Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Екатерина Иванчикова. Улыбайся!
Сначала я научилась мечтать, а потом попала на большую сцену. Сколько себя помню, постоянно торопила время, мне побыстрее хотелось вырасти и стать независимой. Оканчивая школу, устроилась работать в компанию сетевого маркетинга, специализировалась она на продаже бадов.
-Не заработала ни копейки, но именно там научилась мечтать. Мы по два часа сидели в офисе и составляли «карты желаний». Ты должен сформулировать, загадать и визуализировать свои мечты. Записываешь, сколько это будет стоить, место и дату, когда все должно случиться.
Свое желание — попасть на телевидение — я обозначила датой тридцать первое мая 2006 года. В Беларуси как раз в это время проходил отбор на конкурс молодых исполнителей «Звездный дилижанс», куда по результатам голосования, которые были озвучены тридцатого мая, я не попала. Но ровно в полночь мне позвонил Александр Тиханович, который позже стал для меня вторым отцом, и сообщил, что одной из конкурсанток родители запретили участие в проекте, поэтому ее место займу я. Это мистика, но как я и загадывала, моя мечта исполнилась тридцать первого мая.
Чудеса случаются, когда ты этого действительно хочешь. Тогда же я впервые почувствовала, что такое слава. Моя семья жила в небольшом городе Чаусы Могилевской области. Денег ни у кого не хватало, сколько себя помню, соседи друг другу переодалживали до зарплаты, это нас тоже объединяло. Соседи знали, что у нас один ключ на всю семью, и он всегда под ковриком (ключи все теряли, кроме мамы, а сделать новый было неслыханной расточительностью), да и мы не переживали, что кто-то чужой откроет, потому что брать там было нечего. Для того чтобы проголосовать за участников «Звездного дилижанса», нужно было заплатить за каждое эсэмэс, а это было недешево. Потом я узнала, что за меня голосовал весь город, причем по несколько раз. Ко мне на улицах подходили люди и говорили: «Я за тебя ползарплаты отдал, но не жалею. Потому что ты наша девочка, а для своих нам ничего не жалко!» Вот тогда я и поняла, что такое настоящая слава, любовь и поддержка. Именно поэтому Чаусы навсегда останутся моим городом с моими людьми. А главное, я поняла, что сцена — это мое место.
— Катя, когда вы впервые попали на сцену и кто занимался вашим творческим воспитанием?
— На сцену я попала еще до рождения. Мама работала в детском саду. Не знаю, как сейчас, но раньше воспитатели должны были участвовать в различных концертах, устраивать творческие соревнования. Я постоянно слышала о том, что нужно отстоять честь детского садика. Мне это нравилось! Так вот, наша мама принимала участие во всех подобных мероприятиях, даже во время беременности. Накануне родов выходила танцевать с хороводом, живот прикрывал широкий сарафан.
Когда мне было девять месяцев, она обратила внимание, что я танцую в такт музыке из программы «Спокойной ночи, малыши!», и поняла, что у дочери есть слух и чувство ритма. В пять я подошла к телевизору, показывали «Песню года», повернулась и сказала: «Мам, а как я буду с ними стоять на сцене, они же такие красивые?» То есть у меня с раннего детства было четкое ощущение, что буду стоять на сцене с артистами. Я всегда была очень странной, но с веселым нравом, поэтому избегала наказания за любой свой проступок, все переводила в шутку. За что наказывать, если вокруг все ржут?! Ну что с меня взять, артистка!
В пять лет попросила маму отвести меня на танцы. Потом уже сама пошла обучаться игре на фортепьяно и в художественную школу. Четыре года отучилась в музыкалке, а потом началось академическое пение. Меня готовил потрясающий преподаватель Анатолий Михайлович Остафийчук. Он остался жить в нашем городе, так как встретил там свою любовь и женился. Но это человек, рожденный для больших городов, — творец, писал сложные партитуры для оркестров.
Во мне он нашел отдушину, а я в нем. Не могу сказать, что пела как Нетребко, но Анатолий Михайлович надеялся, что буду поступать в филармонию. Он очень расширил мой диапазон, вытащил наружу вокальные резервы и показал, сколько во мне потенциала. Потом начались конкурсы, где пела поп-песни, и я ушла от классического звучания. На конкурсы отправляли преподаватели, потому что мама работала на четырех работах, а бабушка жила в деревне и отвечала за то, чтобы у нас не было перебоев с поставками молока, яиц и овощей.
Мы каждые выходные приезжали к ней и чесали пешком пять километров через лес, зимой это еще то было испытаньице. Помню, когда мне было лет шесть, танцевала для бабушки, а она только что пришла с поля, лежит уставшая и аплодирует одной рукой, похлопывая себя по бедру. Я закончила, выхожу на поклон, тут бабушка поднимает голову и дает мне очень важный совет: «Никогда не выступай бесплатно!» Думаю, и она понимала, что я буду артисткой. Это удивительное чувство, когда женщины твоего рода верят в тебя и поддерживают.
— Я так понимаю, мама растила вас с сестрой одна. А как же папа?
— Мама много работала: воспитателем в детском саду, преподавала ритмику в школе, занималась калланетикой — соединила дыхательные техники и помогала людям похудеть. При этом у нас никогда не было денег. Город маленький, платили просто копейки. Папа уезжал на вахту, возвращался спустя несколько месяцев и привозил, например, две пары кроссовок, ананас, нарезку колбасы и цветы. Романтик! Мама рыдала над этим букетом, понимая, сколько можно было купить нормальных продуктов. Так как денег катастрофически не хватало, питались мы едой, которую она приносила из детского садика.
Наш сосед, возвращаясь с вахты, привозил компьютер, видик, фотоаппарат, а папа... собаку! Собака, ананас, цветы, колбаса на два дня... Конечно, никто таких широких жестов оценить не мог, и он обиделся. Раньше я злилась, осуждала отца за холодность, за то, что не участвовал в моей жизни. Он никогда не знал, сколько мне лет, в каком классе учусь, у нас не было ни одного разговора по душам. Мы не делились чем-то важным и сокровенным друг с другом. Однако в какой-то момент я поняла, что мы часто обесцениваем своих мужчин.
Танго танцуют двое, а отец возвращался туда, где его не уважали. Он пытался выколачивать любовь своеобразно — кулаками в стену. Изо всех сил пытался обратить на себя внимание, хотел, чтобы им восхищались, но при этом ничего не делал. Родители никогда не разговаривали, поэтому в моей семье есть правило — все обсуждать и ничего в себе не копить. Они же накапливали обиды и претензии, пока те не превращались в неразрешимую проблему, и тогда уже происходили схватки...
Есть истории, которые отпечатываются в нашей памяти. Например мне из детства запомнился такой эпизод: сижу на полу, делаю уроки. Вдруг слышу крики и не понимаю, что происходит. Два взрослых человека бегут через всю квартиру друг за другом, распахивается дверь, папа заглядывает в комнату, а у него лицо в крови, как будто кошка напала, — следы от когтей с одной стороны и с другой. Мама бежит к двери, там закрыто, и я вижу, как она быстро сползает вниз и группируется, сжимаясь в клубок. Я бегу к ним! Вряд ли папа ее ударил, я такого не помню. Но думаю, у него и не получилось бы. Мама всегда была физически сильнее, он бы не справился.
Еще помню, как мама много лет стояла в очереди за возможностью подключить домашний телефон. Она сама купила телефон, зеленый такой, я еще с ним играла, представляла, что он звонит, а я аллокаю туда, и наконец он зазвонил! Папа знал, как маме тяжело дались эти подключение и возня с бумажками и ожиданием. Он, когда выпивал и требовал внимания, пытался перерезать телефонный провод ножом. Мама превращалась в ниндзю и всегда отбивала телефон. В буквальном смысле. Моя спортсменка-комсомолка просто вынуждена была быть такой сильной, смотрю на нее и не представляю, откуда в ней оказывалось столько сил.
Говорят, что отсутствие ссор и конфликтов в семье — это ненормально, так как дети должны учиться справляться со стрессовыми ситуациями. Буквально на днях обсуждали это с Леней: мол, нам придется учиться ссориться, как-то искусственно создавать конфликт. Дело в том, что мы всегда разговариваем спокойно и даже голоса друг на друга не повышаем. Удивительно, что моего мужа зовут Леня, как и моего отца, он тоже Скорпион и родился в год Собаки, но это два совершенно разных человека.
В начале наших отношений я повысила на него голос, а он очень сильно понизил свой и почти шепотом сказал: «Больше никогда так не делай, хорошо?» — так по-доброму, но я почувствовала волевой характер. Это было в первый и последний раз. Я поняла, что крик унижает человека, можно сказать все что угодно, но тихо, вас лучше услышат. Каждый раз, когда на Леню повышают голос, он свой понижает настолько, что все замолкают, чтобы его услышать. При этом у него сильнейший внутренний стержень. Его всегда все слушают, его хотят слышать. Люди подстраиваются под энергию этого человека. Например в его окружении никто никогда не ругается матом, потому что он этого не делает.
— Как расставание родителей повлияло на вашу жизнь?
— Сейчас, спустя время, я только учусь признавать заслуги мужчины, не обесценивать его. На самом деле у нас в роду все женщины были слишком сильными: бабушка, прабабушка, мама не надеялись на мужчин! Они всегда рассчитывали только на себя. Моя прабабушка управляла большим хозяйством в своем доме, там собирались женщины: ткали из льна, шили, мастерили корзины, а мужчины все это отвозили и продавали на рынке. Когда умер ее муж, она наняла помощника, а потом взяла его в мужья, парень был младше нее на тридцать лет. Представьте, как это выглядело в те времена! Но она была настолько самодостаточной, что не боялась осуждения.
В деревне еще два поколения вспоминали ее как харизматичную талантливую женщину с красивым голосом. К ним приходили послушать, как она поет.
Моя бабуля потеряла единственную любовь на войне и вышла замуж за мужчину, который помог отстроить ей дом. Для таких женщин любовь — зависимость, без которой можно прожить, самой со всем справиться. Бабушка выбрала одиночество, чтобы не терпеть измен, ведь тогда было сложное время, послевоенное, мужчин мало. Я перегрузила в себе это ощущение и считаю, что мужчина должен быть твоим партнером, равным! Если ты считаешь себя сильной, мечтаешь о полетах, просто нужно найти человека, равного тебе по духу, у которого есть крылья.
Сердце подскажет, конечно, если ты сама себя любишь, работаешь над собой, изучаешь и слушаешь свое тело. Моя мама настолько разочаровалась в мужчинах, что так и не смогла больше выйти замуж, она мужчин ненавидела. То есть отец причинил ей такую боль, что она не верила в то, что может быть по-другому, и посвятила свою жизнь детям и внукам. Мы десять лет прожили вместе: Леня, я и мама. Путешествовали, открывали новые места, возили ее в Таиланд, Париж, в Италию, на Бали, на Тенерифе. Только спустя время она начала потихонечку доверять Леониду, увидев и убедившись, что это мой человек, что между нами действительно есть любовь. Это первый мужчина, которому удалось растопить ее сердце и душу.
Мои родители по сути никогда и не были вместе. Папа приезжал нечасто, и нам с сестрой не хватало его внимания. Я очень тосковала, спала в обнимку с его носками. Когда были маленькими и отец возвращался с вахты, мы прыгали на него, обнимались. Этих эмоций от встречи хватало до следующего приезда. Хотя пока он находился дома, мы не очень-то и общались. Во время одной из командировок умерла его мама, приехать на похороны отец не успел, вернулся только через месяц. Мы как обычно бросились к нему на шею, а он нас сбрасывает, показывая, что ему сейчас не до нас. Я вроде бы понимала, насколько ему тяжело, но в моей детской голове навсегда отпечаталось, что прыгать и обнимать отца нельзя, папа нас больше не любит...
После школы поступила в Минский БГПУ имени Максима Танка, получала образование журналиста, филолога белорусского языка и белорусской литературы, параллельно участвовала в проекте «Звездный дилижанс». Это был самый жесткий период в моей жизни. Мама давала деньги на институт и на то, чтобы я сняла комнату. Иногда у меня это получалось, иногда комната оказывалась занята, другие были не по карману. Иногда я тратила выделенные деньги на джинсы или какую-нибудь тушь для ресниц.
Кстати, Вселенная меня не оставляла — я могла на улице найти двадцать тысяч белорусских рублей. Этого хватало на овсяные хлопья, морковный сок и три кубика бульона — мой рацион на неделю. Ночевать часто приходилось на улице. В это же время мой папа жил в Минске с другой женщиной. Было стыдно к нему обратиться, но я пару раз позвонила и сказала, что мне негде ночевать, на что он ответил: «И что? Я тебя должен к себе привести?» Для меня этого было достаточно, чтобы почувствовать себя преданной.
Какое-то время я жила у участницы «Звездного дилижанса», пока у нее были гастроли — она после конкурса заключила контракт с продюсером. Мне казалось, что жизнь просто катится под откос. Потом снова была неделя, когда нужно было заканчивать сессию и сдавать экзамены, а я на улице и денег нет. У мамы просить совестно, она и так отдавала мне почти все! Я очень доверяла людям, мне казалось: ну я-то точно не пропаду.
Помню, что могла познакомиться с ребятами на улице, они звали меня к себе переночевать, там большая компания, а я сидела в углу и готовилась к экзамену. Правда не всегда это заканчивалось хорошо. Однажды познакомилась с таксистом, «классным» дядькой лет сорока. Общались несколько дней, он катал меня рядом с институтом, каким-то своим казался. Рассказала ему, что мне негде ночевать, он предложил поехать к нему: мол, вечером друзья придут, молодая пара, можно вместе посидеть. В квартире действительно были парень с девушкой, они казались такими счастливыми, сидели за столом, пока я на коленках писала реферат.
Потом пришло время ложиться спать, хозяин ушел в свою комнату, а нам постелил на полу на кухне. Мы еще болтали, смеялись... Думаю, таксист рассчитывал на нечто большее, чем просто посиделки за столом, а потом почувствовал, что из-за разницы в возрасте наша компания отделилась от него, и начал злиться. Когда мы уже укладывались, а все это сопровождалось смехом, он зашел на кухню, включил свет и со злостью начал кричать: «Выметайтесь все отсюда! — Смотрит на меня и продолжает: — А тебе я сейчас оторву голову и буду играть ею в футбол!»