Егор Лесников. Приходи на меня посмотреть
Мои родители Евгений Дятлов и Дарья Юргенс познакомились и полюбили друг друга в ЛГИТМиКе. Оба очень яркие, харизматичные, они считались самой красивой парой в институте, но к сожалению, когда мне было два года, наша семья распалась...
Спустя годы я тоже поступил в ЛГИТМиК. Педагог по сценической речи Марина Владимировна Смирнова, увидев меня на первом курсе, всплеснула руками: «Как ты похож на отца! Знаешь, а ведь в Женьку были влюблены все девчонки!» Мама тоже пользовалась успехом.
Оба были продвинутыми неформалами, любили тусоваться в Ленинградском рок-клубе. Немногие знают, что будущий исполнитель романсов Евгений Дятлов в юности записал альбом «Как я стал предателем» с «АукцЫоном». Пел он уже тогда офигенно. Но из коллектива ушел в один момент: на очередном концерте ребята из группы почему-то решили, что петь ему не нужно, пусть стоит в углу и играет на скрипочке. Отец страшно обиделся.
Мама поддержала: «Пошли ты их по известному адресу! Раз не ценят — уходи в «Присутствие», ведь давно зовут». Папа так и поступил. Но «АукцЫон» добился популярности, а участники «Присутствия» взяли да и эмигрировали в Америку! Позже отец играл в коллективе «Аты-баты», также исполнявшем альтернативную музыку. Он тогда был очень худым, с длинными волосами — настоящий рокер.
Любовь к музыке я, конечно, унаследовал от отца. Мама рассказывала, что еще не научившись толком стоять, едва начинала звучать мелодия, пытался пританцовывать. А как только немного подрос, зажигал не по-детски на мариупольских дискотеках под открытым небом, когда приезжал отдыхать к бабушке. Прыгал и скакал настолько заразительно, что вокруг собиралась толпа, мне аплодировали. Мой дядя Никита говорил маме и бабушке: «Этот парень поталантливее вас будет. Заткнет за пояс всю династию!»
Династию дядя упоминал не случайно, мои мариупольские бабушка с дедом — тоже актеры. Заслуженная артистка РСФСР Наталья Никитична Юргенс работала до весьма почтенных лет, в семьдесят с лишним еще выходила на сцену. Прекрасно помню ее старуху в «Вечерах на хуторе близ Диканьки».
Мы были необыкновенно дружны. Часто беседовали по душам, Наталья Никитична рассказывала о своем ленинградском детстве, об истории нашего рода. Бабуля была очень темпераментной, энергичной. Если вечером у нее спектакль, не дай бог попасться под руку — нервничала, скандалила, думаю, специально себя накручивала. Так делают некоторые актеры, чтобы наработать «настроение».
Она была очень красивой, с шикарными длинными волосами. Когда меня привозили в Мариуполь, часто брала с собой на рынок. Помню ее восхищенный шепот: «Егор, ты слышал? Продавец назвал меня девушкой!» Кстати, в свое время бабушка упорно отговаривала маму от брака с отцом. Предупреждала: «Этот человек сделает тебе больно!» Почему — не знаю: в свои проблемы взрослые меня не посвящали.
Родного деда Георгия Михайловича Лесникова я, к сожалению, не застал. Он умер, когда маме было тринадцать. Тоже заслуженный артист РСФСР и добрейшей души человек, он считался главным Дедом Морозом Мариуполя. Бабуля с гордостью рассказывала, что в спектакле «А зори здесь тихие...» местного драмтеатра Георгий Михайлович играл Федота Васкова, и когда труппа гастролировала в Москве, эту работу на сцене МХАТа увидел и оценил автор повести писатель Борис Васильев, сказавший, что Лесников — лучший исполнитель роли старшины. Главного персонажа книги «В списках не значился», добавляла бабуля, он написал специально под деда, доверив право первой постановки своей инсценировки мариупольскому театру.
Вместе с дедом служил Леонид Броневой, и бабушка рассказывала, что он просил театральное руководство не назначать его на одну роль с Лесниковым: «Лучше убейте!» Боялся, что дед его переиграет. Не думаю, чтобы Леонид Сергеевич завидовал, они были коллегами и товарищами, но такая фраза, по словам бабушки, прозвучала.
— Почему вы носите фамилию деда?
— Это было маминым решением. Говорит, хотела, чтобы продолжились оба рода — и Юргенс, и Лесниковых. И назвала меня она в честь своего отца. Папа был за имя Филипп, но Дарья Георгиевна отрезала: «Егор, я сказала!» Дед в кругу родных был Егором.
Об отцовских корнях, к сожалению, знаю куда меньше. Дед по линии Дятловых вырос в детдоме, стал шофером и рано погиб — утонул. Бабушка Любовь Сергеевна преподавала биологию и химию в школе и ПТУ. Она, к счастью, жива. Если прочтет интервью, хочу передать ей привет и пожелать здоровья.
— Несколько лет назад в «Коллекции Каравана историй» Дарья Юргенс рассказала о разводе с Дятловым. По ее словам, причиной стала его измена.
— Когда родители разъехались, мне было всего два года, а в дальнейшем этой темой никогда не интересовался, поэтому прояснить ничего не могу. Но точно знаю, что я родился от большой любви. И этого мне достаточно.
В детстве я называл папой Петра Васильевича Журавлева. Меня этому никто не учил, все сложилось само собой. Детская логика привела к единственно верной, как казалось, картине мира: папа — тот, кто существует с ребенком под одной крышей. В голодное время, когда в театре платили копейки, Петр Васильевич совершил очень мужской поступок — ради того чтобы кормить семью, ушел из актерской профессии. Продавал дубленки, которые привозил из Турции. Мой отчим — мудрый, справедливый и строгий. Мне даже доставалось от него ремнем пару раз. Ничего страшного в этом не вижу, сам виноват: в подростковом возрасте доводил их с мамой ужасно.
А Евгений Валерьевич женился на Екатерине, она взяла его фамилию. Смутно припоминаю, что однажды он привел меня, совсем еще маленького, к себе в гости и познакомил с женой, представив ее как «еще одну маму». Вернувшись домой, я сообщил об этом «первой» маме, и кажется, рассказ ей не очень понравился. Возможно, приревновала меня как сына. После этого некоторое время мы с отцом не общались. Хотя видеться приходилось, ведь родители продолжали служить в одном театре — Молодежном на Фонтанке.
Я, как и большинство актерских детей, рос за кулисами. Смотрел все спектакли, особенно любил «Звучала музыка в саду» — веселую, с эстрадными номерами постановку, одну из старейших в репертуаре. Мама побывала на ней в пятнадцать лет, когда приехала в Ленинград из родного Мариуполя. А я впервые увидел года в три и с тех пор сто раз пересматривал. Серьезные драматические спектакли, в которых играла Дарья Юргенс — «Маркиз де Сад», «Крики из Одессы», «Лунные волки», — оценил, только когда стал старше.
Кстати, совсем маленьким, помню, выбегал вместе с ней на поклоны. Нравилось, что публика аплодирует. И я тоже кланялся, уцепившись за мамину юбку. Она смущалась: «Зачем ты здесь? Уйди!» За кулисами даже шлепнула однажды по попе.
Я играл в догонялки и прятки с другими театральными детьми. Дружил с Дашей и Аглаей — дочками актрис Аллы Одинг и Натальи Сурковой. Мы таскали пистолеты из реквизиторской, постоянно бегали в буфет за сладостями. Словом, развлекались как умели.
Лет до девяти я рос просто идеальным ребенком. Занимался в секции фигурного катания, где с упоением крутил пируэты, дружил только с девочками. А потом меня перемкнуло. Представьте себе картину: 2000 год, на экраны выходит фильм «Брат 2», где играла мама. Она взяла меня на питерскую премьеру, и я познакомился со своим кумиром Сергеем Бодровым — тогда все мальчишки хотели быть похожими на его Данилу Багрова. Сергей подошел ко мне и произнес в манере своего персонажа: