Основы вообразительного искусства
Анна Толстова о «Невидимом звуке» Давида Кларбаута
В Музее современного искусства «Гараж» открылась выставка «Невидимый звук» бельгийского художника Давида Кларбаута, философа движущихся образов неподвижной вечности.
Давид Кларбаут — один из любимцев отдела кино- и медиаискусства ГМИИ имени Пушкина, но его первую персональную выставку в России сделал «Гараж» (куратор — Валентин Дьяконов), и она забавным образом совпала с персональной выставкой другого любимца отдела, Билла Виолы, в самом Пушкинском. Избавиться от этой случайной рифмы, возникшей в выставочных пространствах Москвы, невозможно. Виола старше Кларбаута почти на 20 лет, но это не просто два идущих одно за другим поколения видеоарта — художественно-историческое расстояние между ними примерно такое же, как между Ренуаром и Уорхолом. Внешне у обоих много общего: страсть к замедленному, почти остановившемуся, застывшему, как скульптура, времени; страсть к наблюдению за мельчайшими движениями эмоции на лицах, когда изумление, восторг или испуг раскладываются на тысячи оттенков мимического спектра. И все же это художники из разных миров: у Виолы мир еще аналоговый, у Кларбаута — цифровой, но дело вовсе не в техническом прогрессе медиа, которые демонстрируют два представителя двух идущих одно за другим поколений. Хотя Виола с его непрестанными аллюзиями на старых мастеров может показаться более отсталым, традиционным по языку, чем не замеченный в такой навязчивой цитатности Кларбаут, но именно Кларбаут радикально возвращает искусство в его дообъективное, то есть не знающее тех технических приспособлений, что позволяют смотреть на реальность сквозь линзу, сквозь объектив фото-, кино- и видеокамеры, прошлое. И пусть у Виолы сложилась репутация художника-философа, размышляющего о высоких, возвышенных материях, это как раз Кларбаут с его поворотом к дообъективному оказывается подлинным философом — искусства, образа, времени.
Выставка в «Гараже» невелика, на ней всего четыре видеоработы, и все четыре сделаны по одному принципу: каждая представляет собой последовательность неторопливо сменяющих друг друга кадров, спроецированных на огромные экраны. Прием на первый взгляд кажется совсем простеньким, годящимся для среднестатистического диплома в среднестатистическом художественном колледже, и длительность этих слайд-шоу — в среднем по полчаса — вызывает глухое раздражение. Это далеко не самые долгие фильмы Кларбаута — его личный рекорд, «Пьеса Бордо», длится почти 14 часов, и поскольку музеи и галереи не работают по 14 часов в день, критики любят шутить, что это видео целиком кроме автора никто не видел. Кларбаут делает и видео другого рода — иммерсивное, прямо-таки засасывающие зрителя внутрь себя, с непрерывным, словно бы одним кадром снятым движением вглубь, завораживающим не хуже, чем видеокартины Виолы, или же интерактивное, реагирующее на входящего в зал человека. Занимается также