Пять шагов, восемь прыжков, двенадцать кувырков
Как добиться симбиоза между государственным регулированием и свободным рынком
С начала 2019 года Иркутская область живет по «Госплану» — это стратегический документ о планировании развития регионального хозяйства. Он имплементирован в местное законодательство и базируется на действующем 172-м федеральном законе о планировании. Который, впрочем, в федеральном масштабе и не работает. Выживет ли иркутская инициатива в контексте общей ситуации с планированием в государстве? Об этом мы беседуем с Андреем Колядиным, политтехнологом, бывшим сотрудником администрации президента РФ, экс-заместителем полномочного представителя президента в Уральском федеральном округе.
— Прежде чем начать развитие одного региона, необходимо понять, куда этот регион вместе со страной должен прийти через какой-то промежуток времени. Но наша система не работает на основе глубоко проработанных планов и понимания, чем развитие страны обернется через тридцать, через пятьдесят, через сто лет. Понятно, что существует тактическое планирование. Создаются планы трехгодичные, регулярно представляются планы развития федерального округа или страны до 2020 года, иногда до 2030-го. Мы слышим про пять шагов, десять шагов, восемь прыжков, двенадцать кувырков, которые готовятся на разных территориях к выборам. Заканчиваются выборы — заканчиваются прыжки и кувырки. А проработанного плана, понимания, как должен развиваться регион, какие финансовые рычаги использовать, на что лучше обратить внимание, нет.
Первым этапом должно быть даже не создание всероссийского Госплана, а глубокое изучение возможностей каждой территории. Где-то драйвером развития станет туризм — как, к примеру, на Алтае, Камчатке или южных территориях. Где-то движущей силой могут быть промышленные кластеры. Так в последнее время поступила Тюмень, которая создала очень благоприятные возможности инвесторам, стала даже компенсировать вложения в развитие нефтяного бизнеса. Рядом находятся газонефтеносные районы, которые максимально заинтересованы в том, чтобы в более приятных погодных условиях (а в Тюмени погода намного приятнее, чем в ХМАО или ЯНАО) создать нефтеперерабатывающие заводы, заводы по выпуску комплектующих для нефтегазового комплекса. В итоге этот кластер сейчас один из самых мощных в стране, потому что они просчитали, они поняли возможности региона, создали для нефтяников весомые преимущества. Под эти преимущества со всей России стали переводить в Тюмень свои производства нефтяные компании. Восемьдесят процентов всей нефти добывается на территории ХМАО. Девяносто процентов газа — на территории ЯНАО. Продумав политику, Тюменская «матрешка» стала одним из самых эффективных регионов в стране.
Остальные регионы тоже надо тщательно изучать. Надо думать, что делать, например, с Курганом, где природных ресурсов практически нет, он находится на отшибе, вдалеке от основных экономических зон и трасс. Сельское хозяйство сложное, там степи, зимой все заметает, летом все выдувает и выгорает. Значит, надо искать иные решения.
— И в итоге не регионы будут подстраивать свои стратегии в соответствии с федеральным видением, а главная стратегия страны будет учитывать уникальные экономические особенности каждого из регионов.
— Это взаимопроникающий процесс: федеральный центр создает образ будущего всей России с учетом региональных преимуществ. А после этого общие федеральные задачи включаются в региональные планы развития территорий. Должна быть приоритетность развития тех или иных бизнесов в регионах, нужно понимать, какой будет страна, на что мы будем опираться. Может, Россия в будущем отнюдь не на нефть и газ будет делать ставку, а на производство продуктов питания, исходя из потенциального продовольственного кризиса во всем мире.
Понятно, что от нас не отстанут и не позволят нашей стране развиваться мощно и стремительно, ибо в мире никто не хочет отдавать гегемонию на геополитическом рынке. И надо понимать, что мы делаем в этом случае тоже.
— И все же каковы перспективы на общем фоне у иркутского Госплана?
— Иркутская область показывает более высокие темпы развития, чем другие регионы, которые не взвешивают своих возможностей и часто развиваются хаотично. Но это не бесконечное преимущество. Это преимущество упрется в законы рынка, в отсутствие общего плана развития всей страны, в непонимание со стороны министерств и ведомств, и приведет к тому, что Иркутск придавят, чтобы он не мельтешил перед глазами и не портил общие показатели по стране. Будут говорить: что же это такое, при коммунистах все развивается, а при единороссах нет — это неправильно.
— Будут вхолостую потеряны силы на реализацию этого проекта.
— В любых современных войнах, как в экономических, так и в технологических, один в поле не воин, необходимо общее структурное развитие всей России. Только тогда развиваются и регионы тоже.
— Характерный нюанс — ситуация в регионах с федеральными холдингами, которые не особо горят желанием участвовать в местных планах развития.
— Я скажу больше, они всегда заинтересованы в том, чтобы на одной территории у конкурентов развитие было минимальное, а у них — максимальное. Если это всемогущие холдинги, главы которых могут совершенно свободно зайти к первым лицам государства и попросить помочь, то получается очень эффективный способ нейтрализации конкурентов или ослабления их позиций. С этой нейтрализацией теряется конкуренция, и регионы слабеют.
— При этом регионы в рамках холдинговой экономики не в состоянии построить самостоятельную региональную стратегию развития.
— «Роснефть» имеет на территории Самарской области три завода из пяти крупнейших, но зарегистрированы они не в регионе. АвтоВАЗ тоже зарегистрирован не на территории Самарской области, он платит налоги в Питере. Получается удивительная вещь: в свое время руководители этих регионов создали предпосылки к тому, чтобы появились предприятия, крупные холдинги, в надежде на то, что будет развиваться их территория. А у них эти холдинги изъяли вместе с доходными статьями. Если раньше регион, та же Самарская область, 25 процентов всего бюджета формировала за счет АвтоВАЗа и до 35 процентов — за счет нефтегазового комплекса, то теперь они смотрят вдаль, облизываются и получают только налоги на работающих, подоходный налог. Еще платеж за землю под предприятия. Это тоже большая проблема.
— Почему после Калуги или Тюмени мало у кого получилось повторить их модель привлечения инвестиций?
— Регионы создают корпорации развития, потом говорят: у нас не получилось, «не смогла я». В крайнем случае, на корпорацию ставят какого-нибудь доверенного человека власти, которому платят крупную зарплату, а потом его сажают за то, что этот фонд был разворован. Либо просто тихо сплавляют идеи «титановых долин» и прочие мертворожденные идеи, которые декларируются при рождении этих фондов, как некоторые проекты развития «Урала полярного» и так далее. А деньги исчезают сотнями миллиардов.
Часто корпорации развития — это личные кошельки губернаторов. Не рискуя иметь собственный фонд и не имея прав на резервный фонд, глава региона создает такую корпорацию, куда все отчисляют малую долю прибыли, а губернатор через систему дополнительных фондов спокойно решает все свои финансовые вопросы.
Поэтому все зависит от помыслов руководителя региона, его талантов и времени. Было время благоприятное для иностранных инвестиций, губернатор Артамонов понял это, создал нужные предпосылки — случилось «калужское инвестиционное чудо». Все как в жизни: для выдающегося бизнес-прорыва надо иногда оказаться в нужное время в нужном месте, а еще понять это и использовать.
— Два-три года назад, когда началась кадровая реформа и в регионы отправились технократы из Москвы, было предположение, что это такая попытка наполнить инвестициями субъекты страны через связи губернаторов с правительством, через лоббизм.
— Нет, о чем вы говорите! Это попытка создать холдинг на месте лоскутного экономического одеяла страны. Существует правительство, которое на основании установок по развитию страны дает команды менеджерам на территории. Менеджеры в соответствии с KPI выполняют задачи, отчитываются. Если менеджер что-то не так сделал, его выгоняют, берут другого.
Но у меня складывается впечатление, что это придумали люди, которые никогда в регионе не работали. Ибо региональное развитие состоит из миллионов внутренних связей, влияющих на экономику. Как развиваются финансово-промышленные группы, поддерживают их или нет, существует конкуренция или нет, существует ли политическая конкуренция. Ведь при наличии политической конкуренции в ней участвуют обязательно и ФПГ. Финансово-промышленные группы в своем развитии обязательно достигают уровня, когда им необходима политика — для того чтобы захватывать новые рынки, чтобы претендовать на доступ к бюджету, к региональным и федеральным проектам и так далее. ФПГ строят новые предприятия, приглашают к себе рабочих, перекупают профессионалов, повышая заработную плату. Это меняет облик региона. Политическая конкуренция дает экономическую конкуренцию.
А сейчас на территориях любой руководитель, особенно молодой, начинает с того, что закатывает в асфальт все местные финансово-промышленные группы. Федеральные он не может, потому что они ему неподвластны. Они просто сворачиваются и уходят с рынка. Просто бросают заводы, переводят деньги в кеш и спокойно живут, играя на гитаре, тратя деньги на любовниц, путешествуя по миру, ничего не делая, не развивая регион и страну.
А кого-то сажают, и сажают многих. Среди моих друзей как минимум четырех обанкротили таким образом, а они занимали заметные доли рынка в своих отраслях предпринимательства. Им сказали: «Вы будете работать на нас». Они отказались. «Тогда не будете работать вообще» — и всё.
— Где может лежать эволюционный путь разрешения этой ситуации?
— Необходимо понимать, как будет развиваться страна, какие у нас есть уникальные торговые предложения, идеи, пути, по которым мы будем идти в свободном рынке. Одно дело —решение высоколобых ученых-экономистов, которые просчитают экономические целесообразности, другое — труд предпринимателей. Должен существовать симбиоз между государственным регулированием и свободным рынком. В Америке до 75 процентов дохода приносит малый бизнес, у нас уровня 25 процентов мы пытаемся достигнуть на протяжении последних пятнадцати лет и никак не можем. Наоборот, малый бизнес хиреет и гибнет.
Нужны глобальные изменения. Государство создает стратегию развития общества. Общество принимает участие и в разработке самой стратегии, и в ее реализации. Бизнес корректирует неправильные идеи и добавляет те задачи, которые востребованы обществом. Существуют госкорпорации, которые выполняют государственный заказы по оборонке, по недрам, еще по чему-то крайне важному для государства — то, что бизнесу поручить нельзя либо вследствие секретности, либо невыгодности, потому что социальные предприятия часто не приносят прибыли. И в это не лезут миллионы проверяющих. Все на основании прозрачных, понятных и не меняющихся каждый год законов.
Сложно? Нереально? Ну а как происходили экономические чудеса в Японии, Сингапуре, Китае?..
ТАСС
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl