Следствие по делу декабристов
Если судить по материалам следствия по делу декабристов, то офицеры на Сенатской площади и офицеры на допросах — совершенно разные люди. Многие арестованные не просто вымаливали пощаду, но и без применения пыток выдавали вчерашних соратников или оговаривали ни в чём не повинных людей.
Известный политэмигрант XIX века Александр Герцен так писал о декабристах: «Это какие-то богатыри, кованные из чистой стали с головы до ног». Представление о декабристах как об идеале порядочности и благородства дожило до наших дней. Однако в этой «декабристской легенде» было одно уязвимое место, на котором в советской историографии не акцентировали внимание читателя. Речь идёт о поведении декабристов во время следствия...
«Кто больше донесёт»
Когда следователи начали допрашивать арестованных, открылась удивительная вещь. Почти все эти «ужасные» бунтовщики и революционеры стали охотно сотрудничать со следствием, выдавая «всех и вся».
Лишь считанные единицы вели себя достойно. Молчал Михаил Лунин, долго держались Иван Якушкин и Николай Бестужев. Друг Пушкина — Иван Пущин — вёл хитрую линию защиты, намеренно путая следствие именами выдуманных заговорщиков (и не упоминая заговорщиков настоящих). Поручик Николай Панов, не отрицая своей вины, всё же упорно отказывался называть имена товарищей. Этот список «несломленных» очень короток. Остальные декабристы вели себя весьма неблаговидно.
Бывшие соратники по революционной борьбе как будто соревновались в том, «кто больше донесёт». Фамилии, даты, планы, программные документы — всю эту информацию декабристы сообщали по первому же требованию следователей. Особенно неприятное впечатление производили вожди декабристского движения — те, кто втягивал людей в опасную антиправительственную игру, агитировал, вёл за собой. И вот тут, на следствии, эти лидеры оказались первыми доносчиками.
Вожди дрогнули первыми
Несостоявшийся «диктатор» князь Сергей Трубецкой (14 декабря не пришедший на Сенатскую площадь, где его так ждали) «сдал всех» почти сразу. Уже 23 декабря 1825 года следователи получили от него список из 79 фамилий членов тайного общества (в число которых, кстати, Трубецкой занёс и Грибоедова).
Но Трубецкой немного запоздал со своими признаниями. Уже вечером 14 декабря 1825 года один из вождей неудавшегося мятежа — поэт Кондратий Рылеев — сходу оповестил следователей, что у петербургских заговорщиков есть соратники на юге империи. «Я долгом совести и честного гражданина почитаю объявить, что около Киева в полках существует общество, — заявил поэт. — Полагаю, что оное из сильнейших... Руководит им полковник Пестель». Позднее Рылеев назвал ещё 11 фамилий.
Кстати, эти показания Рылеева породили столь привычные нам названия тайных декабристских организаций. Общество «в полках около Киева» превратилось под пером следователей в Южное общество. Петербургская организация стала Северным обществом. Названия эти закрепились в следственных делах декабристов, а затем перешли в историческую литературу.