Тамара Малинкина. Моя Алла Пугачева
Алла заняла позицию за стойкой гардероба, бросив ошалевшему служителю: "Любезный, отойди, пожалуйста, в сторонку", - и начала обслуживать гостей. Я стою и гадаю в тревоге: "Что же дальше-то?" Посетители, увидев Пугачеву, замирают в нерешительности. Она командует: "Ваш номерок, пожалуйста. Зонтики есть? Шляпу сдавали? Та-а-ак... Получите! С вас двадцать копеек. Следующий!"
Тридцатилетие Аллы
Алла пригласила меня на свое тридцатилетие. Торжество проходило в ресторане «Баку» на Тверской. Вошла в зал, и дыхание перехватило! За бесконечным столом в форме буквы «П» — буквально все корифеи советской эстрады: артисты, поэты, композиторы. Прибыл Кобзон в белом костюме, в руке — роза на невероятно длинном стебле. Нес он ее имениннице словно хрустальную, мне даже показалось, что цветок искусственный. Кто-то шепнул: «Странно, почему только одна?» Все почтительно притихли. «Ты уникальная и единственная, как эта роза», — произнес Иосиф Давыдович, вручая цветок. Я от входа помахала Алле своим скромным букетиком. Она крикнула:
— О, Малина! — Все обернулись. — Ну, Малина, запевай.
Сердце ухнуло в пятки, но я не стушевалась:
— Алла Борисовна, солнце вы наше, что ж запеть-то?
— Давай мою любимую — «Из-за острова на стрежень...»
И я дала! Сначала робко, а потом «грохнула» во всю мощь. Даже получила несколько комплиментов от знаменитых композиторов: «Ну и голосина у вас!»
На студенческой скамье
На тот момент мы с Аллой были однокурсницами и я работала у нее в коллективе ведущей. Познакомились в ГИТИСе. В 1976 году я поступила на факультет эстрадного искусства. Была актрисой Московского театра кукол, но решила получить режиссерское образование. Когда осенью пришла на первую лекцию, просто оторопела: среди однокурсников — Алла Пугачева, Екатерина Шаврина, Павел Слободкин, эстрадный конферансье Сергей Дитятев, Толя Елизаров — талантливый мим, которого сравнивали с Марселем Марсо. Курс наш оказался звездным. Почти никто из нас не имел высшего образования, а популярным артистам по условиям советской системы оно было необходимо. Увидев столько знаменитостей, на всякий случай подошла с вопросом к руководителю курса, туда ли попала. Он успокоил: «Туда, туда, не волнуйся».
Все мы поступили на заочное отделение и когда встречались на лекциях и сессиях, искренне радовались друг другу. Курсы нам читали в ускоренном темпе, в очень плотном режиме, в том числе и по таким «важным» предметам, как диамат и политэкономия. Алла порой отказывалась идти на экзамен без поддержки:
— Одна не пойду, давай вместе, Малина! (Она так меня называла, сократив фамилию Малинкина.)
— Конечно, — отвечала я, — правда и сама мало что понимаю в предмете.
— Прорвемся, — не унывала Пугачева.
Помню, преподаватель по фамилии Эренфельд задает вопрос:
— Чем отличается капиталистическая экономика от плановой советской?
Пугачева с серьезным видом отвечает:
— Ну, нам, конечно, далеко до их экономики. Капиталистическая резко отличается от нашего планового хозяйства. У них заработал — получи, много заработал — много получи. А у нас много заработал — получишь столько, сколько положено.
— Да-а-а! — удивляется преподаватель. — Больше тройки за такой ответ поставить не могу.
— А нам больше и не надо, — радуется Алла. — Малина, пошли в кафе — отметим это дело!
Выпустились мы в июне 1981-го. Окончание госэкзаменов пошли праздновать всем курсом в ресторан «Берлин». Чтобы защитить диплом, я поехала в Иваново организовывать фестиваль «Молодые — молодым». А мои звездные коллеги защищались своими концертными программами, в частности Пугачева представила «Монологи певицы».
В «Ритме»
Когда в институте стали общаться с Пугачевой более тесно, она предложила: «Тамара, переходи из театра ко мне — будешь вести мои концерты, ездить с нами на гастроли». И я была зачислена в Росконцерт на две ставки: как актриса разговорного жанра получала девять с половиной рублей и еще семь с половиной как ведущая. Поскольку Алла тоже работала в Росконцерте, оформила меня в свою группу — ВИА «Ритм». Ставка Пугачевой, к слову, была всего сорок семь рублей с копейками. Когда увидела цифры в зарплатной ведомости, поразилась, почему артистка, собирающая стадионы, получает такие мизерные деньги.
Моей задачей было выйти на сцену и объявить Пугачеву. Безусловно, она сама могла прекрасно провести свой концерт, ведь Алла блестяще общалась со зрителями. Но в советские времена присутствие конферансье — обязательная часть любой программы госколлектива. Также я представляла музыкантов и читала монологи о женщинах Михаила Жванецкого и Лиона Измайлова. В это время Алла уходила за кулисы и меняла сценический костюм. По регламенту концерт из двух отделений с антрактом длился полтора часа, но Пугачева обычно не укладывалась в положенное время — публика ее не отпускала и требовала бисов. Если выступление затягивалось, Алла просила, например, меня прочитать на один монолог больше или музыкантов дополнительно сыграть пару композиций.
На самом первом выступлении я, можно сказать, провалилась. Объявила начало концерта, а на словах «Встречайте — Алла Пугачева!» дыхание перехватило и я впала в ступор. Иногда такое случается от волнения: набираешь воздух в грудь, а выдохнуть не можешь. Увидев, что у меня слова застряли в горле, вышла Алла: «Тамарочка, не волнуйся, все знают, что петь сегодня буду я. Тамара впервые выходит на сцену, — обратилась певица к публике, — и конечно, очень волнуется. Давайте ее поддержим!» Зал зааплодировал.
С ВИА «Ритм» Алла работала с 1977 года, из «Веселых ребят» она тогда уже ушла. Познакомилась с коллективом на своих зимних гастролях в Харькове. Насколько мне известно, ребята тогда ее очень выручили. Билеты на Пугачеву были распроданы, но тут выяснилось, что певица еще не прошла аттестацию у худсовета Москонцерта и не имеет права на полноценные сольные выступления. Она могла работать только как солистка какого-нибудь коллектива. Вот Аллу Борисовну и выручил местный ВИА «Ритм», за несколько дней выучивший ее репертуар. После тех гастролей Алла предложила коллективу постоянное сотрудничество и вскоре получила разрешение на сольные концерты. Музыкальным руководителем был Александр Авилов, Миша Соболь работал администратором, а директором с 1978 года — Евгений Болдин.
В Харькове жила родственница Пугачевой — тетя Муся работала в сфере культуры. Она и познакомила ВИА с Аллой. Тетя Муся была невероятно обаятельным и теплым человеком. Когда мы приезжали в Харьков, всегда устраивала нам хлебосольные встречи после концертов. А гастролей было огромное количество, я даже вела дневник поездок. Расскажу о нескольких — самых интересных.
У Пугачевой был масштабный тур по Сибири: мы выступили в Омске, Прокопьевске, Новокузнецке, Новосибирске, других городах. Зима, холод страшный. Я хотя и утеплилась как могла, сильно мерзла. Уже на месте купила кухлянку и пимы — национальную одежду оленеводов. Алла посмотрела на меня и заметила с иронией: «Ну, ты даешь! Тут и оставайся — выглядишь как своя».
В Омске после концерта пошли в баню — Алла, Болдин, Резник и я — и прямо в парилке нас настигло радостное известие. Стефанович (на тот момент муж Пугачевой) то ли послал телеграмму из Москвы, то ли позвонил, но к нам примчался гонец: Алле дали звание заслуженной артистки РСФСР! Конечно, все безумно обрадовались, сразу и обмыли. Весь Омск на следующий день поздравлял Пугачеву. Оставалось одно но — официально информация не подтвердилась ни в одном центральном органе печати, только газета «Вечерний Омск» поспешила опубликовать заметку. Стали выяснять, и оказалось, что никакого звания тогда певице не присвоили (она его получила несколько месяцев спустя). Мы так и не узнали, что случилось, но та ситуация стоила Алле огромных нервов.
Сами гастроли прошли с аншлагами, Пугачева заработала хорошие деньги. В Омске или Прокопьевске, сейчас уже не помню, говорит:
— Малина, пойдем, я себе подарок сделаю. И тебе заодно.
Я насторожилась:
— Какой подарок?
— Да по колечку, что ли, купим.
Зашли в ювелирный. Она смотрела-смотрела и выбрала золотой перстень в форме усыпанного бриллиантами ромба с изумрудом в центре. Модель называлась «Маркиз».
— Ну, Малина, выбирай и себе, — говорит Алла. — Будет мой тебе подарок.
Попыталась отказаться, но она настаивала. Я увидела на витрине серебряный перстенек точно такой же модели, только с белым агатом.
— Вот это...
— Сколько стоит? — уточняет Пугачева у девушки-продавца.
— Пятнадцать рублей.
Алла выразительно смотрит на меня:
— Думала, выберешь что-нибудь посолиднее.
— Посолиднее тебе, — отвечаю, — а меня и это устроит. Белый агат — мой камень.
Перстеньком я очень дорожу и надевая на палец, всегда говорю: «Здравствуй, Аллочка».
Случай в Минводах
На летние гастроли мы старались брать с собой детей. Когда собрались в Минеральные Воды, Алла предложила:
— Бери своего Батона (так она называла моего Иннокентия), а я возьму Кристину. Будут играть вместе.
Они почти ровесники, мой сын всего на два года старше.
— Ты чего Кешу Батоном-то зовешь? — спрашиваю.
— Ой, он у тебя такой упитанный, хорошенький, как пирожок!
Эти гастроли едва не закончились трагически. Воздействие Пугачевой на зрителей было магнетическим, поэтому на стадионах выставляли заслоны из милиции и солдат. Во время выступлений на таких больших площадках Алла бегала по кругу (так работали многие артисты эстрады), чтобы все зрители могли увидеть кумира близко. В Минводах на концерте присутствовало примерно семьдесят тысяч человек, и в финале возбужденная толпа прорвала милицейский кордон, отделявший публику от артистов. Это было настоящее сумасшествие. Алла мгновенно сориентировалась, приподняла полы хитона и бросилась в коридор, располагавшийся под ближайшей трибуной. Я побежала следом. Не знаю, как Алле, а мне было в тот момент очень страшно, я понимала: огромная толпа как лавина легко раздавила бы нас.