Завтра была война…
24 августа 1939 года, раскрыв свежий номер газеты «Правда», жители Ленинграда, как и всей страны, узнали потрясающую новость: накануне вечером в Москве был подписан договор о ненападении между СССР и фашистской Германией. В номере была помещена также редакционная статья «Советско-германский договор о ненападении», в которой, в частности, говорилось: «Вражде между Германией и СССР кладётся конец. Различие в идеологии и в политической системе не может служить препятствием для установления добрососедских отношений между обеими странами».
Известие произвело ошеломляющее впечатление, ведь ещё совсем недавно нацистская Германия рассматривалась в качестве главного врага Советского Союза, а гитлеровский режим рисовался советской пропагандой в самых чёрных красках.
Резкий поворот во внешней политике Советского Союза вызвал бурную реакцию за рубежом. Временный поверенный в делах СССР в Германии Николай Иванов записал в дневнике 24 августа 1939 года: «Звонки в полпредство не прекращаются, начали поступать различные письма и с угрозами, и выражающие чувство радости, и “возмущённые” от так называемых “обманутых коммунистов”». Не знал, как реагировать на изменившуюся ситуацию даже такой опытный дипломат, как посол в Лондоне Иван Майский, записавший в дневнике 24 августа: «Наша политика явно делает какой-то крутой поворот, смысл и последствия которого мне не вполне ясны…»
Ещё сложнее сориентироваться в хитросплетениях сталинского внешнеполитического курса было простым ленинградцам. Широкий спектр мнений жителей города по поводу заключения советско-германского пакта и связанных с ним последующих международных событий осени 1939 года представляют материалы, хранящиеся в фондах Центрального государственного архива историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб).
28 августа 1939 года заведующая отделом пропаганды и агитации Красногвардейского РК ВКП(б) Паюсова направила секретарю Ленинградского горкома партии Александру Маханову специальную «Информацию», в которой говорилось о том, что на всех предприятиях района рабочие, служащие встретили договор о ненападении «с чувством глубокого удовлетворения, рассматривая договор как очередную победу правильной внешней политики СССР... и выражают своё удовлетворение тому уроку, который получили реакционные круги Англии и Франции, пытавшиеся столкнуть Германию с СССР».
Однако на этом приведённые в документе положительные оценки договора фактически заканчиваются, начинаются сомнения и недоумённые вопросы:
«Обсуждая вопрос о влиянии договора на последующие международные события, некоторые т.т. неверят в искренность германского правительства; так, например, рабочий завода “Прогресс” тов. Иванов… заявил, что нельзя верить в искренность Германии и вместе с тем, вследствие договора о ненападении с Германией нам нельзя ожидать и дружественных отношений с Англией и Францией. Парторги завода им. Сталина — т.т.: Брук и Старосельцев; тов. Евстафьев (завод “Красный выборжец”) также считают, что согласие Германии заключить договор с СССР может быть просто манёвром, дабы завуалировать свои агрессивные планы… По мнению тов. Лесохина, договор не ограничивает Германию в проявлении её агрессивных планов; это положение тов. Лесохин пытался доказать путём сличения договоров, заключённых с Польшей и Германией. Он, в частности, ссылался на отсутствие в договоре, заключённом с Германией, пункта, в котором говорилось бы, что вслучае проявления агрессии Германии в отношении какой-либо третьей державы, СССР оставляет за собой право расторгнуть договор…
Пропагандиста тов. Часейко волнует вопрос о том, каково теперь будет отношение Японии к её провокациям на границах М.Н.Р? Многие т.т. задают вопросы: “Отразится ли настоящий договор на пакте о взаимопомощи, заключённом с Францией?”. Каково будет отношение СССР, если Франция будет втянута ввойну с Германией? (т.т. Васильев, Морозов, завод им. т. Сталина, Жуковский — завод Кинап и др.).