Английская пресса вышла с заголовками «Шикарный бас из России»

Караван историйЗнаменитости

Юрий Веденеев. Баловень судьбы

Случай редкостный, если не уникальный: артист оперетты четверть века совмещает «легкий жанр» со службой в Большом театре. Диапазон его голоса таков, что именуясь официально баритоном, исполняет теноровые партии, а английская пресса во время гастролей в Лондоне вышла с заголовками «Шикарный бас из России».

Беседовала Ирина Майорова

Фото: Лариса Педенчук/из архива Ю. Веденеева

Уверена, мое наблюдение, что Юрий Веденеев совсем непохож на премьера, причем аж двух ведущих театров, вас не расстроит, а напротив — польстит. Помнится, и ваш близкий друг Елена Васильевна Образцова терпеть не могла, когда ее называли примой...

— Для того чтобы нести себя по жизни премьером, нужен особый склад характера: отсутствие самоиронии, стремление всегда быть в центре внимания. А про меня еще в школе, когда мама спросила:

— Ну как мой сын? — учитель ответил:

— Знаете, Юра хороший парень, но из тех, кто нашел — молчит и потерял — молчит.

Не очень свойственная актерской профессии закрытость, сдержанность, следование правилу «Слово — серебро, молчание — золото» у меня от отца-дипломата, служившего в Швеции и Германии.

Родился я в Новороссийске третьего февраля 1945-го, через четыре года — моя младшая сестра Тамара. После войны отец работал в военном трибунале, по службе ездил по Краснодарскому краю, Крыму, бывал в Севастополе, откуда привозил необыкновенно сочные и сладкие яблоки сорта синап: продолговатые, ярко-желтые с красными бочками. Вкус помню до сих пор.

Как ни крути, приятно, что факт моего появления на свет не остался незамеченным местными краеведами. В музее есть стенд с портретами, афишами спектаклей, где участвовал; костюм, в котором выходил на сцену в «Графе Люксембурге»: белый фрак, рубашка, ботинки. Лестно, что соседствую в экспозиции с легендарной эстрадной певицей прошлого столетия Руженой Сикорой и режиссером Всеволодом Мейерхольдом.

Несколько лет назад приехал на родину с антрепризными спектаклями — уже в звании народного артиста России — и решил заглянуть в краеведческий музей. По летнему времени был в шортах, футболке, кепке. Приветливо поздоровался с охранником, неожиданно ответившим грозным рыком:

— Куда?!

— Да вот хочу свой стенд посмотреть.

— Платите за билет!

Конечно заплатил, гуляю по залам — бежит, запыхавшись, директор музея:

— Юрий Петрович, простите — охранник вас не узнал! Сейчас вернем деньги.

— Помилуйте, — отвечаю, — ничего не надо. Спасибо вам большое за честь соседствовать с Мейерхольдом и Сикорой.

— Инициативная группа горожан вышла с предложением повесить мемориальную доску на доме, где жила ваша семья и который, к счастью, сохранился...

— Вот это точно лишнее! Без всякого манерничанья говорю — я против.

В 1949-м отца направили на учебу в Военную академию, готовившую военных дипломатов. В общежитии семье капитана Веденеева выделили комнату, где вместо ковров на стенах висели карты. Длинный общий коридор, кухня с двумя десятками плит.

За пять лет в академии папа в совершенстве освоил два языка — немецкий, шведский — и в 1954 году был направлен в Стокгольм в качестве атташе по культуре советского посольства. Его штатский статус никого не обманул — местные газеты тут же написали, что в страну приехал очередной «советский разведчик». Тем не менее в семье об этом никогда не говорили. Никогда! Даже после смерти отца мама хранила молчание. Единственное свидетельство, что тот был не только дипломатом, — еще один орден Красной Звезды (первым он был награжден во время войны), полученный уже в мирное время.

Совсем забыл об истории, произошедшей еще в Москве, — а она могла круто повернуть мою жизнь, не случись отъезда в Швецию.

Большинство отпрысков слушателей академии ходили в московскую школу № 703, где помимо общеобразовательных предметов преподавали пение и бальные танцы: мазурку, полонез, падеграс. В третьем классе нас с партнершей (тогда только-только ввели совместное обучение мальчиков и девочек) как лучших делегировали на конкурс во Дворец спорта «Крылья Советов». Жюри возглавляла великая балерина Ольга Лепешинская, высматривавшая детей для хореографического училища Большого театра. Я был отобран, но поучиться балету не довелось — мы уехали из страны.

В Стокгольме я прожил почти два года, изъездил его на велосипеде вдоль и поперек, хотя и получал от взрослых нагоняи за дальние путешествия в одиночку, и даже сейчас, спустя шестьдесят с лишним лет, могу провести экскурсию по городу, который называют Северной Венецией.

Мама с папой прекрасно танцевали, на вечерах в посольстве всегда открывали бальную часть. Еще отец был знатоком классической музыки. Не устаю поражаться: откуда у него, сына московского почтальона и экономки, такая любовь к классике, особенно — к опере? Папа рассказывал, что в детстве вызвался выносить мусорное ведро жившей по соседству певице Большого театра, и та расплачивалась контрамарками. Он переслушал все оперы с участием легендарных исполнителей того времени: Собинова, Лемешева, Козловского... Во время радиоконцертов по первым тактам безошибочно определял: «Это «Искатели жемчуга» Бизе, ария Зурги».

У отца был приятный тенор, и уже будучи взрослым, я однажды узнал, что он ходил прослушиваться в музыкальную студию Немировича-Данченко. Удивился до крайности:

— Пап, ты правда имел такую наглость?!

— Да, а что? Вышел и спел. Сказали: данные есть, но нужно учиться. А тут вскоре война...

Упомянул сейчас Козловского, потом Немировича-Данченко и вспомнил одну забавную историю, случившуюся не так уж и давно — всего тридцать пять лет назад. Иван Семенович пришел в Театр оперетты на «Прекрасную Галатею» и после спектакля отправился в гримерку к исполнительнице главной роли Светлане Варгузовой. Та не успела переодеться и предстала перед визитером в костюме с глубоким декольте, от которого Козловский, целуя ей руки, не отрывал глаз.

— Вы знали Немировича-Данченко? — не меняя позы и ракурса, поинтересовался он.

Светлана слегка опешила: какое личное знакомство, если появилась на свет после смерти основателя МХАТа?!

— Нет, — помотала она головой, — не знала.

— Жаль, вы в его вкусе.

С чувством юмора, как и с чувством прекрасного, а также неизбывным интересом к слабому полу у Ивана Семеновича и в возрасте под девяносто все было в порядке.

Возвращаясь к отцу, хочу заметить, что к моим успехам в оперетте он относился благосклонно, но без особого энтузиазма, зато когда пригласили в Большой, очень этим гордился. За десять лет — отец ушел в 1997-м — побывал на всех спектаклях с моим участием, просил, чтобы с зарубежных гастролей привозил газеты с отзывами.

— Знаю, в юности вам прочили большое спортивное будущее: в пятнадцатилетнем возрасте выполнили норматив мастера спорта по прыжкам в высоту, были кандидатом в юношескую сборную СССР. И вдруг на взлете карьеры ушли из спорта — что стало причиной?

— Сначала о том, как туда пришел. После окончания четвертого класса стокгольмской школы родители отправили меня к бабушке в Новороссийск. В первую же зиму заболел, врачи обнаружили аденоиды и настоятельно рекомендовали вырезать. Но надо знать бабу Надю: не желая отдавать внука в руки хирурга, она обошла со мной всех «ухо-горло-носов» в городе, пока не услышала от одного: «Пусть займется спортом — все пройдет само». В пятом классе я был уже довольно высоким, и меня взяли в волейбольную и баскетбольную секции. Через полгода, как и обещал доктор, «все прошло само».

Еще я учился играть на баяне. В двенадцать дебютировал в качестве вокалиста — под аккомпанемент одноклассника-аккордеониста Фимы Бирмана спел песню из репертуара Марка Бернеса «Когда поет далекий друг...». Наверное, имел бы больший успех, если б не забыл слова.

Два года прожил в Новороссийске, а перед седьмым классом переехал в немецкий город Шверин: отца перевели в Германию. Советская школа размещалась в огромном здании военно-воздушных сил — Люфтваффе, вместо классов аудитории, коридоры такой длины, что в них сдавали стометровку. Продолжая играть в баскетбол, по настоянию физрука начал заниматься легкой атлетикой: выяснилось, что бегаю быстрее, а прыгаю выше всех. Окончив восьмой класс, уехал в Москву — под присмотр перебравшейся в столицу из Новороссийска бабушки Нади. После уроков спешил на Стадион юных пионеров, которого не стало шесть лет назад. Согласен с Татьяной Анатольевной Тарасовой, назвавшей снос места, где родились все великие чемпионы, варварством и отсутствием уважения к истории родного города. Теперь на этом месте жилой комплекс «Царская площадь».

В девятом классе меня отобрали в юношескую сборную СССР по легкой атлетике на чемпионат Европы. Дальше — серьезная врачебная комиссия. Все показатели в норме, только давление подкачало — высоковатое. В конце концов как приговор: «Молодой человек, у вас юношеская гипертония, в большом спорте с таким диагнозом делать нечего. Займитесь чем-то другим».

Стресс был сильнейшим. Куда теперь? Друзья предлагали:

— Давай в консерваторию — у тебя такой классный голос!

Отвечал:

— Я стесняюсь — вокалу не учился, образования нет.

Получив аттестат, подал документы во Второй медицинский на факультет педиатрии. Первый экзамен — химия, вопрос в билете: с чем взаимодействует уксусный альдегид? Какой, к черту, альдегид, да еще уксусный? Вышел из аудитории, забрал документы. В тот же день — звонок из деканата: «Ты что, с ума сошел? Мы бы тебя как спортсмена вытянули! Возвращайся!»

Ну уж нет! Устроился на приборно-механический завод, где проходил производственную практику еще школьником. Белые халаты, стерильная чистота, молоко «за вредность». Стоял у станка, а думал о том, что хотел бы заниматься совсем другим — пением. Голос пробовал прямо в цехе во вторую смену, когда было мало народу: помещение огромное, акустика не хуже, чем в театре. Однажды возглавлявший заводскую самодеятельность коллега, знавший театрально-музыкальную Москву вдоль и поперек, сказал: «У тебя такая фактура, такой голос — чего мучаешься? Поступай в ГИТИС на факультет музкомедии. Подготовишь басню, стихотворение, споешь что-нибудь. Возьмут — вот увидишь!»

Прослушивалось в тот год около трех тысяч кандидатов, а мест — всего десять. Будь я менее безрассудным и более меркантильным, наверное, не уволился бы с завода накануне первого тура — на крайний случай взял бы отпуск за свой счет. За последний месяц заработал четыреста сорок рублей! Профессора-академики таких денег не видели, а тут — семнадцатилетний мальчишка...

Пройдя успешно все туры и конкурс, стал студентом ГИТИСа, учеником самого Георгия Павловича Ансимова, десять лет прослужившего режиссером в Большом и незадолго до того назначенного худруком Театра оперетты. А через месяц после начала занятий получил повестку в армию.

И вот «курс молодого бойца». В первый же день новобранцев выстраивают на плацу.

— Музыканты есть? Шаг вперед.

Выдвигаемся впятером.

— Хорошо! Поднять рояль на второй этаж — бегом!

Впрочем, по прямому назначению нас тоже использовали. В учебке имелся духовой оркестр, под который на плацу я пел перед полковниками и генералами «Великую землю, любимую землю...», с которой поступал в ГИТИС. После присяги был переведен в танковую роту под Барановичами, где тоже попал в оркестр, играл на ударных.

В декабре 1964-го вызывает командир дивизии:

— Ну что, добился своего?

Догадываясь, что это папины ходатайства дошли куда надо, прикинулся шлангом:

— Товарищ полковник, я не понимаю...

— Да ладно, артист, что с тебя возьмешь? Получай документы, довольствие и езжай в Минск — в ансамбль песни и пляски Белорусского военного округа.

В музыкальной роте БелВО я и познакомился с основателем легендарных «Песняров» Владимиром Мулявиным. Он сразу стал в нашей команде лидером: Муля (так звали Володю друзья) играл буквально на всех музыкальных инструментах, обладал уникальным слухом и безупречным вкусом. Нас ругал на чем свет стоит: «Профессионалы, черт вас подери! Вокалюги, звучкодуи — мне такие не нужны! Где душа? Душу мне дайте!» Нужны не нужны, а приходилось работать с тем, что есть. Я под аккомпанемент Мули пел со сцены популярные в ту пору песни «Ты спеши, ты спеши ко мне...» из репертуара Магомаева и «Поет морзянка за стеной...» из репертуара Владимира Трошина.

О том, каким виртуозом-инструменталистом был Мулявин, говорит хотя бы такой факт, что исполняя «Полет шмеля» Римского-Корсакова на гитаре, он, выигрывая каждую ноту, укладывался в минуту. Когда я рассказал об этом Ростроповичу, Мстислав Леопольдович не поверил: «Не может быть!» Отложив смычок, попытался повторить рекорд Мули пальцами на виолончели. Очень старался, но все равно получилось дольше на две секунды.

С Володей мы и после армии не раз встречались: и в Минске, и в Москве. Хорошо помню его первую жену Лиду — удивительную женщину, талантливую певицу, непревзойденного мастера художественного свиста, этот жанр в шестидесятые — семидесятые годы был очень популярен. Уверен: Лидия Кармальская могла бы стать эстрадной звездой, если бы не полученное в автокатастрофе увечье — она сильно хромала. И еще одно «если бы»... Мне кажется, останься Муля с первой женой, не ушел бы из жизни так рано.

Вскоре после прихода в Театр оперетты я стал партнером Светланы, и на протяжении полувека мы играли ведущие роли во многих спектаклях. Cцена из «Летучей мыши» Иоганна Штрауса. Фото: Наталья Логинова/7 дней

— Вы упомянули Ростроповича, с которым в течение года репетировали «Летучую мышь». Мстислав Леопольдович был очень ярким человеком — наверняка у вас и воспоминания остались яркие...

— О да! Гениальный музыкант, дирижер и такой же рассказчик. А еще — уникальная личность, чуждая малейшего пафоса и фанаберии. Про себя говорил: «Я прораб, я сварщик! Километр труб на даче сам сварил. Там многое вот этими руками сделано. В начале лета поезжу по Волге с гастролями, денег поднакоплю — и на дачу, дальше строить».

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Ее светлость Ее светлость

Эрика проделала длинный путь из закарпатской деревушки до этой волнующей обложки

Maxim
Гидропроект Гидропроект

История борьбы с импотенцией

Maxim
Искусство жить красиво Искусство жить красиво

История у гостиницы «Метрополь» всегда была непростой

Караван историй
Анна Ахматова Анна Ахматова

Поэтесса, умерла 5 марта 1966 года в возрасте 76 лет

Esquire
Юрий Яковлев: последний романтик уходящей эпохи Юрий Яковлев: последний романтик уходящей эпохи

Красавец в костюме на шикарной иномарке

Караван историй
«Безумно тяжело и очень больно»: Алекса пережила замершую беременность «Безумно тяжело и очень больно»: Алекса пережила замершую беременность

Алекса призналась, что потеряла ребенка

Cosmopolitan
100 самых сексуальных женщин страны 100 самых сексуальных женщин страны

100 самых сексуальных женщин страны

Maxim
Культовый фильм «Основной инстинкт» снова прокате. Зачем смотреть его на большом экране Культовый фильм «Основной инстинкт» снова прокате. Зачем смотреть его на большом экране

В российский прокат вышел «Основной инстинкт»

СНОБ
10 страшных игр, в которые лучше не играть ночью 10 страшных игр, в которые лучше не играть ночью

На тот случай, если хочешь стать непосредственным участником ужастика

Maxim
5 девайсов, которые не дадут тебе уснуть во время ночной поездки 5 девайсов, которые не дадут тебе уснуть во время ночной поездки

Не спим!

Playboy
Анна Киселёва. На твоём берегу: опыт сельской школы, в которой есть ресурсный класс Анна Киселёва. На твоём берегу: опыт сельской школы, в которой есть ресурсный класс

В селе часто получается то, о чём большие городские школы боятся и думать

Домашний Очаг
План Цукерберга: как человечество будет жить в метавселенной План Цукерберга: как человечество будет жить в метавселенной

Концепция метавселенной вышла за рамки видеоигр и цифровых развлечений

Forbes
Каким получился 6-й фестиваль экспериментального кино MIEFF Каким получился 6-й фестиваль экспериментального кино MIEFF

Как экспериментальное кино перестает быть унылым снобистским самоповтором

РБК
Канарские палеопочвы «записали» пылевые бури Сахары и Сахеля Канарские палеопочвы «записали» пылевые бури Сахары и Сахеля

Бури бушуют в регионе Сахары и Сахеля уже больше 400 тысяч лет

N+1
Ваши ноги: 10 проблем, о которых нужно знать Ваши ноги: 10 проблем, о которых нужно знать

Неудобная обувь и неправильный образ жизни способны разрушить здоровье стоп

Домашний Очаг
От семейной фирмы до мирового гиганта: история компании Луи Рено От семейной фирмы до мирового гиганта: история компании Луи Рено

Стремительный взлет и сокрушительное падение Луи Рено

Вокруг света
Зачем вся эта музыка, когда есть я? Зачем вся эта музыка, когда есть я?

Изменить свою жизнь и преодолеть свои страхи. Все это у Mary Gu уже получилось

Glamour
ДТП вековой давности: история одного фото ДТП вековой давности: история одного фото

В ч/б и в цвете — можно рассмотреть все детали

Вокруг света
«Девятый вал»: эффект погружения «Девятый вал»: эффект погружения

Вместо фильмов-катастроф зрители смотрели морские пейзажи Айвазовского

Вокруг света
История одной фотографии: один, который не зиговал История одной фотографии: один, который не зиговал

Один в толпе воин! Он сражался за любовь

Maxim
На границе двух миров На границе двух миров

Порой они кажутся стражами, охраняющими прибрежную полоску песка

Наука и жизнь
5 мест, которые случайно застыли во времени 5 мест, которые случайно застыли во времени

Удивительные истории о случайных путешествиях во времени!

Maxim
Британская аудиторская компания Ernst & Young начала общаться с клиентами через дипфейки сотрудников Британская аудиторская компания Ernst & Young начала общаться с клиентами через дипфейки сотрудников

Как из 40-минутного видео сделать виртуальную копию человека?

VC.RU
Ископаемые погадки с костями млекопитающих приписали небольшому хищному динозавру Ископаемые погадки с костями млекопитающих приписали небольшому хищному динозавру

Палеонтологи изучили скопления ископаемых костей мелких млекопитающих

N+1
«Парень обиделся из-за того, что я сделала ему подарок на день рождения» «Парень обиделся из-за того, что я сделала ему подарок на день рождения»

Парень героини не обрадовался подарку и обвинил ее в меркантильности, почему?

Psychologies
Анор Тукаева. Над водой: сохранить затопленный храм и память места Анор Тукаева. Над водой: сохранить затопленный храм и память места

Почему москвичку волнует судьба деревни под Вологдой, затопленной 60 лет назад

Домашний Очаг
Девушка разделась перед камерой, потому что ей так повелел бог (фото прилагаются) Девушка разделась перед камерой, потому что ей так повелел бог (фото прилагаются)

Еще немного, и в Библии появятся более интересные картинки

Maxim
Большая игра Большая игра

Герои «Татлера» нового десятилетия придут из киберспорта и гейминга

Tatler
Энергия в мирном русле: как сублимация помогает не сойти с ума Энергия в мирном русле: как сублимация помогает не сойти с ума

Как сублимация связана с творчеством, в каких ситуациях обратиться к специалисту

РБК
11 любопытных фактов о фонтане Треви 11 любопытных фактов о фонтане Треви

Туристы, кидающие монетки в фонтан Треви, всего лишь загадывают желание

Вокруг света
Открыть в приложении