«Фонтан переполняется»: отрывок из первой части трилогии Ребекки Уэст
Трилогия «Сага века» Ребекки Уэст отчасти автобиографична и основана на детских воспоминаниях автора. В первой части семейство Обри становится банкротом: отец растратил все средства, а мать, бывшая пианистка, не в состоянии самостоятельно обеспечить родных. Чтобы не сойти с ума, она учит детей тому, что умеет лучше всего, — музыке. «Сноб» публикует фрагмент романа, вышедшего в издательстве «МИФ».
В день, когда мисс Бивор пришла к чаю, у Кейт был выходной, и дверь открыла я. Она вновь облачилась в фиолетово-пурпурный наряд и приколола к нему ту самую мозаичную
брошь с голубками, пьющими из фонтана. Это, несомненно, по-прежнему считалось ее праздничным одеянием, с помощью которого она желала утвердить свое превосходство над моей матерью, но я понимала, что ничего у нее не выйдет. Мама с первого взгляда невзлюбила ту брошь, а сейчас она была настолько усталой, что, увидев ее, не только скривилась, но и охнула. Я, разумеется, не ожидала, что визит пройдет гладко, но все равно оказалась не готова к тому, как скоро все пошло наперекосяк. Мисс Бивор, как обычно, явилась со своей белой кожаной сумочкой с надписью «Байройт» и после обмена стандартными приветствиями вытащила из нее несколько писем, которые тут же зачитала вслух. Сначала мама слушала не слишком внимательно, время от времени повторяя высоким, раздраженным голосом: «Да, да». Уверена, если бы ее спросили, что сейчас делает мисс Бивор, она бы ответила, что бедняжка читает послания от своих невежественных, как и она сама, друзей, нахваливающих постыдные выступления Корделии, которые стали возможными из-за ее непрошеного вмешательства. На мамином лице застыло осуждающее выражение, словно она выносила мисс Бивор окончательный приговор на Страшном суде.
Внезапно она все поняла и воскликнула:
— Нет!.. Вы же не просите, чтобы я разрешила Корделии выступать как профессиональному музыканту?
— Да, да! — вскричала мисс Бивор, театрально вскидывая длинный указательный палец. — Именно об этом я вас и прошу. Все эти люди готовы платить нашей дорогой малышке Корделии гонорары, которые пока кажутся незначительными, но это лишь начало. — Выяснилось, что сначала можно выступить на балладном концерте подающего надежды юного тенора из нашей округи, его как раз подвел скрипач, и он желал, чтобы Корделия исполнила «Размышление» из «Таис», «Аве Марию» Шарля Гуно и еще одну вещицу — прямо сейчас мисс Бивор не могла вспомнить ее названия, но она звучала как «ля-ля-ля-ля-ля» — между вокальными номерами; потом она сделала паузу, и моя мать опустила взгляд с потолка.
— Полагаю, он будет петь «Сад снов» Исидора де Лара, — проговорила она ровным, ничего не выражающим голосом.
— Надеюсь, ведь он очень славно исполняет эту песню, — ответила бедная мисс Бивор.
— Не сомневаюсь! — воскликнула мама тоном, исключающим недопонимание. — Мисс Бивор, я не могу этого допустить. Корделия не должна играть на подобных концертах. Она не должна играть ни на каких концертах. Она не умеет играть на скрипке. — Мама осеклась. Корделия не слышала ее, но ей все равно было невыносимо произносить слова, которые разбили бы ей сердце. — Она пока недостаточно хорошо играет на скрипке, и публичное выступление просто превратится в фарс. Разумеется, когда-
нибудь она научится, о да, мы надеемся, что ее игра улучшится, — продолжала она голосом, в котором даже случайный человек услышал бы всю глубину ее отчаяния. — Нам нужно повышать ее стандарты. Если возить ее по концертам и банкетам, где люди, ничего не смыслящие в музыке, хлопают ей за то, что она красивая девочка, она