Тяжелому машиностроению легче не стало
Уход западных игроков не привел к кардинальным переменам на рынке горно-обогатительного и металлургического оборудования
Около пяти триллионов рублей до 2030 года — такова общая стоимость намеченных к реализации и уже начавшихся проектов по извлечению из российских недр полезных ископаемых (за исключением нефти и газа). Значительная часть этих инвестиций будет потрачена на машины и оборудование, необходимое для добычи и обогащения. Один из отечественных производителей этой продукции — группа «Канекс» — суммировал заявленные проекты с тем, чтобы оценить перспективы рынка. Другое дело какая часть из всего этого объема будет заказана и произведена именно российскими компаниями тяжелого машиностроения.
А есть еще оборудование для следующего передела — металлургической промышленности: агломерационное, доменное, сталеплавильное, литейное, прокатное, кузнечно-прессовое и т. д. Да, российские меткомбинаты за последние годы провели масштабное обновление производства по последнему слову науки и техники, но всякое оборудование нуждается в ремонте и модернизации. Плюс есть задача импортозамещения, решение которой требует организации новых производств. К примеру, создание российского производства нержавеющего плоского проката годовой мощностью 500 тыс. тонн оценивается как минимум в 100 млрд рублей. И это далеко не единственный проект такого масштаба.
Есть возможность, но нет желания
Казалось бы, возможность для создания собственного оборудования есть: иностранные игроки, которые за последние тридцать лет крепко «подсадили» российскую горнодобывающую и металлургическую промышленность на свою продукцию, технологии и инжиниринг, ушли. Причем ушли нехорошо, отказав в новых поставках и обслуживании уже введенных и работающих агрегатов.
Ряд перспективных добычных проектов приторможен из-за того, что нет возможности получить необходимое оборудование. Так, «Северная звезда» (входит в инвестиционную группу AEON) вынуждена отложить строительство обогатительной фабрики на Сырадасайском месторождении угля, расположенном на Таймыре. «Фабрику пока приостановили, потому что у нас часть оборудования была уже закуплена, они деньги вернули, теперь будем пересматривать проект фабрики. Поэтому чуть-чуть все сдвинется», — рассказал в ходе Красноярского экономического форума председатель совета директоров компании Олег Демченко. Ресурс месторождения оцениваются более чем в 5 млрд тонн угля, добывать на первом этапе планировалось 5 млн тонн, на втором — 10 млн тонн. Объем инвестиций до 2025 года заявлен на сумму свыше 45 млрд рублей.
Многострадальный «Серный проект» «Норильского никеля», предполагающий утилизацию диоксида серы на предприятиях холдинга в Норильском промышленном районе, тоже откладывается. Проектом было предусмотрено сокращение выбросов по итогам этого года на 45%, а на втором этапе — после 2025 года — на 90%. Непонятно также, что происходит со строительством нового медерафинировочного производства в Мончегорске (Мурманская область) стоимостью 140 млрд рублей. Как минимум на два года «Норникель» переносит строительство Норильской обогатительной фабрики и третьего плавильного комплекса на Надеждинском металлургическом заводе.
У других компаний схожая ситуация. Сроки запуска обогатительной фабрики переносятся на Удоканском медном месторождении. Polymetal сдвинул проект разработки месторождения золотых руд Ведуга, поскольку компании пришлось переориентироваться с западного оборудования на китайское и российское. Казахская Kaz Minerals может отложить запуск ГОКа на Баимском медно-золотом месторождении на Чукотке.
Илья Губанеев, младший партнер компании «Партнеры в эффективности», которая оказывает консультационные услуги в том числе предприятиям горнодобывающей и металлургической промышленности, считает, что для тяжелого машиностроения в России сложилась уникальная ситуация и упустить ее будет большой ошибкой для страны. «В момент ухода западных поставщиков вся промышленность буквально кинулась искать аналоги в России или в дружественных странах. В этот момент и выходят на первый план возможности нашей машиностроительной отрасли», — полагает он.
Стоит отметить, впрочем, что отрасль находится не в самом лучшем состоянии: «Наше машиностроение неспособно удовлетворить все потребности металлургической отрасли, нам просто не хватит станков, квалифицированных кадров и технологий. Но сейчас у нас есть прекрасная возможность копировать западные образцы и изготавливать свои, опираясь на наш опыт и западные технологии. Да, это плохо, но Китай так делал, да и западные поставщики повели себя не по-партнерски», — считает Илья Губанеев.
В 2010 году правительство приняло стратегию развития тяжелого машиностроения. Согласно этому документу, на тот момент доля импортной продукции составляла почти 63% (без разбивки по видам). К 2020 году предполагалось снизить ее до 43,2%.
В 2021 году Минпромторг принял План мероприятий по импортозамещению в отрасли тяжелого машиностроения. Из него явствует, что доля отечественного оборудования в секторе горной добычи и обогащения составляет по большинству позиций только 1020%. Самые значительные доли — 70 и 45% — у российских производителей проходческих комбайнов и ленточных конвейеров соответственно.
Что касается оборудования для металлургических предприятий, то, как утверждается в плане, по ряду довольно-таки серьезных позиций — машины непрерывного литья заготовок (МНЛЗ) и запчасти к ним, прокатное оборудование, трубопрокатные станы — на долю российских производителей приходится 30%.
Получается, что объем собственного производства меньше, чем в 2010 году. И это позволяет сделать вывод, что тяжелое машиностроение в стране скорее деградировало, чем развивалось, а на российском рынке оборудования для горной добычи и металлургии доминировали иностранные производители. Собственно, в Стратегии развития металлургической промышленности, принятой правительством под занавес прошлого года, прямо сказано, что «практически все оборудование по всей цепочке создания стоимости в металлургии импортировалось из недружественных стран». И, как следствие, «предприятия российского тяжелого машиностроения и отраслевых машиностроительных институтов утратили часть технологических и производственных компетенций».
«С введением санкций против России можно было бы ожидать, что для наших машиностроителей наступило благодатное время. Но импорт из недружественных стран заменился на импорт из дружественных: ЮАР, Китая и Турции, — и теперь новые игроки активно занимают наш рынок», — сетует Евгений Никулин, главный инженер обогатительного оборудования отдела «Обогащение» группы «Канекс». У этих поставщиков есть те же преимущества, что и у их европейских конкурентов, — референции, то есть положительный опыт эксплуатации машин и агрегатов, а также финансовая поддержка, в том числе со стороны правительств, заинтересованных в экспорте.