Благие намерения
Усиление регулирования банков и борьба с «монополистами» мотивированы самыми лучшими намерениями, но их объективный результат — дальнейшее усугубление проблем небольших банков и рост концентрации в банковском секторе
Тема конкуренции в российском банковском секторе опять горячо обсуждается. Не последнюю роль в этом играет позиция Банка России, который неоднократно высказывался о необходимости борьбы с монополиями в банковском секторе и о своей обеспокоенности высокой долей госбанков.
Для беспокойства много причин. Первый индикатор — сокращение числа банков: с начала 2014 года оно снизилось почти вдвое, с 923 до 479 на 1 февраля 2018-го. Отдельно стоит отметить исход иностранных банков: на 1 января 2014 года банков, более чем на 50% принадлежащих иностранцам, было 93, а на 1 октября 2018-го — всего 58. Доля иностранцев в уставном капитале банковской системы сократилась за этот период с 26,4 до 14,5%.
Доля отдельных групп банков в активах банковской системы (%)
Доля частных банков постоянно падает, причем не только за счет отзыва лицензий, но и за счет более быстрого роста госбанков. Национализация нескольких крупнейших частных банков в 2017 году (банковские группы «Открытия», Бинбанка и Промсвязьбанка) и формирование на их базе новых госбанков только усугубили этот тренд.
За последние пять лет рынок покинула почти половина банков
Много лет подряд наблюдается переток средств клиентов в более крупные банки, а значительная и растущая часть ресурсов (например, средства бюджетов и госкомпаний) имеет ограничения по размещению в небольших банках.
Многие частные банки низкорентабельны и непривлекательны для своих акционеров. С начала 2018 года уже семь банков отказались от лицензии в связи с добровольной ликвидацией, что говорит и о невозможности продать действующий банк. С другой стороны, доля крупных банков, особенно Сбербанка, в прибыли банковской системы заметно превышает их долю в активах. Все госбанки в 2018 году заработали 71% от прибыли прибыльных банков, причем квазигосбанки, санируемые Фондом консолидации банковского сектора, отвечают за 82% всех убытков. Впрочем, и тут распространенное мнение, что Сбербанк только и получает прибыль, сильно преувеличено: с 2016 года его доля в прибыли прибыльных банков остается стабильной на уровне 52–54%.
Отсюда немедленно делается вывод, что корень зла в монополизме, с которым надо бороться всеми возможными способами.
Впрочем, если обратиться к данным, можно увидеть, что основной рост доли рынка показал вовсе не Сбербанк, а прочие госбанки, к которым в 2017 году добавились квазигосбанки, контролируемые ЦБ; не стоит сбрасывать со счетов и рост участия на кредитном рынке биржевых инструментов репо через центрального контрагента Московской биржи. Таким образом, основной рост доли госсектора в банковской системе обеспечили как раз операции Банка России.
В прошлом году доля ушедших с рынка банков несколько увеличилась, но среди банков топ-20 по активам таковых не было
При этом проблемы частных банков в первую очередь связаны с крушением доминирующей бизнес-модели частного банка — банка, в значительной степени обслуживающего интересы своих собственников, финансирующего строительство их бизнес-империй разного масштаба. А рост концентрации есть объективное следствие продолжающегося уже пять лет банковского кризиса.
Никто не хочет терять свои средства в банках, поэтому все клиенты предпринимают защитные меры. Государство вводит ограничения на размещение средств госфинансирования, предприятия переводят ресурсы в более надежные банки, так же поступают и крупные вкладчики.
По данным АСВ на 1 октября 2018 года, из общей суммы вкладов 43% по объему (но всего 0,4% по числу) частично застрахованы, то есть превышают 1,4 млн рублей, и в случае банкротства вкладчик потеряет часть средств. В результате даже при наличии страхования вкладов крупные вкладчики заинтересованы в поиске надежных банков, и это значительная доля всех вкладов. Если взять только региональные банки, то у них доля частично застрахованных вкладов по объему составит всего 28% против 47% в этой группе на начало 2013 года, то есть вкладчики действительно доверяют региональным банкам меньше крупных вкладов. У банков Москвы и Санкт-Петербурга эта доля за тот же период практически не изменилась: 45 и 44% соответственно.
"Анатомия" банков лопнувших в 2014-2018 гг.
Поведение клиентов в целом рационально, действительно небольшие банки имеют более высокую вероятность банкротства, проблемы у банков из первой двадцатки сравнительно редки, а в среднем за последние пять лет каждый десятый банк в стране терял в течение года лицензию.
Клиенты в таких условиях действительно должны начать размещать свои средства в менее рискованных банках. Вопрос лишь в том, кого считать менее рискованным. За последние годы это определение менялось многократно. В ходе кризиса 2008 года граждане пришли к выводу, что крупные банки ЦБ будет спасать, поэтому надежными стали считать банки из первой сотни, но отзыв лицензии Мастер-банка в 2013 году (№ 72 по активам) привел к переоценке рисков и к значительному оттоку средств в более крупные банки — это был самый масштабный переток за период с 2013 года.
Далее граница «надежности» сместилась к топ-50 под влиянием выводов, сделанных клиентами из санаций 2014–2015 годов. Но отзыв лицензии Пробизнесбанка снова все изменил, банк к тому же был еще и санатором других банков, то есть воспринимался как уже проверенный ЦБ. Далее клиентам пришлось последовательно отказаться от веры в поддержку банков, обслуживающих важные компании (Фондсервисбанк обслуживал компании Роскосмоса), VIP-клиентов (Внешпромбанк) и даже принадлежащих региональным властям (Татфондбанк). В конце концов последовал кризис «Открытия», Бинбанка и Промсвязьбанка, которые не были поддержаны крупными и известными бизнесменами.
В такой ситуации неудивительно, что клиенты постепенно убеждались: надежны только госбанки и банки с иностранным капиталом — и действовали соответственно.
Ограничительные меры по кредитным операциям в России
*Погашение займов, привлеченных у третьих лиц, предоставление займов третьим лицам, приобретение/погашение ценных бумаг, вложение в уставные капиталы других юрлиц, покупка ценных бумаг, приобретение недвижимого имущества/земельных участков.
Источник: составлено автором по данным Банка России и Банка международных расчетов
Банки — для инсайдеров
Обычно анализ останавливается на этом месте. Однако в реальности более высокий уровень банкротств частных банков необязательно ведет к утрате доверия к ним. Принципиальную роль играет то, как именно они банкротятся.
Российская специфика — значительный объем потерь незастрахованных кредиторов. Совокупные обязательства банков, лицензия которых была отозвана с 2014 года, составляют около трех триллионов рублей, из них на вклады приходится 1,7 трлн, а стоимость активов оценивается в 1,2 трлн рублей. То есть в среднем даже требования вкладчиков можно удовлетворить только на 70%, а кредиторы — юридические лица и крупнейшие вкладчики, скорее всего, ничего не получат.
Этот факт считается само собой разумеющимся, однако именно он играет определяющую роль в проблемах частных банков. Если бы кредиторы были уверены, что получат в случае банкротства свои деньги, не было бы и причин куда-то их переводить. Другими словами, более высокая надежность госбанков является фактором монополизации только при условии крайне низкого качества активов частных банков.
Больше всего повезло кредиторам банков, лицензия которых была отозвана за отмывание денежных средств: именно у этих банков наблюдается превышение активов над обязательствами. Таких банков не так мало — 71 из 363 в нашей выборке, но на них приходится всего 1,7% обязательств банков-банкротов. Зато у 65 банков активы покрывают менее 20% обязательств, и на эту группу приходится 34% всех средств клиентов.
Частично такой большой размер дыры у типичного банка — это проблема банковского надзора и регулирования: если бы лицензия отзывалась раньше, возможно, убытки кредиторов были бы меньше. К сожалению, это в значительной степени объективная реальность: в текущей ситуации невозможно обеспечить неотвратимость наказания, если у любого проворовавшегося банкира всегда есть три выхода: Шереметьево, Домодедово и Внуково, а добиться экстрадиции из-за границы крайне трудно.
Крайне важно понимать, что столь большие потери никак не соотносятся с реальными масштабами экономического кризиса в стране. Они возникают не из-за того, что банки неудачно кредитовали бизнес, а из-за высокой доли кредитов связанным компаниям. Такие кредиты с самого начала выдавались так, чтобы ЦБ было сложно доказать связанность заемщика, зато, когда ЦБ отзывает лицензию, у акционеров больше нет стимулов обслуживать эти кредиты — и на следующий день после отзыва лицензии почти весь кредитный портфель оказывается дефолтным.
По большому счету, разворачивающаяся на наших глазах драма — это растянутый во времени коллапс системы карманных банков, рожденной в 1990-е годы.
Надо сказать, что ЦБ добился довольно заметного прогресса в улучшении структуры банков по размеру финансовой дыры, но до победы еще очень далеко. У этой победы есть очень четкое определение: проблема будет решена, когда в случае банкротства незастрахованные кредиторы будут получать более 90% своих средств — и это с учетом расходов на ликвидацию банка, которые зачастую тоже оказываются непропорционально велики.
Однако было бы неправильно все списывать на наследие 1990-х. Большую роль играет и текущая ситуация. Низкие темпы роста и перманентный экономический кризис ограничивают число потенциальных надежных заемщиков, конкуренция за которых оказывается крайне острой. Многие банкиры не видят перспективной бизнес-модели, по которой они могли бы работать.
И в этих условиях происходит дальнейшее ухудшение условий банковского бизнеса под влиянием нового регулирования.
ЦБ закручивает гайки
Банк России, руководствуясь, вероятно, самыми лучшими побуждениями, продолжает ужесточать регулирование. На этом фоне особенно выделяются масштабы принимаемых мер в области макропруденциального регулирования.
За последние три года ЦБ последовательно повышал коэффициенты риска по значительной части кредитов, что должно дестимулировать банки кредитовать заемщиков из этих отраслей.
В итоге под ограничение подпала половина кредитных операций банков!
Началось все с повышения коэффициентов риска по кредитам в валюте, в итоге не было сделано исключение даже для экспортеров, и уже есть результат: в прошлом году объемы валютного кредитования стали снижаться.
ЦБ также ввел меры, дестимулирующие кредитование сделок слияний и поглощений, под ограничительные меры попали и многие категории вполне нормальных заемщиков, но отвечающие тем или иным критериям нормативных документов ЦБ «как не ведущие реальную деятельность».
Под ограничения подпало все потребительское кредитование: ЦБ видит в нем повышенные риски, в 2018 году риски обнаружились и в ипотечном кредитовании, поэтому Банк России ввел повышенные коэффициенты риска по ипотеке с первоначальным взносом до 20%.
Более того, на этом регулятор останавливаться не планирует, а намерен ввести новые ограничения с помощью коэффициента «показатель долговой нагрузки», отражающий отношение платежей по всем кредитам к доходу заемщика. В абстрактном мире это светлая мысль, но в реальном мире российской экономики есть много нюансов. Например, как оценивать доход заемщика? Банки уже в целом научились кредитовать заемщиков без справок о доходе, понимая наличие «серой» занятости и оценивая кредитоспособность по косвенным признакам; теперь придется многое пересматривать.
Самое поразительное, что среди 380 закрывшихся банков был только один розничный («Связной»), но силы регулятора направлены именно на потребительское кредитование.
Кредитование строительной отрасли в 2019 году также претерпит значительные изменения. Переход на работу по эскроу-счетам серьезно ограничит участие на этом рынке небольших банков, в том числе за счет введенных законодателем ограничений на требования к банкам, имеющим право на открытие таких счетов. Сейчас таких банков всего 63.
Для небольших банков это совсем не безобидные нововведения. Фактически более крупные игроки выдавливаются на поляну, где все еще оставались ниши для небольших банков.
СБП и маркетплейс: шаги к усилению концентрации
Параллельно регуляторы и законодатели работают над новыми способами сократить доходы банков. Обсуждавшееся сокращение ставок межбанковского вознаграждения по расчетам картами также может сильно ударить по комиссионным доходам банков. Тот же эффект, в принципе может иметь, система быстрых платежей.
Банк России считает своим долгом создать конкуренцию системе P2P-переводов Сбербанка, высокая доля которых воспринимается как признак монополизма. Однако в реальности мы имеем дело с классическим случаем преимущества инноватора. Сбербанк фактически изобрел перевод по номеру телефона, сделал эту услугу популярной, — и естественным образом получил большую долю рынка. Впрочем, через какое-то время появились конкурирующие продукты, а объемы переводов с карты на карту в прочих банках, растут вдвое быстрее, чем в Сбербанке. То есть мы являемся свидетелями постепенного размывания преимущества инноватора по мере появления конкурирующих продуктов. Еще лет через пять проблема решится сама собой, и для удержания преимущества потребуются инновации, а не монополизм. В этом контексте задача регулятора не создавать альтернативу продуктам, которые и так успешно развиваются, а обеспечивать климат, где такие инновации становятся возможными и прибыльными.
Ожидаемое появление другой цифровой инициативы — маркетплейса ЦБ — создаст в России депозитного брокера. Главными жертвами станут региональные банки. Их конкурентным преимуществом была близость к клиенту, наличие региональной филиальной сети, известность бренда, а конкурировать им приходилось с небольшим количеством многофилиальных банков, которые чаще предлагали не самые высокие ставки. Маркетплейс откроет их рынок значительному числу банков, которые там не присутствовали, однако многие из них ведут агрессивную политику привлечения средств.
В публичной дискуссии ЦБ рассматривает маркетплейс как способ усилить конкуренцию крупнейшим банкам. Но в реальности крупным вкладчикам все равно некуда деваться. В России менее 400 банков имеют лицензию на привлечение вкладов, если все они смогут присоединиться к маркетплейсу (этого не случится, так как требуется высокая степень развития IT-систем), то клиент даже теоретически не сможет разместить в них под полную гарантию АСВ более 500 млн рублей (то есть по 1,2 млн в каждом банке, чтобы обеспечить покрытие и начисленных процентов). В реальности цифра явно будет раз в пять ниже, да и не все банки реально готовы предложить высокие ставки.
Кстати, сравнительно невысокие ставки госбанков — это тоже возможность для небольших банков привлекать ресурсы на приемлемых условиях, предлагая небольшую премию к ставкам госбанков. Если же госбанки установят ставки на уровне частных банков, это и будет для последних настоящей катастрофой.
В итоге основной удар придется на крепких середнячков, а не на «монополистов».
То же случалось и с другой инициативой по поддержке малых банков — с введением страхования счетов МСП. У крупного банка доля в пассивах счетов МСП невелика, а вот у мелкого банка практически все клиенты-юрлица — это и есть МСП. В результате у небольших банков после введения страхования резко выросли процентные расходы: стоимость средств юрлиц сразу выросла на 0,6 процентного пункта, для крупных банков эффект был в целом незначительным, хотя они и заплатят основную часть новых взносов.
В другом месте государство решило поддержать кредитование МСП. Ряд крупных госбанков получили планы наращивания кредитования МСП, невыполнение которых могло привести к лишению премии руководства банков. Проблема в том, что дела у МСП идут не очень хорошо, а по данным Банка России, за 2018 год объем кредитов МСП вырос всего на 1%, а планы-то выполнять надо. Поэтому некоторые новые госбанки в конце 2018 года занялись рефинансированием кредитов, выданных другими банками, предлагая ставки на уровне 8,5%! Как в таких условиях конкурировать нормальному небольшому банку?
Все эти проблемы в целом возникли во многом благодаря лучшим намерениям самых разных регуляторов и законодателей, но итоговый эффект на самом деле не выгоден никому.
Не трогайте шарик
В этом контексте часто вспоминают европейский опыт. Европейский центробанк действительно издал много директив, которые осложнили жизнь европейских банков, а его политика низких процентных ставок привела к резкому падению их маржинальности. Чуть лучше дела идут у банков, не попавших в зону евро. В целом ситуация в европейском банковском бизнесе во многом кризисная, яркая тому иллюстрация — проблемы крупнейших немецких банков. Так что не любой «европейский опыт» стоит некритически перенимать. Возможно, через десять лет будут написаны учебники, как не надо поступать регуляторам, подобно тому как теперь общим местом стало понимание вклада денежно-кредитной политики ФРС в развитие Великой депрессии в США.
Сказанное не означает, что на рынке не осталось ниш для эффективных частных банков. Более того, эти банки видны невооруженным глазом — и это все сплошь розничные банки! Это банки с большой долей карточного бизнеса, которые активно зарабатывают на росте проникновения безналичных расчетов (который обеспечивают своими инвестициями в эквайринг крупнейшие банки), прежде всего занимаются потребительским кредитованием и кредитными картами, многие активизировались в сегменте МСП. И хотя, как уже было сказано, все эти направления бизнеса в той или иной форме сталкиваются с регуляторным давлением, прибыльность этой бизнес-модели остается весьма высокой.
Именно этим не в последнюю очередь определяется поразительно невысокая эффективность мер Банка России по ограничению кредитования физических лиц: его рентабельность во многом перекрывает негативный эффект от новых мер. Кроме регулирования существует еще и объективная реальность: если банки видят, что качество обслуживания кредитов остается хорошим, а доходность — высокой, в эту область будет приходить бизнес, особенно если все менее маржинальные области уже перекрыты.
Если руками сжать воздушный шарик, между пальцами начнут вылезать пузыри, и риск, что шарик лопнет, вырастет. Но тогда шарик лучше просто не трогать.
*Банковский аналитик, кандидат экономических наук.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl