Сахалин наш
Перевод в российскую юрисдикцию крупного международного нефтегазового проекта «Сахалин-2» — логичный шаг в условиях санкционной войны против России. Теперь дело за технологической суверенизацией
Россия делает новый шаг к суверенизации своего ресурсного взаимодействия с внешним миром. Ровно через три месяца после решения президента о переводе торговли природным газом с недружественными странами на рубли Владимир Путин подписывает указ о переводе в российскую юрисдикцию Sakhalin Energy Investment Company Ltd. (SEIC), компании — оператора нефтегазового проекта «Сахалин-2», крупнейшего из трех проектов, разрабатывающихся при деятельном (до начала специальной военной операции на Украине) участии западных отраслевых мейджоров на условиях соглашений о разделе продукции (СРП).
Оба сахалинских нефтегазовых СРП — «Сахалин-1» и «Сахалин-2» — с момента запуска в 90-х годах прошлого века работали как фонвизинский Митрофанушка — платформами, скважинами, трубами и оборудованием в России, но не вполне в национальном правовом поле. После 24 февраля 2022 года, с развертыванием экономического давления против нашей страны, технологические кураторы обоих проектов — Exxon Neftegaz («дочка» американской ExxonMobil, ей принадлежит 30% в проекте «Сахалин-1») и англо-голландская Royal Dutch Shell (27,5% минус одна акция в проекте «Сахалин-2») объявили о своем намерении выйти из проектов, фактически заморозили свою работу на них, отозвав технический и управленческий персонал.
График 1. Структура продаж сахалинского СПГ в 2020 году
График 2. Платежи Sakhalin Energy российской стороне
График 3. Экспорт СПГ из России: до 2017 г. Сахалин-2 был единственным поставщиком в стране
Наиболее тяжелая ситуация складывается на проекте «Сахалин-1», где, как заявил вице-премьер, полпред президента в ДФО Юрий Трутнев, добыча нефти рухнула с 220 тыс. до 10 тыс. баррелей в сутки. Что грозит недополучением 38 млрд рублей, или 26% собственных доходов бюджета Сахалинской области.
Проект «Сахалин-2» оказался более устойчив к демаршу иностранцев, предположительно ввиду большей локализации рабочих процессов. Здесь добыча нефти в мае снизилась к апрелю всего на 1,8%, до 11,1 тыс. тонн в сутки. Тем не менее именно «Сахалин-2», имеющий в своем составе «жемчужину» ныне сверхгорячего рынка, завод по сжижению газа, стал первым объектом принудительной деофшоризации в ресурсном секторе.
Указ президента № 416 «О применении специальных экономических мер в топливно-энергетической сфере в связи с недружественными действиями некоторых иностранных государств и международных организаций» прописывает механизм полного перевода проекта «Сахалин-2» в российскую юрисдикцию. При этом само соглашение о разделе продукции не подлежит денонсации и остается в силе (срок действия СРП по «Сахалину-2» истекает в 2041 году).
А 7 июля Госдума приняла в третьем чтении закон, устанавливающий порядок преобразования филиала (подразделения) иностранного юридического лица в общество с ограниченной ответственностью в отечественной юрисдикции. Теперь филиал или представительство иностранной компании не только добровольно, но и принудительно, по решению суда, можно будет преобразовать в ООО, совладельцами которого с тем уже уровнем контроля станут акционеры или участники иностранной компании. Однако закон разрешит в новых структурах и ограничивать корпоративные права иностранных совладельцев, если те мешают нормальному функционированию компании. О наличии оснований для трансформации филиала, говорится в принятой редакции закона, могут свидетельствовать, в частности, заявления иностранных собственников «в отсутствие очевидных экономических причин» о прекращении или приостановке работы в России, а также совершение действий, нацеленных на соблюдение санкций, уведомление более трети сотрудников о сокращении. Такое преобразование должно применяться, если структура из недружественной страны мешает непрерывной деятельности филиала или представительства в России, пытается ее прекратить или уклоняется от целевого использования его имущества.
Эту меру можно считать логичным продолжением принятого в июне этого года закона, запрещающего выдачу лицензий на разработку недр иностранным компаниям. Для продолжения работы они должны будут создать юридические лица в России и передавать им права пользования участками недр.
Что касается «Сахалина-1», то ходят слухи об интенсивном поиске ExxonMobil покупателя на свою долю в проекте. Тем временем, как сообщает The Times of India, индийская государственная нефтяная компания ONGC Videsh Ltd., владеющая, как и «Роснефть», 20% в этом проекте (еще 30% у японского консорциума Sodeco), направит на «Сахалин-1» дополнительный контингент своих специалистов для поддержания шельфовой добычи.
Русофобия или кошелек
С начала спецоперации на Украине Shell заявила, что выйдет из проекта «Сахалин-2» и других предприятий в России. Но так и не вышла. Однако начала пакостить изнутри (в частности, упоминавшийся вывод сотрудников из России). В связи с чем уважаемым партнерам было предложено наконец определиться: уходят ли они насовсем, или остаются и работают как положено, без саботажа.
График 4. За последние 20 лет доля СПГ в мировой торговле газом удвоилась, достигнув половины
График 5. Средние цены на газ в Европе значительно выше исторических рекордов
Фактически указ Путина о переводе «Сахалина-2» в отечественную юрисдикцию направлен на пресечение саботажа. По указу все права и обязанности Sakhalin Energy перейдут к созданной правительством России компании в форме ООО. Туда же будут переведены все сотрудники Sakhalin Energy.
«Газпром» в этой новой компании получит долю, равную его участию в Sakhalin Energy. Доли остальных акционеров Sakhalin Energy перейдут в собственность нового общества. Далее остальные акционеры оператора должны в течение месяца предоставить правительству согласие на получение доли в ООО. Если соответствующие документы не поступят или не будут приняты правительством, то после оценки стоимости нераспределенных долей они должны быть проданы в течение четырех месяцев после принятия решения об отказе в передаче доли.
Продать доли в новом ООО можно будет только российскому юридическому лицу. Средства от продажи долей не будут сразу передаваться бывшим акционерам Sakhalin Energy. Они должны быть зачислены в российский банк на счета типа С, открытые на имя бывшего акционера компании-оператора. Одновременно с продажей правительство проведет финансовый, экологический, технологический и иной аудит деятельности инвестора и его персонала. Если по итогам проверки будет выявлен ущерб, то его сумму вычтут из стоимости доли акционера. Средства будут доступны для него лишь после списания суммы ущерба со спецсчета.
Указ президента также устанавливает, что на новое ООО для «Сахалина-2» должно действовать только российское право, и определяет, что споры вокруг реализации проекта могут быть разрешены в Арбитражном суде Москвы.
Таким образом, вопреки широко распространившимся в зарубежной прессе громким заголовкам, о национализации «Сахалина-2» речи не идет. При условии «хорошего поведения» частные компании смогут сохранить свое участие в проекте — но уже не как экстерриториальные игроки, а как инвесторы в российскую компанию.
Вот как объяснил необходимость введения новых условий работы проекта «Сахалин-2» заместитель генерального директора Фонда национальной энергетической безопасности Алексей Гривач: «Во-первых, это продолжение линии на возвращение прав на разработку природных ресурсов в российскую юрисдикцию в условиях тех рисков, которые усилились в связи с введением санкций и других мер недружественной политики в отношении России. А во-вторых, это элемент контрсанкций со стороны России в отношении компаний из недружественных стран и элемент давления на их правительства».
Их в дверь — они в окно
Между тем японцы уходить из сахалинского проекта категорически не желают. Японский министр экономики, торговли и промышленности Коити Хагиуда заявил: «Это актив, над приобретением которого упорно трудились наши предшественники. Владельцем земли может быть Россия, но право аренды и оборудование для сжижения и транспортировки принадлежат японскому правительству и японским компаниям. Мы не намерены выходить, даже если нам скажут».
Логика японцев понятна. По итогам 2021 года потребление газа в этой стране составило 104 млрд кубометров, все это импорт, в том числе 8,8 млрд кубометров — импорт из России. И основной поставщик из России (порядка 7 млрд кубометров) как раз «Сахалин-2».
В условиях рекордно высоких цен на газ и нарастающей борьбы за доступ к нему Япония не хочет терять такой актив.
Другое дело, что в текущей ситуации вполне могут «попросить на выход». Еще в июне председатель Госдумы Вячеслав Володин заявил, что Япония должна выйти из проектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2» или изменить свое отношение к России: «Получается, как прибыль — так партнеры; как санкции — недружественное отношение. Пускай выберут для себя что-то».
Позднее стало известно, что Япония решила принять участие в договоренностях со странами Запада о «предельных ценах» на российскую нефть. Что также вызвало негативную реакцию в нашей стране. Как отметил замглавы совета безопасности Дмитрий Медведев, «нефти на рынке будет меньше, а цена существенно выше… Сравните с динамикой цен на газ. А вот у Японии не будет ни нефти, ни газа из России. Как и участия в проекте по СПГ “Сахалин-2”».
Для Shell ситуация несколько иная. С одной стороны, компания уже делала громкие заявления о своем выходе из проектов в России. Теперь ей предлагают выбрать что-то определенное: действительно покинуть прибыльный сахалинский проект либо же публично отыгрывать назад, выставляя на посмешище и себя, и свое правительство (Британия сейчас в авангарде западной русофобии). Второй вариант для британцев ужасен в имиджевом и политическом отношении. Первый — в финансовом. Как сообщала еще в апреле британская Financial Times, Shell вела переговоры с китайскими компаниями CNOOC, CNPC и Sinopec, которые могли бы купить ее долю в проекте. Однако переговоры оказались «кошмарными», поскольку никто не хотел платить желаемые британской компанией четыре-пять миллиардов долларов, все хотели воспользоваться ситуацией и прикупить вкусный актив по бросовой цене.
В таком случае принудительный выкуп по путинскому указу для Shell мог бы быть хорошей новостью. Но только в том случае, если компании не насчитают по итогам «финансового, экологического, технологического аудита» ущерба такого, что британцы еще окажутся должны сами доплатить.
Как по этому поводу отметили в ФНЭБ, «согласно процедуре, их доля перейдет некоему российскому юрлицу, деньги на основе оценки этой доли зачислятся на специальный счет, которым Shell управлять не может. А дальше наши власти оценят нанесенный ущерб, взыщут его со счета, а остаток вернут компании. Но только России выгодно оценить этот ущерб так, чтобы Shell в конечном счете ничего не досталось».
«Shell должна наконец решить, в каком варианте она уходит из России, раз уж этот уход самой компанией был столько раз обещан, — заявил “Эксперту” ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности и Финансового университета при правительстве РФ Станислав Митрахович. — Либо Shell продает свою часть проекта со скидкой российской стороне, либо какой-то индийской или китайской компании, либо актив будет просто национализирован. Или — в идеале — можно продать свою долю вместе с заключением соглашения о возможности возвращения в проект, обратного выкупа через несколько лет. Но этот вариант слишком сложен для Shell с точки зрения отношений этой компании с западными властями. Вариант с национализацией доли Shell становится особенно вероятным в случае решения западных стран передать замороженные активы ЦБ России Украине. Японцы же в проекте с высокой степенью вероятности останутся. Проект для них выгоден, условия поставок фактически прописаны в пользу покупателя, подобных новых контрактов Япония не найдет, а вот для России переориентировать поставки на иные рынки региона Восточной и Юго-Восточной Азии проблем не составит. Поскольку СПГ в этом регионе очень востребован, а цены высокие, в конечном счете и фрахт танкеров, и страховки, и поставщики посреднических услуг найдутся».
На перспективу
Между тем дальнейшая работа по проекту «Сахалин-2» имеет определенные риски.
Угрозы не покупать сахалинский СПГ или назначить «предельную цену» на него можно игнорировать ввиду очевидной абсурдности этих идей. А вот риск технологический недооценивать не стоит. Другое дело, что этот риск не стал следствием «возвращения в родную гавань» сахалинского проекта, скорее напротив: его причиной.
«Shell — автор технологии двойного хладагента, но завод запущен более десяти лет назад, вряд ли там нужен постоянный авторский надзор за реализацией технологии, хотя на сто процентов “сюрпризов” исключать не стоит, — говорит Станислав Митрахович. — И все-таки на “Сахалине-2” как уже давно работающем проекте уязвимость от прекращения технологической кооперации с Западом куда ниже, чем на новых проектах вроде “Арктик СПГ — 2” или перспективного завода в Усть-Луге. В этом смысле и с точки зрения давления на партнеров из недружественных стран у России куда больше возможностей по “Сахалину-2”, чем по тем же новым, еще не запущенным СПГ-проектам».
Однако есть также вопросы технического обслуживания и ремонта технологического оборудования. Дело усугубляется тем, что американская нефтесервисная компания Baker Hughes объявила о прекращении обслуживания всех российских СПГ-проектов, включая сахалинский. По словам источников в отрасли, фактически это ставит под вопрос дальнейшую эксплуатацию и пусконаладку иностранного оборудования, а также делает невозможной поставку запчастей для его ремонта.
У «Сахалина-2» заключен долгосрочный сервисный контракт на обслуживание четырех турбин Frame 7EA (используются в технологическом процессе, мощность — 90 МВт) и пяти турбин Frame 5 (25 МВт, для генерации энергии).
В России такие турбины пока что не производятся — и не обслуживаются. А решать проблему придется, либо осваивая собственное производство запчастей и сервисное обслуживание этих машин, либо меняя сам технологический процесс под доступные нам технологии и оборудование.
Глава «НоваТЭКа» Леонид Михельсон в мае этого года говорил, что «локализация оборудования для “Арктик СПГ — 2”… может занять два-три года».
«Газпрому» теперь тоже придется, самому или в кооперации с «НоваТЭКом», заниматься вопросами импортозамещения необходимого оборудования для производства СПГ.
Взять и поделить
Соглашение о разделе продукции (СРП) представляет собой специальный тип договора, заключенным между зарубежной добывающей компанией и государственным предприятием (или государством), уполномочивающей подрядчика провести поисково-разведочные работы и эксплуатацию в пределах определенного участка недр («контрактной территории») в соответствии с условиями соглашения.
СРП, наряду с концессиями, является наиболее распространенным видом соглашений в мировой нефтегазовой промышленности. Индонезия была первой страной, в которой соглашение о разделе продукции стало широко применяться как инструмент, обеспечивающий иностранным компаниям возможность заниматься производством нефти на ее территории. Первое такое соглашение было подписано в 1960 году. Сейчас режим СРП применяется более чем в 60 странах мира.
В России всего было заключено три подобных соглашения: нефтяное по проекту «Сахалин-1», нефтегазовое по проекту «Сахалин-2» и отдельное соглашение по Харьягинскому проекту в Ненецком автономном округе (работает с 1999 года, с 2016-го в следующих долях: 40% — у «Зарубежнефти» и ее дочерних структур, 30% — Equinor, 20% — TotalEnergies и 10% — Ненецкая нефтяная компания).
В Казахстане в режиме СРП работают все три крупнейших углеводородных проекта — Тенгиз, Карачаганак и Кашаган.
Соглашение между сторонами определяет какую долю добытой нефти и газа в процессе промышленной эксплуатации получит каждая сторона после того, как участвующие стороны возместят определенную сумму затрат и расходов. При этом до возмещения своих затрат на проект в формате СРП компания не платит государству никаких налогов, роялти — вообще ничего.
Освобождение от налогов и платежей в пользу государства до покрытия затрат на реализацию проекта стимулирует участников СРП завышать сметы (которые трудно проверить и оспорить), затягивать сроки выхода на окупаемость проектов (чтобы как можно больше и дольше не делиться с государством).
Не обошлось без препирательств по поводу размеру сметы и в проекте «Сахалин-2». Если изначальная смета оценивалась в 10 млрд долларов, то к 2006 году в Sakhalin Energy говорили уже о 22 млрд долларов. При этом на несколько лет сдвигались и сроки начала получения прибыли для государства (должна была начаться после того, как инвесторы окупят свои вложения).
Однако препирательства иностранцев закончились переходом Sakhalin Energy в 2007 году под акционерный контроль «Газпрома». Оформлено это было как сокращение долей иностранных участников проекта вполовину (пропорционально их исходным долям) и продажа получившегося пакета в 50% плюс одна акция «Газпрому» за 7,45 млрд долларов.
Возмещение затрат иностранными участниками по проекту «Сахалин-2» завершилось в 2011 году, с 2012-го начался этап раздела продукции.
«Для бюджета Сахалинской области в сегодняшних условиях принципиальное значение имеет сохранение режима СРП, — заявил Юрий Трутнев на прошлой неделе. — Предварительно мы обсуждали этот вопрос с министром финансов Российской Федерации. Его позиция и моя позиция — что в течение пяти лет менять режим СРП не будем. Понятно, что это еще требует рассмотрения правительства, утверждения. Но пока я надеюсь, что именно таким образом все будет происходить».
Дело в том, что при СРП регион (Сахалинская область) получает налог на прибыль по нормативу 25%, платежи роялти по нефти — 5%, доходы в виде доли прибыльной продукции государства — 50%. В «нормальных» налоговых условиях регион получает 17% по налогу на прибыль, в то время как НДПИ и роялти при добыче углеводородного сырья уходят в федеральный бюджет.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl