«Если весело тебе одному, что-то здесь не так». Дизайнер Рон Арад о дорогих стульях, хороших клиентах и ценности искусства
Рон Арад — британский дизайнер и архитектор, в проектах которого неизменно присутствует бунтарский дух, будь то офисная башня в Тель-Авиве, 30-метровая скульптура в Монреале или плетеное кресло для Moroso. Forbes Life выяснил, что привнесла в его жизнь самоизоляция, и смогут ли дизайн, архитектура или маска с портретом Эйзенштейна спасти мир
Рон Арад родился в 1951 году в Тель-Авиве. C 1971 по 1973 год изучал архитектуру в Академии искусства и дизайна Бецалель в Иерусалиме, после чего продолжил обучение в лондонской Architectural Association в мастерской под руководством участника группы Archigram Питера Кука и архитектора-деконструктивиста Бернарда Чуми. Среди сокурсников Рона Арада — Заха Хадид и Питер Уилсон. В 1981 году вместе с партнером Каролин Торман основал бюро One Off Ltd., которое стало площадкой для дизайнерских экспериментов самого Арада и коллег по цеху. Кресло Rover Chair, которое состоит из автомобильного сиденья и стальных трубок в основании — первый объект, заставивший говорить об Араде как о дизайнере. Эксперименты с формой и материалами — бетоном, закаленной сталью и полимерами — легли в основу его дальнейшей работы. В 1989 году была создана компания Ron Arad Associates, в 2008 год – студия Ron Arad Architects, продолжающая работу по сей день. Сегодня Арад наряду с мебелью для ведущих производителей (Vitra, Moroso, Kartell, Cappellini, Cassina и др) создает масштабные архитектурные проекты. Среди нашумевших объектов последнего времени — Музей дизайна в Холоне с фасадом из кортеновской стали, напоминающим ленту мебиуса. С 1994 по 1997 год преподавал в Kunsthochschule в Вене, с 1998 по 2008 — профессор Королевского колледжа искусств в Лондоне. В 2013 году избран академиком лондонской Королевской Академии искусства. Ретроспективные выставки Арада проходили в Центре Помпиду в Париже, музее Stedelijk в Амстердаме и нью-йоркском МоМА; работы входят в состав коллекции крупнейших музеев и частных собраний. Во время пандемии Арад создал защитные маски, средства от продажи которых идут на решение проблем и помощь британским медикам.
У вас очень красивый фон для Zoom, это ваша работа?
Это картина моей матери Эстер Перец-Арад. Кстати, одна из самых удивительных вещей, которая случилась со мной за время карантина — выставка ее работ в Goldmark Gallery в Аппингеме. Они долго и кропотливо готовили экспозицию — обрамляли все ее работы, писали торжественные речи для вернисажа и так далее. Даже когда стало понятно, что на нее физически никто не придет, работа не останавливалась. Виртуальная выставка оказалась очень успешной. Но, конечно, во многом это заслуга и мамы, она была невероятной художницей.
Вы как раз предвосхитили мой вопрос о том, что сейчас изменилось в вашей жизни и работе.
Еще одно «открытие» последнего времени — благотворительный проект Smile for Our Carers, в рамках которого мы делаем маски. Пока они доступны только на территории Великобритании, но, думаю, мы будем расширяться. Если бы все шло своим чередом, сейчас должна была бы состояться ежегодная летняя выставка в Королевской Академии художеств, на которую меня пригласили. Если вы когда-нибудь посещали это мероприятие, можете себе представить масштаб бедствия: огромное количество работ, на фоне которых сложно не затеряться. Поэтому я хотел выступить с амбициозным проектом. Я решил взять классический автомобиль Morgan, который изготавливается вручную — для англичан это квинтэссенция стиля, качества и прочих вневременных категорий. Идея состояла в том, чтобы «накрыть» автомобиль тканью с его же изображением, таким образом зритель оставался в неведении, что же перед ним на самом деле. Мы со всеми договорились — Morgan должны были предоставить автомобиль, у нас появилась очень красивая жаккардовая ткань. Я был очень воодушевлен всем происходящим. Знаете, иногда, вы получаете гораздо больше, чем заслуживаете – это как раз тот самый случай. Но потом объявили карантин, я остался дома, но не был готов расстаться с проектом. Поэтому воссоздал автомобиль из подручных средств. Как видите, здесь у меня стул Гаэтано Пеше, датское кресло и прочий скарб, а выглядит точь-в-точь как Morgan. 20 минут — и машина готова. Макет простоял здесь месяц, но не все в семье разделяли мою радость.
Напоминает ли вам все происходящее сегодня какой-то период в истории дизайна? Будет ли это точкой отсчета новых движений или кардинального сдвига в дизайнерском мышлении?
Честно говоря, с предсказаниями и аналитикой у меня не очень. Но могу рассказать о своей работе, в определенной мере отразившей текущий исторический момент. Этой весной в Лос-Анджелесе у меня должна была открыться выставка Don't F**k With The Mouse с креслами, которые по форме напоминают известного мультгероя. Работа над ней стала своеобразным курсом медитации — каждую пятницу я приходил в студию в Уэмбли и работал над одним объектом (всего в серию вошли 20 кресел — прим. автора). Весь процесс здесь устроен в обратном порядке — первый слой, который мы заливаем в пресс-форму, будет наружным. А надписи, которые я делаю — зеркальными. Конечный результат виден только после того, как достаешь кресло из формы. Это очень весело, не понимаю, почему я не делал этого раньше. Конечно, я отдавал себе отчет в том, что не могу назвать серию «Микки-Маус». Поэтому решил выкрутиться и использовать имя Тополино — именно так этого героя называют в Италии. Мой юрист по интеллектуальной собственности был не столь воодушевлен этой идеей. Он сказал: «Строго говоря, ты можешь использовать это название, но у людей моей профессии есть поговорка «Не заигрывай с мышами» (Don't F**k With The Mouse)». И эта фраза подходит куда лучше, чем все, что я придумал до этого.