«Честное слово»: гипнотерапевтическая сказка
Сказки впускают в нашу жизнь фантазию и веру в чудеса. Это своего рода мостик между рациональным мышлением взрослого и волшебным миром ребенка внутри нас. Недаром их используют в психотерапии: давая волю воображению, можно все представить, а потом, в реальности, и осуществить. Однажды в детстве героиня истории психолога Александрии Садофьевой выбрала для себя единственно верную стратегию поведения. Но наступил момент, когда она перестала работать. Преодолеть кризис помог… эриксоновский гипноз.
В далеком 1982 году Анне Геннадиевне было шесть с половиной лет. В начале января она в компании мамы, тети и двоюродного брата Славика в первый раз отправилась на елку в местный Дом культуры. Славик был старше Анечки на пять месяцев, поэтому в тот морозный январский день Славику было уже семь лет, а Анечке все еще шесть, хотя и с половиной.
На прозрачном небе яичным желтком сияло солнце. Они шли по скрипучему январскому снегу, и неуклюжие снежинки смешно кололи Анечку в нос и путались в ресницах. По случаю праздника девочка была одета в зеленое связанное бабушкой платье. Бабушка украсила его мишурой и блестками, и платье превратилось в костюм новогодней елки.
Для Славика был сшит костюм цыпленка. Он состоял из желтых атласных шаровар и такой же распашонки. Венцом костюма — в буквальном смысле — была цыплячья голова. Мама Славика сшила желтый чепец, приделав на место козырька оранжевый клювик из картона, а посередине чепчика вшила вырезанный из поролона и выкрашенный алой гуашью гребешок. В битве за лучший новогодний костюм вся родня прочила Славику первое место.
Ручейки и речушки из детей и родителей центростремительно стекались ко входу Дома культуры, перед которым превращались в один мощный гудяще-жужжащий поток, вливающийся в вестибюль здания. Взрослых заранее предупредили о том, что представление рассчитано только на детей, которые будут находиться в зрительном зале без родителей. Поэтому по дороге на елку обе мамы давали детям наставления, как следует себя вести. Анечке мама строго-настрого наказала не отходить от брата ни на шаг, опасаясь, что дочь может потеряться в огромной ребячьей массе.
Оказавшись в здании, великолепная четверка моментально заразились всеобщей суетой. Родители ежеминутно прихорашивали детей, отряхивая и причесывая их. Дети вырывались, разбегались по вестибюлю и снова становились взъерошенными. Вестибюль напоминал огромный курятник. Костюм цыпленка был как нельзя кстати.
Сняв тяжелое клетчатое пальто, Славик с удовольствием натянул на рейтузы атласные шаровары, влез в распашонку. С невероятной гордостью завязал под подбородком чепец с клювом и гребешком. Желтый атлас сиял и переливался. Вместе с ним сиял и переливался Славик, а Анна Геннадиевна шести с половиной лет завистливо сглатывала подступившую слюну: костюм елки не шел ни в какое сравнение с костюмом цыпленка.
Внезапно откуда-то появилась дама средних лет с высокой прической, одетая в коричневый костюм. Своим видом она напомнила Анечке неприступную скалу из сказки про гору смешливую, но справедливую (была такая вьетнамская сказка).
Как ни странно, голос у «скалы» был довольно нежный и одновременно громкий. Указывая на фойе коричневым рукавом, она дала команду детям следовать за ней. Родители было ринулись в том же направлении, но «скала» умело захлопнула стеклянную дверь, разделявшую фойе и вестибюль, прямо перед их носом.
Очутившись в фойе, дама-«скала» громко произнесла: «Дети, кому нет семи лет — поднимите руку и подойдите ко мне. Те, кто старше семи, — оставайтесь на месте». Анечке совсем не хотелось уходить от семилетнего Славика к непонятной тете-скале, но в их семье было принято говорить правду. Всегда. И Анна Геннадиевна, зажмурив глаза, сделала шаг вперед навстречу неизвестности. Неизвестность увлекла ее и таких же, как она, девчонок и мальчишек по узорчатому паркету фойе в зрительный зал. «Скала» быстро рассадила малышей на первых рядах и так же быстро исчезла.
Как только Анна Геннадиевна плюхнулась в обитое велюром бордовое кресло, она тут же забыла про брата. Перед ее глазами предстал невероятных размеров занавес. Его поверхность была расшита блестками, между которыми сверкали солнце, луна и звезды. Все это великолепие переливалось, искрилось и пахло пылью.
И Анна Геннадиевна испытала такое уютное и приятное состояние, что, осмелев, расположила руки на деревянных, отполированных временем подлокотниках. Справа от нее сидела испуганная рыжая девочка, а слева — мальчик с нарисованными усами в костюме пирата.
В зале стоял гул, как на восточном базаре. И по мере того, как свет постепенно угасал, гул затихал. И наконец, когда свет погас и в зале стало совсем тихо, занавес открылся. Взору Анны Геннадиевны явились чудесный зимний лес и его обитатели. Она провалилась в волшебный мир сказки, окончательно позабыв про Славика с его костюмом… и даже про маму.
Какие-то вредные животные, возглавляемые Бабой-ягой, похитили Снегурочку, спрятав ее в лесу. И только смелым советским пионерам удалось освободить ее из неволи. Силы зла непримиримо вели борьбу с силами добра, которое в конце концов восторжествовало. Лиса и волк позорно бежали, а Баба-яга перевоспиталась. Дед Мороз, Снегурочка и пионеры спешили на празднование Нового года.
Час, отведенный под спектакль, пролетел в один миг. И весь этот часомиг Анечка «была» там, на сцене. Вместе с отважными пионерами Анечка помогала Снегурочке преодолевать козни злодеев. Анна Геннадиевна ловко перехитрила лису, обманула глупого волка и немножечко завидовала пионерам, потому что те боролись со злом по-настоящему, а она — понарошку.