«Выше людского суда»
В 399 году до н. э. Афины переживали далеко не лучший период своей истории: поражением закончилась Пелопонесская война, в результате чего установилась власть спартанских марионеток — Тридцати тиранов. После недолгого, но кровавого правления они были свергнуты, но это не решило главных проблем — бедности и высокого уровня социальной напряженности. Вопрос «Кто виноват?» занимал умы афинян ничуть не меньше, чем «Что делать?».
В подобных случаях обычной реакцией общества является поиск «пятой колонны», развращающей умы, в первую очередь — неокрепшие юношеские. Не стали исключением и Афины начала IV века до н. э.
«Предлагается смертная казнь»
Весной указанного года драматург по имени Мелет вручил архонту-басилевсу, выборному должностному лицу, занимавшемуся вопросами культа, восковую дощечку, содержавшую обвинения против философа Сократа: «Это обвинение составил и, подтвердив присягой, подал Мелет, сын Мелета из дема Питтос, против Сократа, сына Софрониска из дема Алопеки: Сократ повинен в отрицании богов, признанных городом, и во введении новых божественных существ; повинен он и в совращении молодежи. Предлагается смертная казнь».
Государственного обвинения в Афинах не существовало. Его мог выдвинуть любой полноправный гражданин, который при этом давал клятву в том, что говорит правду. В задачу архонта-басилевса входило установить, имеет ли обвинение под собой какие-либо основания, и передать дело на рассмотрение суда.
Мотивы Мелета достаточно очевидны: амбициозный молодой сочинитель, чьи трагедии ни разу не были отмечены ни публикой, ни критикой, стремился к славе любой ценой. Вполне вероятно, что к Сократу он имел личную неприязнь: зная ехидный характер философа, нетрудно предположить, что Сократ комментировал его «творческие удачи» совершенно определенным образом. По крайней мере, на суде обвиняемый главного обвинителя не особенно щадил: «По-моему, афиняне, он — большой наглец и озорник и подал на меня эту жалобу просто по наглости и невоздержанности, да еще по молодости лет».
Аналогичный мотив двигал, скорее всего, и вторым обвинителем по имени Ликон — также честолюбивым графоманом, разве что уже не первой молодости и искавшим славы не на театральных подмостках, а в публичных выступлениях. Однако было очевидно, что за Мелетом и Ликоном стоит истинный инициатор и дирижер обвинения. Им был Анит, богатый торговец кожами, один из влиятельных афинских политиков, сыгравший важную роль в свержении режима Тридцати тиранов. Кожевенник и философ были хорошо знакомы, не раз публично спорили. Сегодня мы назвали бы Анита государственником, горячим сторонником традиционных афинских ценностей, крайне настороженно относящимся к сократовской идее индивидуальной свободы. Афиняне шептались, что у Анита имелись также личные причины ненавидеть Сократа: якобы его собственный сын после знакомства с учением философа стал пренебрежительно относиться к отцу, его образу жизни и занятиям.
Самый демократичный суд в мире
Еще в VI веке до н. э. великий реформатор Солон ввел в государственное устройство афинского полиса широкое демократическое начало. Одним из наиболее ярких его проявлений стала гелиэя, суд, состоящий из 6 тысяч гелиастов — выборных судей (5 тысяч были действующими, тысяча — запасными).