Страховой случай
Как Данил Хачатуров обрел и потерял «Росгосстрах»
Росгосстрах» — это большой корабль, на борту которого нам посчастливилось находиться. Вокруг нас плывут маленькие лодочки, но таких кораблей, как мы, нет», — не раз вещал капитан этого судна Данил Хачатуров в залах лучших провинциальных гостиниц, украшенных символикой «Росгосстраха». Руководство крупнейшей страховой компании страны регулярно выезжало с пышными мотивационными представлениями в регионы. Каждое мероприятие сопровождалось исполнением гимна: «Росгосстрах» — для нас нет предела, вся страна под сильным крылом».
Но к 2017 году «крылья» компании сломались: многомиллиардные убытки оказались непосильными для Хачатурова, фактического владельца «Росгосстраха». Страховщик вернулся в собственность государства, и ему пришлось выделить на починку прохудившегося «корабля» около 100 млрд рублей. Хачатуров лишился практически всех финансовых активов и выбыл из списка Forbes, а его брат Сергей, на которого формально был оформлен «Росгосстрах», с апреля находится за решеткой. Что случилось с крупнейшей страховой компанией страны и ее владельцем?
Магия названия
«Росгосстрах» называли Сбербанком страхового рынка из-за обширной сети, насчитывающей 2500 отделений по всей России. Имела значение и магия бренда — названия других страховых компаний не были так узнаваемы, вспоминает бывший заместитель председателя ЦБ Олег Вьюгин. Впрочем, в начале 2000-х «Росгосстрах» был небольшой страховой компанией со сборами 4,3 млрд рублей (у лидера рынка — «Промышленно-страховой компании» — было 43 млрд). О ее приватизации 30-летний вице-президент «Славнефти» Данил Хачатуров узнал из объявления в бюллетене Росимущества. Он ничего не понимал в страховании, но неплохо разбирался в недвижимости, вспоминает источник Forbes, знакомый с обстоятельствами сделки. Недвижимость «Росгосстраха» сын строителя Хачатуров, окончивший Московский инженерно-строительный институт, оценивал значительно дороже самой компании. Но в портфеле «Росгосстраха» было от силы 15 привлекательных объектов, в остальном это были ничем не примечательные помещения в провинции, вспоминает Роман Борисович, работавший в 2007–2012 годах финансовым советником менеджмента компании. У Хачатурова была как минимум еще одна причина интересоваться «Росгосстрахом». В 2001 году в правительстве уже активно обсуждали введение обязательного страхования автогражданской ответственности (ОСАГО) — открывался новый огромный рынок. Хачатуров это прекрасно понимал и, участвуя в приватизации «Росгосстраха», рассчитывал на ОСАГО, говорит еще один из знакомых бизнесмена.
Первые и весьма скромные деньги Хачатуров заработал на уличной торговле, но, поняв, что ларьки не слишком прибыльны, ушел заниматься ценными бумагами в Морской акционерный банк, рассказывает его знакомый. Играл на фондовом рынке с 1994 года. В 23 года заработал первый миллион, а в 25 накопил многомиллионные долги, рассказывал Хачатуров в интервью армянской газете «Еркрамас».
Приватизировать «Росгосстрах» скромному вице-президенту «Славнефти» помог инвестиционный банкир из высшей лиги Рубен Варданян. Его компания «Тройка Диалог» собрала консорциум инвесторов и несколькими лотами в 2001–2003 годах скупила 75% «Росгосстраха» за $64 млн. В 2002 году Хачатуров вошел в совет директоров «Росгосстраха», а конечным бенефициаром он признал себя лишь в 2005-м.
Хачатуров считал «Росгосстрах» своим детищем, с воодушевлением погрузился в дела компании и страховой бизнес, работал в режиме 24/7, особенно в первые годы, вспоминает один из его сотрудников. Компания досталась ему в состоянии разрозненных региональных филиалов, которые предстояло собрать в единую структуру. Хачатуров постоянно проводил мозговые штурмы, которые могли затянуться далеко за полночь, топ-менеджеры нередко выезжали вместе за город обсудить стратегию и тактику. Он был душой управленческой команды — например, мог пригласить десятка три подчиненных в Ташкент скромно отметить свой день рождения. «Было очень тяжело, но первый этап жизни «Росгосстраха» — возможно, один из интереснейших периодов в моей карьере», — признается собеседник Forbes.
Расчет на ОСАГО оправдался: Госдума приняла закон в конце 2003 года, и уже через девять месяцев «Росгосстрах» собрал почти 50% общероссийских премий по этому виду страхования. За 2004 год компания собрала 17 млрд рублей по ОСАГО, а в 2006-м заняла первое место по сборам всех видов страхования, из собранных ею 47,6 млрд рублей на ОСАГО пришлось 18 млрд. Словом, дела шли в гору.
Первый ощутимый удар финансовая империя «Росгосстраха» получила в 2008 году из-за недвижимости. После приватизации многочисленные помещения страховой компании оформили на фирму «РГС Недвижимость». Еще одна структура, «Легион Девелопмент», занялась строительством бизнес-центров. Деньги на девелоперский бизнес, по данным бывшего менеджера «Росгосстраха», направлялись из прибыли и резервов компании через приобретенный для этого Русь-банк (позже РГС Банк): страховым компаниям разрешено держать довольно большую сумму резервов на банковских депозитах, а банк направлял их на стройку.
У «Легион Девелопмента» было три крупных проекта в Москве, рассказывает Борисович, который помогал Хачатурову привлекать внешнее финансирование. Бизнес-центр из трех зданий на Ордынке Хачатуров купил уже построенным, но без отделки и внутренних работ. Помещения довели до ума и сдали в аренду. Еще два объекта — бизнес-центр в Замоскворечье и здание в виде корабля на Киевской — были построены с нуля. Кроме того, примерно 30 проектов в разной стадии реализации было в регионах. Хачатуров хотел строить модные по тем временам мультицентры, предназначенные для гостиниц, жилья, торговли и офисов, вспоминает Борисович. Такие здания радовали глаз губернаторов и мэров, но их невозможно было продать, поскольку брокеров интересует конкретное назначение объекта.
Хачатуров вложил в недвижимость около $300 млн, оценивает Борисович. К кризису 2008 года, который разорил многих девелоперов, ему удалось довести до конца менее 10 провинциальных проектов. Убыток Хачатурова, по подсчетам другого собеседника — бывшего менеджера «Росгосстраха», составлял сотни миллионов долларов. Он формировался из-за остановки строительства, долгов, передачи залогов кредиторам и т. п. В дополнение к этому «Росгосстрах» получил убыток около $70 млн из-за переоценки своих портфельных инвестиций на фондовом рынке.
Эти два фактора образовали снежный ком, проблем становилось все больше. Некоторое время их удавалось маскировать за счет роста страхового рынка, считает бывший менеджер «Росгосстраха». Положение могла бы спасти реализация какого-нибудь актива, но переговоры о продаже Русь-банка в последний момент сорвались. «Это подтолкнуло нас задуматься о продаже самого «Росгосстраха», — вспоминает Борисович.