Медицина
Эпидемии – одна из главных фобий в человеческой истории. Перед болезнями то испытывали суеверный страх, то романтизировали их.
В начале ХХ века средняя продолжительность жизни мужчин в Российской империи едва превышала 30 лет, в Америке – 46 лет, в Индии – и вовсе 23 года. Пугающая статистика во многом складывается из-за распространенной детской смертности: согласно подсчетам социологов, почти до середины прошлого столетия умирал едва ли не каждый второй младенец на Земле. Впрочем, и тех, кому повезло преодолеть детство, часто ждали достаточно суровые жизненные условия.
Конечно, многое зависело от социального класса. Ученые, писатели, полководцы нередко доживали до глубокой старости еще и потому, что могли позволить себе жить и питаться иначе. Печальная статистика чаще складывалась из жизней крестьян, рабочих и солдат – жертв войн, тяжелых условий труда и эпидемий. Однако состоятельные члены общества дышали тем же воздухом, что и все остальные, ездили по тем же улицам. А значит, были подвержены тем же болезням, что остальное население: сифилису, холере, туберкулезу и другим; болезням неизлечимым, загадочным и потому внушающим страх.
В 1900-х даже сравнительно небольшие – по современным меркам – эпидемии причиняли огромный ущерб. Занесенная из Индии холера в 1910 году убила больше 109 тысяч человек и нанесла серьезный удар по экономике Российской империи. Главным источником топлива все еще оставался уголь, добываемый в шахтах, – вспышка болезни произошла в нынешней Донецкой области, где шахт было особенно много. Добыча важнейшего для страны ресурса практически остановилась, шахтеры разносили болезнь по округе. Без поставок угля промышленность оказалась на грани коллапса, тем временем эпидемия проникла уже в 72 региона империи. Ситуация настолько беспокоила общество, что пресса требовала от императора «холерной диктатуры» – аналога национального локдауна. И все же холера унесла значительно меньше жизней, чем эпидемия сыпного тифа, разразившаяся практически одновременно с началом Гражданской войны: она погубила уже от двух до трех миллионов человек. Летом 1917-го от тифа едва не умер император Николай II, болела вся императорская семья. Есть известная фотография четырех великих княжон, обритых наголо, – от тифа выпадали волосы. На снимке они улыбаются – хотя еще никогда в истории империи царские дочери не выглядели подобным образом.
В конце десятилетия по планете проходит испанка – и уничтожает до ста миллионов человек. Погибло 5% населения Земли, переболело 25% – буквально каждый четвертый.
Непонимание природы болезни, ее мнимая неотвратимость и случай, от которого зависит, подхватит человек инфекцию или нет, приводят к тому, что многие болезни романтизируются. Лорд Байрон, заставший моду на болезненную красоту и бледность больных туберкулезом, писал, что мечтает умереть от чахотки. К романтизации туберкулеза приложили руку и писатели ХХ века – например, Томас Манн и Эрих Мария Ремарк. Действие романа «Волшебная гора» Манна происходит в туберкулезном санатории в горах, и в существовании на грани жизни и смерти автор видит особую остроту. У Ремарка туберкулез появляется в двух романах – «Три товарища» и «Жизнь взаймы», хотя написаны они в разное