Дмитрий Шевченко: "Судя по ролям, меня считают саркастичным и высокомерным"
Одиночество - плата за свободу, которая помогла достичь цели. Я не женат, потому что всегда боялся брать ответственность за чужую жизнь. А как иначе, если положение актера шаткое и нестабильное?
Никогда в профессии не мечтал абстрактно: эх, сыграть бы Гамлета или Макбета! Потому что понимаю: можно и классику превратить в омерзительное зрелище, и современную пьесу — в шедевр. Это не столько от актера зависит, сколько от режиссера. Когда задумываюсь о своей профессиональной реализованности, размышляю не о сыгранном, а о незаявленном. О том, какие личные качества еще не предъявил публике.
Надеюсь, я хороший комедийный актер. Хотя... в классических комедиях не снимался. Но юмор, гротеск и острохарактерность в роли добавляю. Возьмем для примера Артура из «Дня рождения Буржуя». Чистой же воды отрицательный герой. Но нам с режиссером Толей Матешко удалось добавить красок, которых изначально не предполагалось. Сериалу в этом году исполняется двадцать лет, а зрители до сих пор помнят Артурчика. Или Карл Шуллер в «Бедной Насте» — жулик, мошенник, откровенно отрицательный персонаж. Играть его было бы неинтересно, если бы не эмоциональные акценты. Чуть юмора — и мой герой также стал другим. Обе роли парадоксальные. «Хотелось вас и разорвать, и расцеловать», — признавались зрительницы. (Смеется.)
После окончания ЛГИТМиКа я служил в Александринском театре. Режиссеры, да и педагоги в институте говорили: «Шевченко, есть в тебе и эксцентрика, и брутальность». Уверяли, что присутствуют еще мужественность и даже сексуальность. В последнем, правда, сомневался, но хотелось верить их словам. И в кино все больше выступал в амплуа героя — в мелодрамах, драмах.
То, что вдруг начали предлагать однообразные роли военных или сотрудников правоохранительных органов, стало неожиданностью. Сначала думал: что-то новое, попробую. А теперь в послужном списке два десятка подобных ролей, и это печально.
— Почему печально?
— Кино в итоге выходит неинтересным. Когда-то я внимательно следил за своей фильмографией: сколько ролей, верно ли указаны в Интернете. Потом бросил. И все реже горжусь тем, что сыграл. Не стыдно — уже хорошо.
Каждые съемки начинаются с обещания режиссера сделать прекрасный фильм. Никто не говорит: «Давай по-быстрому слепим халтурку, надеюсь, никто не увидит». Нет, каждый уверяет, что выйдет если не шедевр, то хотя бы достойное зрелище. Я воодушевляюсь, соглашаюсь работать, но когда картина готова, расстраиваюсь.
— А если честно скажут, что снимать намереваются халтуру, но заплатят прилично, согласитесь?
— Ни разу не платили столько, чтобы перебило стыд. Иногда думаю: за гонорар, обеспечивающий старость, снялся бы в чем угодно. Но слава богу, пока не предложили. Лет десять-пятнадцать назад мне был важен не материал, а команда — режиссер, оператор, партнеры. О деньгах вообще не думал... Это же удовольствие, когда роль настолько захватывает, что спать не можешь, утром от предвкушения новой смены кончики пальцев дрожат, сердце заходится. Многослойность сюжета и эмоций героев, загадки психики человека — вот это притягивает.
Но к сожалению, давно таких сценариев не попадалось. Случается, предлагают телевизионный материал, серий на восемь — двенадцать. Сюжет нравится, снимаюсь с удовольствием. Неожиданно к фильму приходит успех. Ну хорошо, вся команда радуется. Возникает идея сделать продолжение. Соглашаюсь, рассчитывая на то, что будет так же здорово. Но в процессе работы понимаю: нет, ошибся! Творчество пропало, остался чистой воды бизнес.
Вроде одна и та же река, только вода холоднее, течение медленнее. Но что делать, раз уже ввязался? Снимаюсь и говорю себе: все, больше никогда! Картина выходит на экран, и опять зрители в восторге. В третий раз предлагают поучаствовать в продолжении. Иду на переговоры с творческой группой.
— Ты с нами? Если нет, твоего героя убьем в новом сезоне.
— Дайте сценарий почитать.
— А его еще нет.
Как так, ведь съемки вот-вот начнутся?! Поразмыслив, снова соглашаюсь. Поскольку понимаю: раз откажусь, другой — и двери закроются. Поэтому даже в слабом материале стараюсь быть по возможности убедительным.
— Дмитрий, как думаете, почему все меньше и меньше на экранах хороших фильмов?
— Кино снимается быстро, часто продюсер не желает тратиться на разработку сценария, отсюда простота сюжета. Чтобы сэкономить, приглашают актеров подешевле. Основная режиссерская задача — не качественный продукт, а соблюдение календарно-постановочного плана. В результате на выходе — что-то средненькое и серенькое.
Телевидение переживает кризис, зрители уходят в Интернет. Чтобы их удержать, надо удивить — чем-то эксклюзивным, неожиданным, креативным. Слышал, что когда некоторые сценаристы обращаются к продюсерам с дельными предложениями, те отвечают: «Ой, это чересчур хлопотно. Да и вообще, зрители хотят отдыхать у телевизора, а не переживать. Не стоит их грузить, жизнь и без того проблемная». Возможно, мое мнение ошибочное, но думаю, наступило время людей равнодушных.
В начале девяностых я снимался в фильме «Цинковые мальчики» компании Би-би-си. Это были мой второй фильм и главная роль — инвалида-афганца. Англичане тогда заинтересовались темой российской мафии и приехали в Питер снимать кино.
Поразило, как британцы организовали рабочий процесс. Их телефабрика прекрасно отлажена. В каждом цехе — костюмерном, гримерном, постановочном — высокого уровня профессионалы, все выверено до малейших деталей. Чтобы быть в кадре естественным, месяц передвигался в инвалидной коляске по питерскому метро, где по сюжету разворачивается действие. Жил в квартире одного нашего параолимпийца, имя которого, увы, забыл, обучался необходимым навыкам. Например без помощи ног забираться в кровать или пересаживаться с коляски на унитаз. Сам по себе фильм не шедевральный, но как над ним работали!
— Как вы уже упомянули, почти двадцать лет назад на экраны вышел сериал «День рождения Буржуя». У меня впечатление, что многие до сих пор не только помнят, но ассоциируют вас с Артурчиком. Или я ошибаюсь?
— Сейчас все реже. А первые десять лет люди подходили на улице, хлопали по плечу, мой герой ведь рубаха-парень, предлагали выпить.
— Извините, — говорил, — но с посторонними не пью.
В ответ:
— Артур, какие же мы с тобой посторонние?! Домой ко мне приходил месяцами!
Поначалу испытывал стресс от панибратства, впадал в ступор... Со временем научился жестко реагировать в подобных ситуациях. Могу и послать в ответ на бестактность и хамство, когда обедаю в ресторане или в аэропорту спешу на пересадку. Народ ведь простой. Подходят, хватают за руку:
— Можно сфоткаться? Ну я вас прошу! Для моей девушки! Для ребенка!
Говорю:
— Нет, не сейчас.
Но люди не успокаиваются, снимают издалека. В итоге в Сети зашкаливающее количество моих весьма неудачных фото. Невыспавшийся, уставший, недовольный...
Не верю я в любовь публики и отдаю себе отчет, что никого из зрителей не интересую. Роль — да, я сам — нет. Из тех, кто просит фото на память, кто знает меня как человека? Да, в общем, и не надо! Упаси боже близко узнать актера, который нравится на экране!
— Это почему же?!
— Да потому что все мы кардинально другие, редко когда играем сами себя. Не надо ассоциировать актеров с их героями. Судя по ролям, меня считают саркастичным и высокомерным. Зрители так мне прямо и говорят.
— А какой вы?
— Конечно же, лапочка! (Смеется.)
— Неужели нет ни одного фильма из почти сотни, который можно посмотреть и понять: так вот, оказывается, какой человек этот Шевченко?
— Надеюсь, нет. Кто-то из коллег существует в рамках одного амплуа и не пытается выбраться. Некоторые из них здорово работают, от фильма к фильму остаются интересными и убедительными. Мне же любой формат скучен в принципе. Уверен: каждый из нас способен быть разным. Мы и щедрые, и жадные, и великодушные, и жестокие. Многогранные, одним словом. Задача актера — в определенный момент достать из цилиндра нужного зайца. Для этого надо доверять себе, не выезжать лишь на актерской технике.
— Вы сказали, Дмитрий, что приличное количество ролей вас не радует. И какой вывод? Начнете чаще отказываться от слабых сценариев, добавите здорового цинизма и научитесь не переживать за результат или сами снимете кино?
— Год назад я понял, что к зрелому возрасту за сыгранное становится стыдно немножко, как говорила Раневская. Сомнениями поделился с друзьями: мол, раз нет драйва, может, и смысла дальше заниматься актерством нет? В ответ услышал: так возьми и создай свою компанию по кинопроизводству! Справишься!
Начал искать материал, подтянул людей, с которыми неоднократно работал. Но штука в том, что не так сложно делать кино, как пробиться с ним на экраны. Не попал в формат каналов — и все, никому твои фильмы не нужны. А мне хотелось бы сделать фильм о Булгакове — есть отличный сценарий, о космонавте Григории Нелюбове, он мог оказаться на месте Гагарина, но Хрущеву не понравилась его фамилия. Об академике Глушкове, математике и кибернетике, гениальном ученом, опередившем свое время. Уже в шестидесятых он работал в сфере искусственного интеллекта, информационных систем, подошел к созданию персональной ЭВМ, предложил объединить большие вычислительные машины в сеть, таким образом сформулировав принципы Интернета.