Книга воспоминаний Анны Лариной-Бухариной

ДилетантИстория

Анна Ларина-Бухарина

Портретная галерея Дмитрия Быкова

1.

Кремлёвские обитатели и члены их семей писали довольно много — главным образом в мемуарном жанре, — но только одна книга из этой обширной библиотеки принадлежит к настоящей литературе. Я говорю о книге воспоминаний Анны Лариной-Бухариной. Из всех большевистских публицистов, по совместительству литературных критиков, некий литературный дар обнаружили трое — Ленин, Троцкий и Бухарин; первые двое были по преимуществу журналистами, со всеми издержками этого рода литературы (Троцкий при  этом ещё и невыносимо кокетлив). Бухарин мог стать писателем и в тюрьме работал над автобиографическим романом. Его жена тоже обладала повествовательным талантом — вероятно, неосознанным; при этом писала она чрезвычайно просто, без вычур, без тени самолюбования, но, видимо, была в их отношениях с Бухариным такая подлинность, которая может стать основой подлинного психологического романа.

Книга Анны Лариной-Бухариной обладает всеми свойствами романа, причём идеология совсем не мешает воспринимать её именно как лирический текст; это, во-первых, глубокая, сдержанно-страстная книга о любви, причём любви сложной — Анна всегда чувствует себя младшей по отношению к мужу, у них 26 лет разницы, а между тем в последний год его жизни именно она заботится о нём, обречённом и совершенно деморализованном. Во-вторых, это документальное расследование, подробно отвечающее на главный вопрос: как удалось нескольким десяткам блестящих, широко образованных, самоотверженных людей, всей большевистской верхушке, проиграть всё в довольно примитивной игре с человеком, который был глупей, бездарней и предсказуемей каждого из них. В-третьих, это (здесь, пожалуй, заминка) даже не приключенческая книга, а гротескная, временами абсурдистская хроника русской жизни тридцатых — пятидесятых. Ну невозможно же себе представить, чтобы это было правдой, — я говорю сейчас не о диких, пыточных главах, не о том, как Лариной угрожали расстрелом и несколько раз водили расстреливать, не о том, как гноилив сыройодиночке, не о том, как отправляли в детдом её сына, но об эпизодах невообразимых, алогичных, просто как бы приснившихся. Вот везут её из томского лагеря в новосибирскую тюрьму, везут в гражданской одежде, с конвоиром, одетым тоже в гражданское, в общем вагоне, — а встречает их шофёр НКВД, и она узнаёт, что это ещё полтора года назад, когда она сюда приезжала с Бухариным в его последний отпуск, был шофёр Роберта Эйхе, первого секретаря Новосибирского обкома партии. Он был своим человеком в семье, обедал с ними, вообще старые партийцы были большие демократы, хоть им и причиталась, по-старинному говоря, прислуга. И она вспоминает, как они с Бухариным увозили в Москву пойманного за городом филина, куриного вора. И шофёр в полном молчании везёт её в новосибирский НКВД, а по дороге спрашивает только: ну, как филин? (Филина отдали детям Микояна.) Полтора года назад она была жена самого Бухарина, их тут принимали как московских небожителей, а теперь он её везёт в НКВД, и лицо у него наглое, самоуверенное (Эйхе перевели в Москву наркомземом и почти сразу арестовали, как тогда делалось сплошь и рядом после внезапных, как бы успокаивающих повышений). И она понимает, что шофёр-то был приставлен, что он шпионил, что это он, скорее всего, и давал показания, будто они ездили в Сибирь поднимать крестьянское восстание… Бред полный! И она говорит:

— Арестовали филина. А с Эйхе что?

И шофёр молчит, и больше они не произносят ни слова.

Есть книги, которые пишутся жизнью, и Ларина не мешает собственной памяти, которая последовательно воссоздаёт все этапы её тюремных мытарств — слово «этап» в России никогда уже не отмоется от своего тюремного второго смысла, — но по малейшей ассоциации подбрасывает ей экскурсы в три счастливых года замужества, а иногда в годы сравнительно безоблачного детства. Сравнительно — потому что родители Ани Бухариной умерли и воспитывали её дед с бабкой. Потом её удочерили родная сестра матери и её муж, старый большевик Михаил Лурье, более известный под псевдонимом Юрий Ларин. В их семье она и познакомилась с Бухариным, который был уже тогда обречён и знал это — с 1928 года, о котором особый разговор, его заклеймили правым уклонистом, и никакие покаяния не могли отвести этот удар от его головы. Роман их начался с того, что в тридцатом она с родителями отдыхала в Мухолатке, а Бухарин — в Гурзуфе, и она к нему ездила туда на санаторном грузовике. Он брал с собой книгу Гамсуна (аккуратно завёрнутую в газету) и на берегу читал ей из «Виктории» невыносимо напыщенные абзацы о любви. И однажды вдруг спросил:

— А ты могла бы полюбить прокажённого?

И она — умная, рано развившаяся девочка, выросшая в среде, где привыкли разговаривать откровенно, — не решилась ему сказать, что уже давно… Бухарин странным образом продолжал надеяться, когда она уже понимала всё; в каком-то смысле она действительно была взрослей.

2.

Почему это получилось? Почему вообще в этой книге больше всего поражает именно несоответствие между нервным, колеблющимся героем — типичным русским человеком на rendez-vous, по Чернышевскому, — и героиней, которая раз и навсегда для себя решила, что надеяться нельзя, что она погибла вместе с мужем, что даже любовь к ребёнку не должна привязывать её к жизни?

Вообще это традиционная коллизия в русской литературе — сильная женщина в союзе-поединке со слабым мужчиной; потрясающая книга Глеба Павловского о Бухарине, написанная по материалам разговоров о нём с Гефтером и по материалам из архива самого Гефтера, так и называется «Слабые». Самое страшное в этой книге — стенограммы прослушиваемых предсмертных, уже после приговора, разговоров Бухарина с подсаженным к нему сокамерником, когда Бухарин ежесекундно ждёт смерти, но заставляет себя поддерживать разговоры и играть в шахматы. Непонятно, почему Сталин устроил ему такую изощрённую пытку — год ожидания ареста и потом год ожидания расстрела; хотя как раз понятно. Сталин понимал, что Бухарин — человек утончённый, нервный, на это и давил. За это и мстил, собственно, — потому что интеллектуалом не был, да, вероятно, и не хотел быть,

но чувствовал в Бухарине другую породу, чувствовал в нём гуманиста, способного поставить себя на чужое место и за это любимого решительно всеми. Странная черта для большевика — Бухарина не просто так называли любимцем партии. Да и люди в самых глухих деревнях, о чём Ларина вспоминает тоже, чувствовали к нему необъяснимую симпатию, старый алтаец приехал на него посмотреть и назвал его «моя хорошая» (он обо всех говорил в женском роде). Мальчик-бухарчик, обращались к нему друзья по оппозиции — то умильно, то раздражённо; раздражало, что он всем верит, делится идеями, вообще думает о людях лучше, чем они того заслуживают.

Бухарин, что вообще для большевистских вождей нехарактерно, человек незлобный, даже добрый — крестьянина жалеет, бескомпромиссности не одобряет, многих кидается защищать. Ларина его полюбила за это, за юмор, за душевную широту, за охотничий азарт и храбрые крымские заплывы, такие далёкие, что из воды его вылавливают пограничники… (Я сейчас думаю: не было ли это попыткой самоубийства, которую так грубо пресекли?) В нём вообще есть то веселье, которого зачастую у большевистского начальства не было, сколь бы они ни стремились изобразить беззаботность и смешливость a la Ильич. Вот выловили его пограничники, спрашивают: чего это вы заплываете в нейтральные воды? А он: я Бухарин, отдыхаю тут… Как вы докажете, что вы Бухарин? Документы у вас есть? А он им, смеясь в лицо, отвечает: я могу только снять трусы, больше, сами понимаете, ничего сделать не могу! Доставили на берег, разобрались, спрашивают: когда вы уже перестанете хулиганить, товарищ Бухарин? Когда вы перестанете называть меня правым оппортунистом, отвечает он с вызовом. И понятно, что это не пограничники его так называют, но просто в этой ситуации они представляют ту силу, которая на него едет катком, и они — «этой силы частица».

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Александр, сын Ярослава Александр, сын Ярослава

Почему мы почти ничего не знаем об Александре Невском

Дилетант
Физики сделали разделенный нейтронный интерферометр Физики сделали разделенный нейтронный интерферометр

Первый шаг на пути создания нейтронных интерферометров с длинными плечами

N+1
Нина Берия — комендант семейной крепости Нина Берия — комендант семейной крепости

Да, она была очень красивая женщина, а юной девушкой — можно себе представить!

Дилетант
Чайлдфри приняли свое решение еще подростками и не изменили ему в сорок лет Чайлдфри приняли свое решение еще подростками и не изменили ему в сорок лет

Ученые выяснили: к решению не иметь детей люди приходят еще подростками

N+1
Советские солдаты возле убитого двойника Гитлера Советские солдаты возле убитого двойника Гитлера

В мае 1945 года по Берлину распространился слух, что обнаружен труп Гитлера

Дилетант
Метод Мари Кондо: 5 простых советов по уборке дома Метод Мари Кондо: 5 простых советов по уборке дома

Полезные советы Мари Кондо, которые научили людей правильно наводить порядок

Psychologies
Жёны застоя Жёны застоя

Супруги генсеков и членов политбюро ЦК КПСС

Дилетант
Краткая история «Гоголь-центра» Краткая история «Гоголь-центра»

«Сноб» вспоминает все, что происходило в театре «Гоголь-центер» и вокруг него

СНОБ
Вон из России! Вон из России!

Осенью 1922-го от причалов отходили не только корабли с белогвардейцами

Дилетант
Братья Либерманы продают акции самих себя, чтобы другие заработали, — это их «экстремальный способ проверить концепцию» Братья Либерманы продают акции самих себя, чтобы другие заработали, — это их «экстремальный способ проверить концепцию»

Зачем братья Либерманы продают самих себя?

VC.RU
Ушёл в историю Ушёл в историю

Почему в России никогда не будет второго Горбачёва и второй перестройки

Дилетант
Чем русский борщ отличается от украинского Чем русский борщ отличается от украинского

Историки и рестораторы ответили на застарелый и наболевший вопрос

Maxim
Невидимые миру Невидимые миру

Жён советских лидеров часто называли «первыми леди СССР». Но это были лишь слова

Дилетант
Саша Николаенко: «Муравьиный бог: реквием». Что растет из нелюбви Саша Николаенко: «Муравьиный бог: реквием». Что растет из нелюбви

Отрывок из книги Саша Николаенко о том, как детство тратит свое будущее

СНОБ
Гибель Надежды Гибель Надежды

Популярные версии причины конфликта на банкете в кремлёвской квартире Ворошилова

Дилетант
Пробирают до мурашек: 10 неклассических хорроров для тех, кому не хватает адреналина Пробирают до мурашек: 10 неклассических хорроров для тех, кому не хватает адреналина

Фильмы ужасов, которые однозначно стоит попробовать на вкус

Правила жизни
Резня лейтенанта Келли Резня лейтенанта Келли

Массовое убийство в Сонгми: одна из трагедий войны во Вьетнаме

Дилетант
Одна вокруг света: опасная дорога к ледникам, горные озера и разноцветная гора Одна вокруг света: опасная дорога к ледникам, горные озера и разноцветная гора

176-я серия о кругосветном путешествии москвички Ирины Сидоренко: Перу

Forbes
Неприметный шедевр Неприметный шедевр

Именно к этому полотну посетители Лувра чаще всего поворачиваются спиной

Дилетант
«С русским акцентом»: какой будет новая корпоративная культура после передела рынка «С русским акцентом»: какой будет новая корпоративная культура после передела рынка

Чего ждать старым сотрудникам? Как изменится корпоративная культура?

Forbes
Зелёная подкладка, или Разгадка тайны Саши Баки Зелёная подкладка, или Разгадка тайны Саши Баки

При изучении русской иконографии важна любая, даже самая незначительная деталь

Дилетант
Эти инвестиции настолько пассивные, что текст мы писали из кровати Эти инвестиции настолько пассивные, что текст мы писали из кровати

В некоторых случаях, чтобы начать инвестировать, достаточно обыскать кладовку

VC.RU
Охота за Эйхманом Охота за Эйхманом

Адольф Эйхман вошёл в историю как «архитектор холокоста»

Дилетант
«Позорная стигма»: историк Михаил Майзульс о том, как в Средневековье помечали врагов «Позорная стигма»: историк Михаил Майзульс о том, как в Средневековье помечали врагов

Историк-медиевист Михаил Майзульс — как в Средние века использовали цвет

Forbes
Герой прорыва Герой прорыва

Одним из главных героев Войны Судного дня стал израильский генерал Ариэль Шарон

Дилетант
А вдруг все серьезнее... А вдруг все серьезнее...

Болит спина – и мы спешим на массаж. А может, надо к врачу?

Лиза
Час состязаний настал: как стоики учат справляться со страхом смерти Час состязаний настал: как стоики учат справляться со страхом смерти

Отрывок из книги философа Джона Селларса «Как жить»

Forbes
Одна вокруг света: озеро Титикака и ворота в Боливию Одна вокруг света: озеро Титикака и ворота в Боливию

180-я серия о кругосветном путешествии москвички Ирины Сидоренко: в Боливию

Forbes
Дивование Дивование

Выставка современных художниц в Каргополе

Собака.ru
Как детские игры помогут вернуть нам радость этим летом Как детские игры помогут вернуть нам радость этим летом

Чтобы научиться радости, следует записаться на «мастер-класс» к детям

Psychologies
Открыть в приложении