Два рассказа о чертовой силе чтения

EsquireКультура

Два рассказа о чертовой силе чтения

Е. Бабушкин

Мы продолжаем путешествие по городам, где на самом деле – а вовсе не в Москве – расцветает новая русская литература. Сегодня города два: Тула и Пермь.

Александре Бруй 32 года, она копирайтер в Туле. Вроде буквы и там, и там, но из этой профессии почти невозможно вырваться в литературу. Александра вырвалась. И пишет плотно и прозрачно, сейчас так не умеют. Может, Добычин умел.

В ее рассказе, который можно и нужно спеть как песню, женщина становится ворожеей, чтобы спасти умирающую сельскую библиотеку.

Героиня другого рассказа спасает друга – и берет мясницкий нож.

Анне Сусловой 37 лет, у нее пятеро детей и свой ресторан. Большинство застряло бы навсегда в этом «жизнь удалась». А она пишет книгу о взрослении. как нормальные в общем люди превращаются в то, что мы видим в зеркале и в окне? В книге много внешнего подросткового драматизма – драки, любовь и смерть, – но главное, как и во взрослой жизни, случается в молчании. Я не знаю другого русского автора (может, Осокин?), кто так хорошо умел бы молчать. Рассказ перед вами – из этой пока не законченной книги.

Разные судьбы и города, и тексты с виду противоположны, но в главном одинаковы: они про чудовищные силы, которые нами управляют. и прежде всего про силу чтения. И еще одно странное совпадение (мы правда его не планировали): важную роль в обоих рассказах играет картонный Тургенев.

Библиотечное дело

Александра Бруй

По железной дороге трупы берез свозили за лес, еще живой и упертый. Хрупали под ногами жженые ветки с золой. Запах мазута, опилок и чуть-чуть спирта стоял в Леспромхозе. Здесь работала Лидка – охранником библиотеки, это – по правде, а в документах была методист.

Курчавые в проводах вышки раскачивались на ветру, скрипели деревья, поезда шептались вдали, Лидка в библиотеке коричневела от скуки. «Хоть бы дождь ливанул, – думала Лидка, – и загнал бы кого-нибудь. Нам Лай́ не нового привезли… – посмотрела на календарь, – в прошлом году».

Из-за леса бубнила диспетчер – объявляла про поезд. Дождь все не лил. Наконец, дверь кто-то дернул. Лидка, евшая под высоким столом жирные материны блины, встала и вытерла руки о бока шерстяного свитера, расправила на груди неясно вышитую сову.

– Сейчас встретила Танькину девку – приехала! В районе устроилась, в банке. Наверно, начальник.

– Я на работе, мам, – Лидка двинула миску с блинами ногой под столом.

– Ну холодными жрешь! Загнешься! В общем, платье на ней такое – с воротником, и пуговички: здесь, здесь и две по краям. И ободок так, как украшение. О! Как у этой, – мать тыкнула на плакат, – но лучше!

– Как у Данте?

– Ты поняла! – отмахнулась. – Ну, Лидун, может, я попрошу? Лидка спустила из носа воздух, зло посмотрела на мать. Та пожевала сиреневую губу и зашагала к двери.

– У всех дети как дети, а эта… «Просить за меня не нааадо!» Пока как березу не вывезут! – и шарахнув рыхлой дерматиновой дверью, ушла. Доедая блины, Лидка теперь заметила, что мать принесла газету. «Влюблю мужчину», – звучало первое объявление. Лидка схватила за край и швырнула газету в угол.

В обед приходил Пал Степаныч, похожий на мертвый ивняк директор библиотеки. И, щурясь в махровой от пыли подсобке, сверял: ровно ли стоит «Тургенев», вырезанный из картона, на деревянном кресте. Лидка, корчась от вдохновения, гудела:

– Ну, Пал Степаныч, ну краеведение! Ну полезно! Придут!

– Придут! Полтора человека. И опять бумаги. Этого вот – не выноси! Обляпают.

– Тогда и двери заколотить?

– Людмила!

– Я Лида.

– Тем более! Людмила работала тридцать лет, и тишина стояла! Сложи вон пасьянс, там в ящике карты.

Людмилин портрет, висевший здесь на стене, был довольно согласен. Косая черная лента в углу убеждала: «Степаныч прав!».

– Ну и загнемся! И не придут! И Лайне не прочитают… – но только Людмила слышала крик. Пыль на ее портрете не шелохнулась. В газетно-выцветшей мгле смиренно стоял «Тургенев», Лидка кинулась на него и за крест потянула на свет. Поставила в центре зала. Отплюнула прядку со лба. Отошла, посмотрела: красиво. Злая вернулась за стол.

Спустя неделю она открыла свой кабинет – только для леспромхозцев. Люди из других ПГТ приходить не могли. Своим же запрещалось рассказывать, что говорят на сеансе, но люди, конечно, шептались и даже записывали за Лидкой, чтобы другим показать. Помещение, где она принимала, было заброшенной прачечной или баней, чем-то таким общественным, но точно никто не знал. Лидку прозвали Прачкой.

Сначала шли падкие на все темное бабки: горбатая тетя Шура из красного дома, горластая Рогузина с той стороны улицы и ее сестра. Потом народ осмелел и разобрался в правилах, перестал носить спеленутый в кубиках сахар и старые душные вещи, как труп в пакете. Нужно было просто заманить человека в библиотеку и дать ему полистать книги. Запомнить, что выбрал, и точно пересказать Прачке. Та работала с информацией, поэтому на сеансе видела будущее и даже немножко угадывала мысли.

Заговор на любовь требовал больше усилий – «ей и ему» нужно было уже вместе читать. Потом обсуждать, а когда человек спит, открывать книгу на последней странице и, стоя над ним, шептать: «Вместе с тобой читаю, тебя в правленье забираю». Чем больше книг, тем больше привязанность.

А все начиналось так:

– Приведете с утра, – бормотала Прачка в желтом кружке от настольной лампы, – на свежую голову... – и запрокидывала глаза. – Библиотека находится у рогузинского ларька. Да, там за ним еще дом. Есть-есть! Подойдете, спросите, что интересного. Я покажу и расскажу. И так несколько раз, – сова на свитере Прачки слепила золотой ниткой. – Не спешите! Никакого насилия! Не говорите, что были тут! – и поправляла пахучий на голове венок, склеенный из лаврушки.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Марк Цукерберг Марк Цукерберг

Правила жизни создателя Facebook Марка Цукерберга

Esquire
На космических задворках: есть ли жизнь на краю Галактики На космических задворках: есть ли жизнь на краю Галактики

Жизнь способна зародиться почти в любой точке Галактики

Forbes
Индустрия Индустрия

Истории десяти людей, стоящих за последними кино- и сериальными сенсациями

Esquire
7 голливудских фильмов, взбесивших религиозных деятелей 7 голливудских фильмов, взбесивших религиозных деятелей

Когда в церкви становится скучно, ее работники обращают внимание на фильмы

Maxim
Люди моря Люди моря

Истории моряков — капитанов атомных ледоколов, водолазов и спасателей

Esquire
Усы, лапы, хвост: 7 удивительных памятников животным Усы, лапы, хвост: 7 удивительных памятников животным

Оригинальные монументы в честь братьев наших меньших

Вокруг света
Серж Танкян Серж Танкян

Правила жизни музыканта Сержа Танкяна

Esquire
Как юридически противостоять буллингу в школе Как юридически противостоять буллингу в школе

Издевательствам можно и нужно противостоять, вооружившись буквой закона

СНОБ
Самый быстрый Килиан Самый быстрый Килиан

Килиан Мбаппе – один из самых многообещающих игроков в современном футболе

Esquire
Лауреаты премии Правительства Москвы молодым учёным 2020 года Лауреаты премии Правительства Москвы молодым учёным 2020 года

Нестандартный биосинтез, мюоны и грозы, и высокочастотные волны от реки

Наука и жизнь
Дмитрий Губерниев Дмитрий Губерниев

Правила жизни телеведущего Дмитрия Губерниева

Esquire
15 ошибок, которые снова и снова совершают все девочки 15 ошибок, которые снова и снова совершают все девочки

Все девочки наступают на эти грабли

Cosmopolitan
Спорт хозяйствующих субъектов Спорт хозяйствующих субъектов

НБА – это индустрия развлечений; такой же феномен поп-культуры, как Marvel

Esquire
Разгадки природы Разгадки природы

Семь чудесных тайн природы, которые перестали быть тайнами

Maxim
Мы выбираем друг друга не случайно Мы выбираем друг друга не случайно

Выбор партнера предопределен всем предшествующим ходом нашей жизни

Psychologies
Лиза Арзамасова: «Ни перерыв в работе, ни выпадание из профессии меня не пугают» Лиза Арзамасова: «Ни перерыв в работе, ни выпадание из профессии меня не пугают»

Елизавета Арзамасова рассказала о предстоящем декрете и своем отношении к диетам

Cosmopolitan
Златан Ибрагимович Златан Ибрагимович

Правила жизни футболиста Златана Ибрагимовича

Esquire
Это провокация Это провокация

Гарри Нуриев рассказал, кто и что интересует его в современном искусстве

AD
Астральное дело Астральное дело

4 самые фантасмагорические народные теории о Юрии Гагарине

Esquire
Как выглядят мужья и жены звезд шоу «Однажды в России»: комики и обычные люди Как выглядят мужья и жены звезд шоу «Однажды в России»: комики и обычные люди

С кем счастливы Азамат Мусагалиев, Ольга Картункова и другие телезвезды

Cosmopolitan
Криштиану торжествует Криштиану торжествует

Роналду-человек и Роналду-миф. Биография непревзойденного футболиста

Esquire
Даже на 100 кг! Юмористки, которые очень сильно похудели Даже на 100 кг! Юмористки, которые очень сильно похудели

Некоторые звезды комедии сильно худеют. Причем до неузнаваемости!

Cosmopolitan
Победителей не судят Победителей не судят

Александр Гудков и Иван Дорн — о звездном статусе, хайпе и друг друге

GQ
Нас обманывают! Как старые пластические операции выдают за новые — еще и дороже Нас обманывают! Как старые пластические операции выдают за новые — еще и дороже

Иногда за новыми косметическими процедурами стоят старые технологии

Cosmopolitan
Урна с восточным орнаментом Урна с восточным орнаментом

Рассказ Антона Секисова о журналисте, который интервьюирует у похоронного агента

Esquire
Незачет по заданию: почему господдержка не помогла российским вузам войти в топ-100 мировых рейтингов Незачет по заданию: почему господдержка не помогла российским вузам войти в топ-100 мировых рейтингов

Как закончилась государственная программа поддержки высшего образования

Forbes
Пять опор крепкого иммунитета Пять опор крепкого иммунитета

Можно ли «прокачать», усилить и простимулировать иммунитет?

Yoga Journal
7 шагов, чтобы избавиться от навязчивого страха 7 шагов, чтобы избавиться от навязчивого страха

Липкое чувство страха, от которого невероятно сложно избавиться

Psychologies
«У этой катастрофы человеческое лицо» «У этой катастрофы человеческое лицо»

Данила Козловский о «Чернобыле», детстве и природе героизма

Weekend
«Ты» или «вы»: как взрослые должны обращаться к детям? «Ты» или «вы»: как взрослые должны обращаться к детям?

Эксперт: как корректно обращаться к детям?

Psychologies
Открыть в приложении