Переосмысление лидерства и возвращение идеологии: что обещает Си Цзиньпин
XX съезд Компартии Китая зафиксировал внутриполитическую стабильность, экономические вызовы и международную турбулентность. Триумфальное переизбрание Си Цзиньпина получилось тревожным
Всекитайский съезд Коммунистической партии Китая — центральное внутриполитическое событие в стране. Как главный руководящий орган партии съезд заслушивает и рассматривает отчет Центрального комитета, куда входят порядка 200 членов. Комитет избирается на пять лет — период до следующего форума, в течение которого 200 человек будут управлять 96-миллионной партией. Наконец, он определяет партийного лидера и главу государства — генерального секретаря Центрального комитета, дает общую оценку очередной пятилетки, задает макроориентиры внутренней и внешней политики Китая и проводит ротацию высших кадров. Впрочем, основные решения остаются в тени, а для анализа публике представляют ряд докладов в сложных и богатых для интерпретации формулировках.
XX съезд КПК войдет в историю уже хотя бы потому, что нарушил алгоритм транзита власти последних тридцати лет, установленный Дэн Сяопином. С 1982 года срок пребывания руководителя страны на посту был ограничен двумя пятилетками, чтобы избежать появления второго Мао Цзэдуна и усилить традицию коллективного руководства партийными старейшинами.
Однако в 2018 году после принятия поправок в Конституцию эти ограничения оказались сняты, что позволило лидеру КНР Си Цзиньпину переизбраться на новый срок. Главное кадровое решение прошедшего съезда было известно заранее: мало кто сомневался в пролонгации полномочий действующего главы партии.
Еще одной уникальной чертой партийного форума оказался его контекст — вернее, тот набор вызовов, с которым республика завершила очередную пятилетку. В новейшей истории страны он оказался беспрецедентен по масштабу, этого не отрицают даже члены КПК. «Под влиянием таких факторов, как пандемия и международная обстановка, экономика Китая испытывает все более сильное понижательное давление», — признавал, к примеру, накануне съезда Сунь Ели, официальный представитель партийного форума.
Изнутри на КПК давят относительно невысокие темпы экономического роста, незавершенный демографический переход, вспышки коронавируса, кризис в строительной отрасли, все более сложная ткань социального пространства, требующая новых методов регулирования. Снаружи Китаю приходится иметь дело со все более жесткой политикой сдерживания со стороны США, одним из следствий которой становится растущее напряжение в Тайваньском проливе и во всем Индо-Тихоокеанском регионе. А также сталкиваться с косвенными последствиями украинского кризиса, который бьет по самому главному приоритету Китая на мировой арене — стабильности торговли.
Неслучайно в своем докладе на старте съезда лидер КНР впервые за многие годы употреблял слово «безопасность» чаще, чем «экономика», и упоминал про «битвы», «риски» и «проблемы». Да и в целом, несмотря на названные Си Цзиньпином достижения и обещание к 2049 году «построить современную социалистическую страну, процветающую, сильную, демократическую, культурно развитую и гармоничную», общее настроение его выступления было скорее тревожным, даже мрачным. По крайней мере, если сравнить текст последнего доклада с тем, который был зачитан на прошлом съезде.
Китайский лидер говорил, например, о «раковой опухоли» коррупции, которая поразила КПК. Призывал однопартийцев «не поддаваться злым умыслам и силам, не бояться внешнего давления, не отступать ни на шаг перед любыми трудностями». Констатировал, что «человечество столкнулось с небывалыми вызовами». Наконец, само будущее Китая было представлено Си Цзиньпином подчеркнуто туманно: «период сочетания стратегических возможностей, рисков и вызовов при росте неопределенных и труднопредсказуемых факторов».
Как пояснил «Эксперту» Игорь Денисов, старший научный сотрудник Института международных исследований МГИМО, «прозвучавшая на XX съезде характеристика современного периода в сочетании с приоритетом внутренней политики свидетельствует о том, что впереди у Китая основательное переосмысление своего глобального подъема».
Ядро партии и государства
А вот чего на съезде не случилось, так это серьезного пересмотра стратегических подходов к управлению страной. Напротив, форум оказался предельно консервативным. Был продемонстрирован полный консенсус элит по поводу фигуры Си Цзиньпина и проводимого им курса, в котором централизация и персонализация власти идут рука об руку с закручиванием экономических и социальных гаек и идеологическим пафосом.
Незадолго до начала работы съезда некоторые СМИ успели поспекулировать на тему государственного переворота в Пекине, который якобы случился из-за конфликта нынешнего генсека КПК с престарелой партийной номенклатурой, однако всеми это было воспринято как фейк. Распространение такого рода слухов стало негласной традицией накануне чуть ли не каждого партийного форума — слишком уж кулуарна политическая жизнь Китая, — но на этот раз спекуляции выглядели совсем фантастическими.
Внутриэлитным консенсусом было не только избрание Си Цзиньпина десять лет назад, но и ставка на него как на «сильного лидера», которому позволяется больше, чем в годы коллективного руководства, считает Иван Зуенко, старший научный сотрудник Центра евроазиатских исследований Института международных исследований МГИМО, доцент кафедры востоковедения МГИМО. «К тому же Си Цзиньпин с помощью перманентной антикоррупционной кампании умело зачистил политическое пространство от оппонентов и кандидатов на роль преемника. Это не значит, что внутри элиты нет разногласий по поводу будущего развития Китая, но на данный момент такая дискуссия не перешла в фазу острого противоборства, которое может вылиться в дворцовый переворот или что-то в этом духе», — рассказывает Зуенко.
Действительно, если окинуть взглядом десятилетний срок Си Цзиньпина на посту главы государства, станет ясно, что партийный лидер с самого начала повел умелую игру против своих оппонентов. Предыдущие поколения элит взросли на двух десятилетиях экономического подъема страны, что отразилось и на их собственном благосостоянии. Коррупционные грехи внутри КПК довольно долго замалчивались. Но замедление роста привело к тому, что элитная рента стала казаться чрезмерной, а репутационные риски — неприемлемыми. Это стало отличным трамплином для нового генсека.
Си Цзиньпин, которого десять лет назад никто не считал «кормчим китайского возрождения» и «ядром партии» (именно так его именуют с прошлого года, что выводит нынешнего главу страны на один уровень с Мао Цзэдуном и Дэн Сяопином), а рассматривали как консенсусную фигуру, действовал очень решительно. Отказавшись от принципа «не выносить сор из избы», он сумел жестко прибить все оппозиционные фракции и минимизировать любые возможности для элитной контригры, на которых спекулируют иностранные наблюдатели.
Формулы «бить и тигров, и мух» и «нулевая терпимость к коррупции» стали базовыми в конструкции публичной политики современного Китая. При новом генсеке журналистам впервые было позволено копаться в грязном белье даже самых высокопоставленных членов партии. Своих постов лишились десятки министров, депутатов и членов Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета Китая (ВК НПКСК). Коснулся антикоррупционный аудит и чиновников поскромнее: только за первые два года кампании предупреждения и штрафы получили более 200 тысяч госслужащих, многие были понижены в должности.
Интенсивные чистки в партии и госаппарате привели к стремительной централизации власти в руках нового лидера, поставившего на ключевые партийные и государственные посты лояльных людей. Конечно, интересы региональных кланов, например в провинциях Фуцзянь и Гуандун, имеющих давние торговые отношения с США, никуда не исчезли: неформальными связями по линии землячеств Китай славится исстари. Но эти кланы, по замечанию Алексея Маслова, директора Института стран Азии и Африки МГУ им. М. В. Ломоносова, теперь были вынуждены бороться не против «трона», а за близость к нему.
Можно констатировать: нынешнее положение Си Цзиньпина более чем устойчиво. И его речь в зале Дома народных собраний, как и вся атмосфера XX съезда, только подчеркнули статус генсека как «ядра партии и государства». Кадровые перестановки, которые произойдут по итогам форума, зацементируют этот статус-кво.
Эксперты, в частности, полагают, что Ли Кэцян, нынешний премьер Госсовета КНР и второе лицо в партии, скорее всего, отправится на пенсию. И дело не только в том, что формальное ограничение двумя сроками премьеру (в отличие от генсека) никто не отменял, но и в отношениях между вторым и первым лицами государства: их нельзя назвать гладкими.
Ярким примером стали разногласия, которые выявились в процессе обсуждения экономических реформ в 2016 году. Генсек и премьер выступили тогда с докладами на Государственном совете КНР, и если первый настаивал на создании «более сильных, эффективных и крупных» государственных компаний, а руководящую роль в экономике отдавал партии, то второй, напротив, предлагал «уменьшить в размерах» госкорпорации и держаться рыночных принципов. Уже тогда ходили слухи, что глава правительства может покинуть свой пост.