Многих русских писателей коснулась изоляции: карантин или ссылка

Культура.РФИстория

Как переживали изоляцию русские писатели и их герои

Лина Сальникова

0:00 /
1068.386

Многих русских писателей коснулась изоляция: одни застревали в карантинных городах, другие попадали в ссылку за слишком смелые высказывания, а были и те, кто добровольно запирался дома в творческом порыве. «Культура.РФ» рассказывает, как Александр Герцен описывал Москву во время эпидемии холеры, почему лермонтовский демон такой одинокий и как отразились вынужденные эмиграции на творчестве Набокова.

«Холера в Москве!»: Александр Герцен на карантине

Алексей Збруев. Портрет Александра Герцена (фрагмент). 1830-е. Государственный исторический музей, Москва

В 1830–1831 годах Россию охватила первая в ее истории эпидемия холеры. В городах остановилась торговля, а границы населенных пунктов закрывали на карантин. Александр Герцен в это время был в Москве. В мемуарной хронике «Былое и думы» он писал:

Холера –– это слово, так знакомое теперь в Европе, домашнее в России до того, что какой-то патриотический поэт называет холеру единственной верной союзницей Николая, — раздалось тогда в первый раз на севере. Все трепетало страшной заразы, подвигавшейся по Волге к Москве. Преувеличенные слухи наполняли ужасом воображение. Болезнь шла капризно, останавливалась, перескакивала, казалось, обошла Москву, и вдруг грозная весть «Холера в Москве!» — разнеслась по городу.

В это время писатель учился в Московском университете. Когда холера добралась до учебного заведения — умерло несколько учащихся и служащих, — его закрыли, а студентов отправили по домам.

А дома всех встретили вонючей хлористой известью, «уксусом четырех разбойников» и такой диетой, которая одна без хлору и холеры могла свести человека в постель.

Александр Герцен так описывал в мемуарах «Былое и думы» столицу:

Москва приняла совсем иной вид. Публичность, не известная в обыкновенное время, давала новую жизнь. Экипажей было меньше, мрачные толпы народа стояли на перекрестках и толковали об отравителях; кареты, возившие больных, шагом двигались, сопровождаемые полицейскими; люди сторонились от черных фур с трупами. Бюльтени о болезни печатались два раза в день. Город был оцеплен, как в военное время, и солдаты пристрелили какого-то бедного дьячка, пробиравшегося через реку. Все это сильно занимало умы, страх перед болезнию отнял страх перед властями, жители роптали, а тут весть за вестью — что тот-то занемог, что такой-то умер…

«Благодать семейного счастья»: казанская изоляция Баратынского

Франсуа Шевалье. Портрет Евгения Баратынского (фрагмент). XIX век. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Многие русские писатели спасались с семьями в имениях, а некоторые — оказывались в деревнях отрезанными от родных. Поэта Евгения Баратынского холерный карантин застал в имении под Казанью, в которое он приехал из Москвы уладить дела с приданым. Поначалу Баратынский воспринял поездку как изгнание. Но он все-таки любил уединение и вскоре уже писал московским знакомым, как надоело принимать гостей: «Мы переехали из деревни в город: я замучен скучными визитами».

Во время изоляции Евгений Баратынский испытал творческий кризис. Редактору журнала «Европеец» Ивану Киреевскому он написал об этом: «Ты прав, Казань была для меня мало вдохновительной». Но пример Пушкина, который в карантинную Болдинскую осень написал «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» и цикл пьес «Маленькие трагедии», а также закончил поэму «Евгений Онегин», оказался вдохновляющим. Евгений Баратынский впервые попробовал себя в прозе и написал мистическую повесть «Перстень».

Один из героев, который подвергался издевкам и насмешкам, получил от автора говорящую фамилию Опальский. Проблемы с психикой вынудили его жить в уединении:

Опальский был человек отменно странный. Имея около полутора тысяч душ, огромный дом, великолепный сад, имея доступ ко всем наслаждениям жизни, он ничем не пользовался. Пятнадцать лет тому назад он приехал в свое поместье, но не заглянул в свой богатый дом, не прошел по своему прекрасному саду, ни о чем не расспрашивал своего управителя. Вдали от всякого жилья, среди обширного дикого леса, он поселился в хижине, построенной для лесного сторожа. Управитель, без его приказания и почти насильно, пристроил к ней две комнаты, которые с третьею, прежде существовавшею, составили его жилище.

В казанской изоляции поэт много времени проводил с женой: Анастасия Энгельгардт стала для Евгения Баратынского поддержкой и источником вдохновения. Позже оказалось, что это был самый спокойный и счастливый период его жизни:

Скажу тебе вкратце, что мы пьем чай, обедаем, ужинаем часом раньше, нежели в Москве. Вот тебе рама нашего существования. Вставь в нее прогулки, верховую езду, разговоры; вставь в нее то, чему нет имени: это общее чувство, этот итог всех наших впечатлений, который заставляет проснуться весело, гулять весело, эту благодать семейного счастия, и ты получишь довольно верное понятие о моем бытье.

«Печальный дух изгнанья»: ссылка Лермонтова

Петр Кончаловский. Лермонтов на Кавказе (фрагмент). 1940-е. Государственный музей истории российской литературы им. В.И. Даля (Государственный литературный музей), Москва

Свободомыслие писателей часто приводило к ссылкам, вынужденной эмиграции и даже арестам. Неудивительно, что герои произведений выражали авторские мысли и настроения.

Ссылки хоть и были строгими, но не всегда ограничивали свободу. Отправленный на Кавказ Михаил Лермонтов посещал лечебные воды, чтобы поправить пошатнувшееся в дороге здоровье. А после выздоровления познакомился с доктором Николаем Майером и встретился со старым приятелем, поэтом-переводчиком Николаем Сатиным. Оба стали прототипами персонажей в романе «Герой нашего времени».

Из кавказской ссылки Лермонтов писал близкой подруге Марии Лопухиной:

Каждое утро из своего окна смотрю на всю цепь снежных гор и на Эльбрус. <…> Ежедневно брожу по горам и уж от этого одного укрепил себе ноги; хожу постоянно: ни жара, ни дождь меня не останавливают… Вот вам мой образ жизни, милый друг; особенно хорошего тут нет, но… когда я выздоровлю… отправлюсь в осеннюю экспедицию против черкесов.

Из всех этих впечатлений в первую очередь появился Печорин — погруженный в себя, путешествующий по Кавказу в поиске новых ощущений, но достаточно замкнутый, отстраненный и даже черствый в общении с людьми:

Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть.

Но это не единственный лермонтовский персонаж, на который повлияла ссылка автора. Демон в одноименной поэме, написанной в 1829–1839 годах, так же отстранен от других и привык к одиночеству.

Давно отверженный блуждал
В пустыне мира без приюта:
Вослед за веком век бежал,
Как за минутою минута,
Однообразной чередой.
Ничтожной властвуя землей,
Он сеял зло без наслажденья.
Нигде искусству своему
Он не встречал сопротивленья —
И зло наскучило ему.

«Я почти никуда не хожу»: каторга Достоевского

Гелий Коржев. Федор Достоевский на каторге (фрагмент). 1986. Частное собрание

Федору Достоевскому повезло гораздо меньше. В 1849 году его арестовали за связь с тайным кружком петрашевцев, планирующих государственный переворот. С этого момента он пережил восемь месяцев ареста в Петропавловской крепости, смертный приговор и его отмену, а затем ссылку и каторгу.

По пути на каторгу в 1850 году Достоевский на несколько дней остановился в Тобольске. Там благодаря женам сосланных декабристов писатель встретился с другими петрашевцами, и все они получили по Евангелию со спрятанными в переплет десятью рублями. Свой экземпляр Достоевский очень берег от острожных воров. А позже вписал эту деталь в «Записки из Мертвого дома»:

Вообще все воровали друг у друга ужасно. Почти у каждого был свой сундук с замком для хранения казенных вещей. Это позволялось; но сундуки не спасали. <…> У меня один арестант, искренно преданный мне человек (говорю это без всякой натяжки), украл Библию, единственную книгу, которую позволялось иметь на каторге.

Весной 1855-го Достоевский хоть и получил частичное помилование от нового императора Александра II, но был под тайным надзором. Летом того же года он писал русскому дипломату Александру Врангелю:

Я почти никуда не хожу. Право, на каждого нового человека, по-моему, надо смотреть как на врага, с которым придется вступить в бой.

С тех пор почти все герои Достоевского были немного каторжниками. У любого за душой обнаруживался какой-то тяжкий грех, нерассказанная тайна или проступок. В повести «Записки из подполья», изданной в 1864 году, писатель сказал об этом так:

Есть в воспоминаниях всякого человека такие вещи, которые он открывает не всем, а разве только друзьям. Есть и такие, которые он и друзьям не откроет, а разве только себе самому, да и то под секретом. Но есть, наконец, и такие, которые даже и себе человек открывать боится.

«…Роковым образом отделен от всего»: эмиграция Набокова

Джеральд де Роуз. Портрет Владимира Набокова (фрагмент). 1969. Частное собрание

По-своему изоляция коснулась и Владимира Набокова. После Октябрьской революции 1917 года он с семьей перебрался в Крым, а в 1919-м, когда большевики получили и полуостров, покинул Россию и никогда не возвращался.

Вынужденные переезды и тоска по родине отразились в первом романе писателя «Машенька»:

Он стал быстро и неразборчиво бросать в открытые чемоданы: комья грязного белья, русские книжки, Бог весть откуда забредшие к нему, и все те мелкие, чем-то милые предметы, к которым глаза и пальцы так привыкают и которые нужны только для того, чтобы человек, вечно обреченный на новоселье, чувствовал себя хотя бы немного дома, выкладывая в сотый раз из чемодана легкую, ласковую, человечную труху.

В 1922 году умер отец Владимира Набокова, когда заслонил собою от пули кадета Павла Милюкова. Гибель отца стала одним из самых тяжелых ударов для писателя:

Эту ночную поездку я вспоминаю как что-то вне жизни, чудовищно длительное, как те математические задачи, которые томят нас в бредовом полусне. Я глядел на проплывающие огни, на белесые полоски освещенных тротуаров, на спиральные отражения в зеркально-черном асфальте, и казалось мне, что роковым образом отделен от всего этого, что фонари и черные тени прохожих — случайный мираж, и единственное, что значительно и явственно и живо, — это скорбь, цепкая, душная, сжимающая мне сердце. «Папы больше нет».

Некоторое время после трагедии Набоков жил бедно и зарабатывал публикациями шахматных задач и частными уроками. В 1925 году писатель женился на Вере Слоним, петербурженке русско-еврейского происхождения. А с 1937 по 1940 год семья снова была вынуждена бежать — сначала в Париж, а оттуда в США, на этот раз от германской антисемитской кампании.

К 1937 году Набоков закончил восемь романов. Ощущение одиночества и нависшей опасности, необходимость противостоять обстоятельствам и защищать себя повлияли на многих персонажей его произведений. В «Защите Лужина» Набоков писал:

Он [Лужин] остался один. Становилось все темней в глазах, и по отношению к каждому смутному предмету в зале он стоял под шахом, — надо было спасаться. Он двинулся, трясясь всем своим полным телом, и никак не мог сообразить, как делают, чтобы выйти из комнаты.

Роман «Приглашение на казнь» и вовсе о герое, попавшем в картонные декорации. Изоляция в нем очевидная: Цинциннат находится в тюрьме, дни однообразны, происходящее вокруг бессмысленно и кажется плохим спектаклем. Единственный, кто есть у персонажа, — он сам:

Я окружен какими-то убогими призраками, а не людьми. Меня они терзают, как могут терзать только бессмысленные видения, дурные сны, отбросы бреда, шваль кошмаров — и все то, что сходит у нас за жизнь.

«Хоть один месяц в жизни провести талантливо»: добровольное уединение Тургенева и Чуковского

Николай Дмитриев-Оренбургский. Портрет Ивана Тургенева (фрагмент). 1879. Литературный музей Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук, Санкт-Петербург

Некоторые классики, впрочем, по собственному желанию оставались в уединении. Они не выходили из дома несколько дней или недель и не принимали гостей, чтобы сосредоточиться на творчестве.

Пью утром славный чай — с прекрасными кренделями — из больших чудесных английских чашек; у меня есть и лампа на столе. Словом, я блаженствую и с трепетным, тайным, восторженным удовольствием наслаждаюсь уединеньем — и работаю — много работаю. Например, вчера съел за один присест Декарта, Спинозу и Лейбница. О блаженство, блаженство, блаженство уединенной, неторопливой работы, позволяющей мечтать и думать глупости и даже писать их.

В это время писатель, вероятно, готовился к экзамену на степень магистра в Петербургском университете. Позже темы студенчества, добровольного уединения, сосредоточенного занятия делом отразились в романе «Отцы и дети»:

Базаров держался в отдалении от этих «дрязгов», да ему, как гостю, не приходилось и вмешиваться в чужие дела. На другой день после приезда в Марьино он принялся за своих лягушек, за инфузории, за химические составы и все возился с ними.

Илья Репин. Портрет Корнея Чуковского (фрагмент). 1910. Частное собрание

Корней Чуковский и вовсе сделал себя героем собственного «Дневника», который вел с 1901 по 1969 год. В 1902-м он оставил в нем пометку на память о сосредоточенной работе:

Приняты решения: сидеть дома и только раз в неделю под воскресение уходить куда-нибудь по вечерам. Читать, писать и заниматься. Английские слова — повторить сегодня же, но дальше не идти. Приняться за итальянский, ибо грудь моя к черту. Потом будет поздно. И приняться не самому, а с учителем. И в декабре не тратить ни одного часу понапрасну. Надо же — ей богу — хоть один месяц в жизни провести талантливо.

Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

О чем не расскажут риэлторы: безопасно ли жить там, где кто-то умер? О чем не расскажут риэлторы: безопасно ли жить там, где кто-то умер?

Стоит ли избегать квартир, в которых произошла смерть?

Psychologies
Как научить детей пользоваться интернетом для учебы Как научить детей пользоваться интернетом для учебы

Три совета, которые помогут взрослым и детям научиться пользоваться интернетом

Популярная механика
Как читать «Гранатовый браслет» Куприна Как читать «Гранатовый браслет» Куприна

На какие детали нужно обратить внимание в повести «Гранатовый браслет»

Культура.РФ
Учимся питаться, тренироваться и жить как Крис Хемсворт Учимся питаться, тренироваться и жить как Крис Хемсворт

Как Крису Хемсворту удается быть одинаково классным на экране и в жизни

GQ
Действительно ли абсент вызывает галлюцинации и почему он был под запретом более 100 лет Действительно ли абсент вызывает галлюцинации и почему он был под запретом более 100 лет

Почему абсент ассоциировался с шизофренией, ростом преступности и смертью

Популярная механика
«Аленушка»: первая версия девочки с персиками «Аленушка»: первая версия девочки с персиками

Почему картина Васнецова «Аленушка» оставляет гнетущее чувство

Вокруг света
Слезы, боль, медали: главные героини Олимпиады в Токио Слезы, боль, медали: главные героини Олимпиады в Токио

Самые яркие истории побед и поражений спортсменок на Олимпийских играх-2020

Forbes
Технологии российского кино, которые удивили мир Технологии российского кино, которые удивили мир

Стремительный технологический прорыв совершили четыре российских фильма

Популярная механика
Анастасия Аристова: Музей открыт. Влюбиться в историю города, сделать на этом бизнес Анастасия Аристова: Музей открыт. Влюбиться в историю города, сделать на этом бизнес

Как белоруска оказалась в Ростове, где начала восстанавливать старые дома

Домашний Очаг
«Мои дети — лучшие в классе» «Мои дети — лучшие в классе»

Оксана Акиньшина о воспитании собственных детей и работе над собой

OK!
Кто убил Лору Палмер? Мистические сериалы, после которых невозможно заснуть Кто убил Лору Палмер? Мистические сериалы, после которых невозможно заснуть

13 отличных мистических сериалов точно для тебя!

Cosmopolitan
Время ботокса, фотошопа и йоги Время ботокса, фотошопа и йоги

«У тебя комплексы» – такой диагноз мы нередко ставим друг другу и самим себе

Psychologies
«Сварщица Екатерина»: В кофе больше вкуса, чем в вине «Сварщица Екатерина»: В кофе больше вкуса, чем в вине

Зачем кофе выдерживают в пивных бочках и почему домашние кофемашины бесполезны

4x4 Club
Звезды, которых ты никогда не видела с натуральным цветом волос - а жаль... Звезды, которых ты никогда не видела с натуральным цветом волос - а жаль...

Эти звезды практически никогда не появлялись на публике в натуральном виде

Cosmopolitan
Охлаждение смешиванием произвели без смешивания Охлаждение смешиванием произвели без смешивания

Ученые смогли охладить протон на 85 процентов

N+1
Автопробег: недоступная глубина Алтая Автопробег: недоступная глубина Алтая

Путешествие в Тигирекский заповедник

Вокруг света
Первый длительный: Герман Титов и его 17 оборотов вокруг Земли Первый длительный: Герман Титов и его 17 оборотов вокруг Земли

Герман Титов 60 лет оставался самым молодым космонавтом в истории!

Вокруг света
Сам себе ракетостроитель: взлетаем самостоятельно Сам себе ракетостроитель: взлетаем самостоятельно

Любительское ракетостроение

Популярная механика
«Ненависть» Матье Кассовица. Чистый адреналин приходит в российские кинотеатры в 4К «Ненависть» Матье Кассовица. Чистый адреналин приходит в российские кинотеатры в 4К

Культовая картина Матье Кассовица «Ненависть»

СНОБ
Зеленый конвейер Зеленый конвейер

Основатель производителя электрокаров Arrival возглавил рейтинг Forbes

Forbes
Dose Dose

Dose — об отношениях с Сюзанной и о том, почему мечтает поработать с Дорном

ЖАРА Magazine
Конкуренты окрошки: 5 холодных супов из Азии, Америки и Африки Конкуренты окрошки: 5 холодных супов из Азии, Америки и Африки

Холодные супы в жаркое время года готовят в Индии, Корее, США и других странах

Вокруг света
Бытовая магия: как превратить пикник в магический и какие провести ритуалы Бытовая магия: как превратить пикник в магический и какие провести ритуалы

Волшебные вещи, которые сделают вылазку на природу по-настоящему волшебной

Cosmopolitan
Зачем смотреть “Воспоминания” — фильм о том, как Хью Джекман возвращал людям память и влюбился до беспамятства Зачем смотреть “Воспоминания” — фильм о том, как Хью Джекман возвращал людям память и влюбился до беспамятства

Захотим ли мы забыть “Воспоминания” Лизы Джой?

Esquire
Как кошки захватили мир Как кошки захватили мир

Рядом с нами живут существа, проигнорировавшие несколько тысяч лет эволюции

Вокруг света
Мурашки по коже: как Синди Кроуфорд создала косметический бренд стоимостью $400 млн Мурашки по коже: как Синди Кроуфорд создала косметический бренд стоимостью $400 млн

Синди Кроуфорд обеспечила своей компании выручку $100 млн ежегодно

Forbes
Сбритые ресницы, аллергия и синяк под глазом: как прошли мои дни перед свадьбой Сбритые ресницы, аллергия и синяк под глазом: как прошли мои дни перед свадьбой

Читательницы поделились, как «весело» проходили их дни перед свадьбой

Psychologies
Опасности ограничительных диет Опасности ограничительных диет

Строгие диеты приводят к дефициту нутриентов: как поддержать организм

Худеем правильно
Планета-океан: что обнаружили астрономы недалеко от Солнца Планета-океан: что обнаружили астрономы недалеко от Солнца

В 35 световых годах от Земли находится удивительная планетная система L 98-59

Forbes
План Цукерберга: как человечество будет жить в метавселенной План Цукерберга: как человечество будет жить в метавселенной

Концепция метавселенной вышла за рамки видеоигр и цифровых развлечений

Forbes
Открыть в приложении