1993 год
1993-й Россия встречает с инфляцией 2600%. «Шоковая терапия» – так принято называть реформы, которые идут уже год: приватизация, частная собственность, рыночные цены. Насчет «терапии» есть сомнения, но «шоковая» – определение точное. Новый мир вызывает у бывших советских граждан культурный шок. Все вокруг новое: политика, правительство, экономика, гимн, флаг, деньги, которые могут обесцениться, пока идешь с ними за хлебом. Две реальности, советская и рыночная, пока еще не перемешались и существуют рядом, причем, чтобы попасть из одной в другую, иногда достаточно перейти через улицу: вот очередь из пенсионеров и младших научных сотрудников пытается отоварить талоны на водку, а вот авторитетные бизнесмены выгружаются из своих «мерседесов» рядом с казино. Это как Восточный и Западный Берлин во время холодной войны, только граница – по каждой улице. Долго этот странный симбиоз продолжаться не может, и скоро социальная холодная война перейдет в горячую фазу. Президент Ельцин не может договориться со своим парламентом – Верховным Советом и съездом народных депутатов. Совет и съезд достались молодой республике в наследство от СССР, они существуют по брежневской конституции 1977 года. Ельцин существует по законам девяностых – неписаным и очень простым. Депутаты обвиняют президента в диктаторских замашках и слишком резких реформах (необходимых, но жестких). Президент обвиняет депутатов в намеренном саботаже реформ (жестких, но необходимых) и не без оснований подозревает лидеров оппозиции, спикера Руслана Хасбулатова и вице-премьера Александра Руцкого, в чрезмерных политических амбициях.
К осени 1993-го для гражданской войны все готово. Парламент пытается объявить Ельцину импичмент, но безуспешно. В ответ окружение Ельцина готовит роспуск парламента. План очень подробный: известно даже, на каких балконах расставят канистры с едким газом – депутатов собираются выкуривать из зала заседаний в самом прямом смысле. Газ в итоге не понадобится – обойдутся танками. После того как Ельцин обнародует указ о роспуске парламента, Конституционный суд с подачи депутатов отстраняет его от должности. В Белом доме собираются полувоенные отряды – отставные офицеры, казаки, добровольцы из Приднестровья и с Кавказа, чернорубашечники из РНЕ (позднее организация будет запрещена. – Esquire), небольшие группы дезертиров, ушедших в самоволку с оружием. С легкой руки прессы этот странный альянс ультракоммунистов и ультрапатриотов получит название «красно-коричневые». Фракция КПРФ во главе с Зюгановым – примерно половина депутатов – разбегается в первый же день. Остаются те, кого не устраивают шоковая терапия, развал промышленности и парад суверенитетов. Защитников Белого дома несколько сотен. У них есть немного автоматов, но нет ни электричества, ни воды, ни тепла, ни связи – все это отключили сторонники Ельцина. Снаружи здание парламента берет в плотное кольцо ОМОН. После формального отстранения Ельцина президентом по закону должен стать вице-президент Руцкой. Он формирует правительство, но не может добиться повиновения ни от полиции, ни от армии: телеграммы войскам с требованием выступить на защиту парламента остаются без ответа. У журналистов есть спутниковые телефоны, но отбирать их революционеры стесняются. В городе неспокойно: слышны перестрелки, понемногу начинаются грабежи. У сторонников Ельцина, собравшихся на стихийный митинг, ситуация с оружием не лучше: бронетехнику приходится просить на «Мосфильме» – там предлагают сто танков, еще в советское время выделенных студии для съемок патриотических фильмов. Молодой и пока еще не известный Сергей Шойгу обещает тысячу автоматов из запасов МЧС. Армия колеблется: пока генерал Грачев, министр обороны и ближайший соратник Ельцина, уговаривает старших офицеров