Побежденная Германия глазами Генриха Бёлля

WeekendИстория

Война заканчивается, а «послевойны» — никогда

Побежденная Германия глазами Генриха Бёлля

Текст: Ольга Федянина

Генрих Бёлль на демонстрации перед военной базой в Мутлангене, 1 сентября 1983. Фото: Karin Hill / picture alliance / Getty Images

60 лет назад вышел в свет роман Генриха Бёлля «Глазами клоуна», история молодого аутсайдера в аденауэровской Германии. Роман очень быстро перевели на русский язык, автор считался если не прокоммунистическим, то во всяком случае строго антибуржуазно настроенным. Вскоре СССР запретит дальнейшие публикации Бёлля — и запрет продержится полтора десятилетия, а «Глазами клоуна» так и останется в России самой читаемой его книгой, которая на самом деле была лишь частью огромного портрета страны, просуществовавшей всего 40 лет.

Генрих Бёлль на протяжении 35 лет был тем, что сейчас саркастически называется «совесть нации», а при его жизни называлось точно так же, только без всякого сарказма. В послевоенной Германии его ненавидели примерно все современные ему политические лагери: для консерваторов он был приспешником Cоветов, для левых — буржуазным прихвостнем, для умеренных — пацифистом-экстремистом. Советский Союз запретил его печатать после того, как он поддержал Солженицына и Копелева, служба безопасности ФРГ приходила к нему и его домашним с обысками по доносу газеты Bild, которая считала, что он поддерживает террористов RAF, американские и восточногерманские спецслужбы, кажется, прослушивали его просто на всякий случай.

Вместе с тем его книги попадали на первую строчку списков бестселлеров и оставались там месяцами, газетные статьи разбирали на цитаты, а коллективные политические воззвания и манифесты подписывали, если под ними уже стояла подпись Бёлля как верный знак благих целей и намерений изложенного.

У его феноменального авторитета было две опоры, на которых Бёлль стоял всю свою жизнь, стоял мучительно неудобно, но надежно.

Одну из этих опор можно назвать предельно абстрактной, вторую — предельно конкретной. Начать лучше с абстракции.

Бёлль был с детства и пожизненно человеком католической веры, и это обстоятельство имеет значение для каждого им написанного — и в той же мере каждого ненаписанного — слова. Католицизм Бёлля, полностью лишенный пафоса, был передан ему в бог весть каком поколении, крепкий и основательный, как дубовый буфет. Именно из домашнего, семейного, регионального католицизма, прошедшего шесть лет мировой войны, рожден очень тихий, но никогда не смолкающий звук, затягивающая читателя внутрь текста интонация, которая есть в абсолютно любом тексте Бёлля, будь то роман, публицистическое эссе или частное письмо. Это интонация, в которой соединяются отчаяние, легкомыслие и спокойствие. Интонация человека, в сознании которого умещаются две вещи одновременно: во-первых, все сущее — бренно и суета сует, во-вторых — только эта бренная суетная сущность нам и доступна. Все остальное с человеческим существом или тем, что от него останется, будет происходить где-то совсем не здесь.

Люди для Бёлля — заведомо проигравший род, просто по факту своего происхождения, обремененности страстями и грехами, включая первородный. Лузерское существование посюстороннего мира и есть предмет его внимания и интереса.

Парадоксальным дополнением к нему служит антимодернистское ощущение неразрушенности основ бытия.

Мартин Вальзер, Генрих Бёлль и Ингеборг Бахманн на встрече «Группы 47», май 1955. Фото: ullstein bild / ullstein bild / Getty Images

Отличие Бёлля от почти всей сколько-нибудь заметной немецкой литературы «после Освенцима» состоит в том, что для него Освенцим не отменяет Десять заповедей и даже не ставит их под сомнение. Время и суть всех его текстов исчерпывающе определяются тегом #послевойны, война была у него за спиной и там, за спиной, навсегда и осталась — он прошел ее в рядах вермахта с лета 1939-го до конца, до французского плена в апреле 1945-го. Но для Бёлля человечество после войны и до войны — одинаковое. И во время войны, кстати, тоже. В своих фронтовых письмах (а он писал их километрами, они — и психостимулятор первитин — были его спасением) Бёлль детально описывает тупость, безнравственность и идиотизм армейской жизни, но ни в этих частных описаниях, ни в его книгах нет той полумистической загипнотизированности происходящим, которая была свойственна как фашистам Юнгеру и Селину, так и антифашистам Мюллеру и Целану. Вера не позволяла доброму католику Бёллю смешивать рукотворный ад с нерукотворным, а Сталинград и Освенцим с Апокалипсисом, и этим он, кстати, больше всего напоминает доброго атеиста Брехта. Вряд ли оба классика по разные стороны немецко-немецкой границы сильно ценили друг друга, но с брехтовским обреченным вздохом «человек есть человек» Бёлль был согласен. Отказ от расчеловечивания, способность видеть в самой невыносимой и опасной фигуре живое существо одного с тобою рода и корня — большая часть писательского успеха Бёлля. Для капитулировавшей и разрушенной Германии важен был голос, говоривший, что и мир вокруг населен людьми, и сама она — не логово нелюдей.

Здесь мы переходим к конкретной части.

У текстов Бёлля есть место действия, которое, как и католическое Credo, определяет их состав и материю. Прежде чем искать его на литературной карте мира, его нужно найти на карте географической. На ней оно располагается строго в регионе Кёльна—Бонна и на прилегающих берегах Рейна. Нет такой национальности «рейнец», но если бы была, Бёлль был бы ее почетным обладателем. Это особенный кусочек Европы, точка схода немецких, голландских, французских земель, историй, традиций. При жизни Бёлля — индустриальное благополучное захолустье, задворки Римской империи через два тысячелетия после ее конца. Гнездо консервативной анархии, где семейные ритуалы и личные привычки важнее законов и государственного строя. Место, в котором чье-то отсутствие на воскресной службе может стать причиной срыва важного контракта, а рецепт тушеной говядины является фактором политической стабильности. Место благодушной коррупции и холодного ханжества. Место, в котором директор банковского филиала и городской нищий, скорее всего, сорок лет назад ходили в один и тот же класс и, встречая друг друга на улице, вынуждены как-то учитывать это обстоятельство. Место, где всё — от ложек до концернов — имеет длинную историю и передается по наследству, где совсем не по-немецки гордятся виноградниками и вообще климатом, где высокие государственные служащие испытывают сентиментальные чувства при виде речных закатов — причем тоже уже в пятом поколении.

В этом есть что-то нелепое, но тем не менее: если бы не 1949 год, Генрих Бёлль был бы писателем с другими текстами и другой судьбой. В 1949 году город Бонн, по сути, дальний пригород Кёльна, был провозглашен столицей Западной Германии (и оставался ею до 1990 года). Жили в нем тогда около 100 000 человек.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Нас возвышающий финал Нас возвышающий финал

Как Илья Авербах находил гармонию в окружающей нелепости

Weekend
Y-хромосома по-разному повлияла на исходы рака Y-хромосома по-разному повлияла на исходы рака

Как Y-хромосомы влияют на развитие колоректального рака и рака мочевого пузыря

N+1
Стать девушке солдатом на войне… Стать девушке солдатом на войне…

Война глазами одной из 200 девушек комсомолок-добровольцев

Знание – сила
Виртуальный доллар: зачем банки сохраняют счета физлиц в «токсичных» валютах Виртуальный доллар: зачем банки сохраняют счета физлиц в «токсичных» валютах

Девалютизация банковской системы не заставила банки вывести доллары и евро

Forbes
Михалковы Михалковы

Династия Михалковых: от успеха в кино до признания в ресторанном бизнесе

Караван историй
Самая массивная черная дыра: абсолютный чемпион Самая массивная черная дыра: абсолютный чемпион

Чемпион среди черных дыр — его масса превышает массу Солнца в 40 000 000 000 раз

ТехИнсайдер
Почему пирожки важнее диеты: как закончилась моя модельная карьера Почему пирожки важнее диеты: как закончилась моя модельная карьера

Главу из новой книги Марии Микулины «Женщина на пике мозга»

VOICE
Крымов, Диденко и Gogol School: какие культурные проекты создают русские эмигранты Крымов, Диденко и Gogol School: какие культурные проекты создают русские эмигранты

Чем русские театральные деятели занимаются за границей

Forbes
14 признаков того, что ты нашла свою родственную душу 14 признаков того, что ты нашла свою родственную душу

Признаки, которые указывают на то, что ты нашла свою родственную душу

VOICE
Александра Власова: «Я изменила свою жизнь на 180 градусов» Александра Власова: «Я изменила свою жизнь на 180 градусов»

Я уверена, что любые отношения — это работа

Караван историй
От «Хранителей» до «Ходячих мертвецов»: 15 лучших сериалов по комиксам От «Хранителей» до «Ходячих мертвецов»: 15 лучших сериалов по комиксам

Сериалы по комиксам — Marvel, DC, Image Comics, японская манга, мультсериалы

Правила жизни
От Холлана до Мбаппе: десятка самых дорогих футболистов в мире От Холлана до Мбаппе: десятка самых дорогих футболистов в мире

Forbes.Спорт представляет десятку самых дорогих футболистов в мире

Forbes
«Мы решили жить вместе»: к чему нужно приготовиться — 3 важных этапа «Мы решили жить вместе»: к чему нужно приготовиться — 3 важных этапа

Как облегчить процесс привыкания друг к другу

Psychologies
3 самых распространенных мифа об одиночестве, про которые пора забыть 3 самых распространенных мифа об одиночестве, про которые пора забыть

Что мы думаем об одиночестве?

Psychologies
Анастасия Стежко: «Важно и нужно позволять себе быть женщиной» Анастасия Стежко: «Важно и нужно позволять себе быть женщиной»

Она органична в разных ролях – будь то жена олигарха, следователь или ведунья

Здоровье
В Израиле обнаружили 12-тысячелетние манки на хищных птиц В Израиле обнаружили 12-тысячелетние манки на хищных птиц

Натуфийцы использовали кости небольших птиц в быту

N+1
Прицепились к подвеске Прицепились к подвеске

Какие вопросы у археологов к украшению из Денисовой пещеры?

N+1
Так ли хорошо ромашковый чай успокаивает нервы? Так ли хорошо ромашковый чай успокаивает нервы?

Как ромашковый чай действует на организм?

ТехИнсайдер
«Еще скажи — Вивальди на титры поставить» «Еще скажи — Вивальди на титры поставить»

Как звукорежиссеры создают эмоции в кино

Weekend
Момент истины Момент истины

За последние годы витамин D стал суперзвездой среди нутриентов

Лиза
Откуда взялся мем про 40 кошек: ни одна женщина не обидится на эту шутку, если узнает ее происхождение Откуда взялся мем про 40 кошек: ни одна женщина не обидится на эту шутку, если узнает ее происхождение

Почему считается, что у сильной и независимой женщины должно быть 40 кошек?

VOICE
Лишняя тяга: как неуместное поведение мужчин мешает женщинам заниматься в спортзале Лишняя тяга: как неуместное поведение мужчин мешает женщинам заниматься в спортзале

Как посетительницы и сотрудницы фитнес-клубов борются с тревогой и отторжением?

Forbes
Пряности Пряности

Пряности, без которых немыслима не только французская, но и многие другие кухни

Здоровье
Символы в украшениях: как они могут повлиять на твою судьбу Символы в украшениях: как они могут повлиять на твою судьбу

Почему важно осознанно выбирать символику в украшениях?

VOICE
Что происходит в отечественном геймдеве Что происходит в отечественном геймдеве

Как на геймдев-индустрию повлияли санкции и где корпорации ищут новые таланты

СНОБ
Как понять, что сладкое разрушает твое здоровье: 5 тревожных симптомов Как понять, что сладкое разрушает твое здоровье: 5 тревожных симптомов

Задумайся о снижении количества сахара в рационе, если у тебя есть эти признаки

VOICE
Эмоции для диктатуры пролетариата Эмоции для диктатуры пролетариата

Как авангард хотел управлять сознанием с помощью архитектурных форм

Weekend
Астрономы нашли самые быстрые звезды Млечного пути. Они покидают нашу галактику Астрономы нашли самые быстрые звезды Млечного пути. Они покидают нашу галактику

Как звезды убегают в межгалактическое пространство?

ТехИнсайдер
Самый советский художник Самый советский художник

Памяти Ильи Кабакова

Weekend
Тахир Базаров: «Переплавьте тревогу в любознательность» Тахир Базаров: «Переплавьте тревогу в любознательность»

Какие паттерны мышления руководителей устарели и чем их заменить

РБК
Открыть в приложении