне главных героев подтягиваться на турнике. Каждый дубль я честно подтягивался, старался, выкладывался по максимуму. Конечно, понимал, что в кадр мог не попасть, но подтягивался по десять раз в надежде, что меня увидят».
Михаил, ваш путь к успеху и актерскому мастерству был неочевидным. Вы четыре года проучились в МГТУ имени Баумана, прежде чем решили поступать в Школу-студию МХАТ...
— Да, мой путь в профессию очень неочевиден. Я учился в физико-математическом классе лучшей школы Рыбинска, поэтому мысли стать актером не было. Я очень хорошо сдал ЕГЭ по математике и поехал поступать в Москву. По баллам проходил в МГТУ имени Баумана, мне даже экзамены не надо было сдавать. Выбрал факультет специального машиностроения. В первые несколько лет обучения, когда преподавались фундаментальные науки, мне было интересно. А потом, когда началась специализация, понял, что представлял себе все немного по-другому.
После третьего курса летом нас повезли на двухнедельную практику на «АвтоВАЗ». Это был невероятный завод огромного масштаба. На тот момент я испытывал чувство восторга и восхищения, но в то же время еще больше убедился, что не быть мне инженером. Параллельно, с третьего курса, играл в КВН — меня ввели в сборную. Мы даже ездили в Сочи на фестиваль, куда съезжались кавээнщики со всего СНГ. Мне очень понравилось это мероприятие, но я быстро понял, что заниматься только юмором — это не мое. Развиваясь в этом направлении, я мог стать, в лучшем случае, ведущим развлекательных шоу, как многие выпускники КВН. Но уходить из КВН мне не хотелось. Моим желанием было бросить свою основную специальность.
— Что же послужило толчком в принятии решения?
— Константин Аркадьевич Райкин и театр «Сатирикон». В университете нам регулярно давали билеты в театры. Я очень любил «Сатирикон» и посмотрел почти все спектакли. Помню, на меня произвела впечатление постановка «Азбука артиста», где свои этюды показывали молодые выпускники. Я как будто очнулся и осознал, что живу не своей жизнью. Именно тогда понял, что очень хочу быть артистом. Когда узнал, что Константин Аркадьевич Райкин набирает курс в Школе-студии МХАТ, очень удивился, потому что не ожидал этого. И более того, не ожидал, что я к нему поступлю вообще.
Записался на подготовительные курсы в Щукинское училище, хотя тогда даже не представлял, что это. А еще стал ходить в театральную студию «Голос» при Бауманке. Подготовить материал для экзамена мне помогла художественный руководитель студии Татьяна Юрьевна Лисицкая.
— Кто-нибудь из окружения знал о ваших планах?
— Я вообще никому не говорил. И не потому что боялся сглазить, мне просто казалось это все ерундой, чем-то несбыточным. Это как сказать, что хочу подготовиться к восхождению на Эверест в течение полугода. Зачем про это говорить? Да и со стороны смотрелось странно: парень хорошо учится в техническом вузе, а потом решил поступать в театральный институт. Я до последнего не забирал документы из Бауманки. Казалось, что это все как-то не очень правдоподобно, нереально. У меня есть лучший друг из Бауманки, вот ему я все и рассказал, когда уже поступил в Школу-студию на курс к Константину Аркадьевичу Райкину.
— Школа-студия МХАТ известна своим большим конкурсом...
— На одно место был огромный конкурс, я не знал, что там 150—200 человек на место, узнал, только когда поступил. Я не думал тогда об этом. И хорошо, что не думал. У меня не было никаких знакомых, приближенных к миру театра или кино. Если бы я знал его правила, то ужасно нервничал бы. Осознание всего происходящего пришло, когда меня зачислили.
На экзаменах я чувствовал себя на удивление очень уверенно. А потом слетел в «Щуке», затем в «Щепке» со второго тура. И тогда я задумался: «А, оказывается, могу и не поступить». Поступление было очень сумбурным.
Одним из членов приемной комиссии был Алексей Геннадьевич Гуськов, а он тоже учился в Бауманке. Между вторым и третьим туром Алексей Геннадьевич в присутствии Константина Аркадьевича говорит мне: «А ты можешь что-то еще подготовить? К следующему туру прочитай что-нибудь из Тургенева, Бунина, Толстого, Достоевского». А до следующего тура всего два дня. Я готовился полгода, подбирал материал, учил его. А тут меня просят поменять программу за два дня! Он сказал это с такой легкостью и уверенностью, что я взял и подготовил совершенно новую программу.
Как потом оказалось, Алексей Геннадьевич и Константин Аркадьевич заключили пари: если я поменяю программу за два дня, Константин Аркадьевич возьмет меня на курс. Константин Аркадьевич говорил: «Это невозможно, зачем ты его пугаешь!» Алексей Геннадьевич сказал, что учеба в Бауманке — особый вид советского образования, когда студентам дают программы больше, чем они способны усвоить. Например, на третьем курсе при подготовке к экзамену по математике нам нужно было изучить тему, а это 350 страниц. К слову, что написано на первых двух страницах, я не сразу разобрал. У меня было семь дней до экзамена. Это физически невозможно, но ты должен что-то придумать. По мнению Алексея Геннадьевича, люди инженерной школы, даже не зная чего-либо, могут найти выход из любой ситуации.
— А как вы отреагировали на предложение переделать программу в сжатые сроки?
— Я сказал: «Да, конечно, все сделаю». Параллельно шла сессия в Бауманке, я не спал ночами, доделывая курсовой проект. У меня была огромная ментальная нагрузка. Помню, в тот вечер пришел в общагу и начал думать: «Так, надо с чего-то начать, надо что-то выбрать». Нужно заметить, что тогда я мало читал и в художественной литературе был не силен. К этому моменту у меня не было багажа, я не знал, чем отличается, условно, Достоевский от Толстого в глобальном смысле, и вообще в какую сторону идти. Но каким-то образом все нашел, выучил и это правда сработало. Сейчас понимаю, что был в состоянии какого-то стресса, адреналина.
— Как вы узнали о своем зачислении?
— Все абитуриенты стояли в холле учебного театра, вышел кто-то из членов комиссии и зачитал фамилии поступивших. Большинство ребят реагировали эмоционально, а у меня все эмоции были внутри. Я не понял тогда до конца, что произошло. Осознание случившегося приходило постепенно. Сначала сдал ЕГЭ, забрал документы из Бауманки и переселился в общагу Школы-студии МХАТ.
Помню разговор с деканом нашего факультета, когда пришел забирать документы. Он смотрел мою зачетку и не понимал, зачем я это делаю. Он так и говорил: «Зачем ты это делаешь? Подумай». К нему обычно приходит огромный поток студентов на пересдачи, с какими-то просьбами отсрочить курсовую или взять академический отпуск. А тут появляется человек с нормальной зачеткой и просит, чтобы его поскорее отчислили. Я хорошо учился, получал стипендию, сам все сдавал.