Обновленцы: красная церковь
Расколы и ереси. Проект Сергея Ходнева
В феврале 1917 года Русская православная церковь вздохнула с неподдельным облегчением: наконец-то можно будет забыть государственническую петровскую реформу как страшный сон. Но прошло всего несколько лет, и новая власть, даром что безбожная, стала принуждать ее к сотрудничеству. Возник небывалый гомункулус — православная Реформация под опекой большевизма, в которой странно мешались наивность и кровожадность, прекраснодушие и цинизм, искренность и угодливость. Не слишком долговечный эксперимент определил многое в психологии русского православия на сто лет вперед.
Обновленчество — реформистское движение в Русской православной церкви послереволюционного времени. На пике своего существования (1922–1923) было представлено сразу несколькими организациями, различавшимися по масштабу, социальному составу и деталям своей идеологии, но одинаково приветствовавшими большевистский режим. Лишившись со временем государственной поддержки, окончательно прекратило свое существование в начале 1940-х годов.
Прежде всего в истории обновленчества изумляет его моментальность. Сначала трое ушлых петроградских священников (Александр Введенский, Владимир Красницкий, Евгений Белков) добиваются от патриарха Тихона, над которым нависла угроза суда и казни, чтобы он передал им дела своей канцелярии — и на этом основании самочинно создают новое Высшее церковное управление (ВЦУ). Ну то есть как «самочинно»? Естественно, за этим стоит ГПУ, всячески поддерживавшее инициативу тех, кто назвал себя «Живой Церковью». Сторонники нового движения тем не менее все умножаются; вот уже в их числе появляются наконец епископы; вот живоцерковники при массированном внимании общественности проводят собрания и съезды, требуя прежде всего двух вещей — показательного разрыва с «дворянско-крепостническим» прошлым Русской церкви и отмены монашеского засилья (проще говоря, разрешения белому женатому духовенству занимать архиерейские должности).
Потом обновленчество начинает делиться. Откалывается от «Живой Церкви» возглавляемый харизматичным епископом Антонином (Грановским) «Союз церковного возрождения», затем «Союз общин древлеапостольской церкви» (СОДАЦ) под предводительством не менее харизматичного о. Александра (Введенского). Но движение в целом прекрасно держится тем не менее на плаву; босолицый протоиерей Введенский собирает по всей стране полные залы на своих диспутах с безбожниками и сторонниками «патриаршей церкви», и досужие люди всем этим «церковным нэпом» живо интересуются — уж точно больше, чем арестами и высылками тех, кто при этом «нэпе» пришелся не ко двору.
Потом группировки, которые к тому времени контролируют чуть ли не две трети всех приходов в России, ухитряются договориться и проводят с великой помпой свой собор, названный Вторым поместным (то есть наследником Первого — знаменитого Собора 1917–1918 годов). Собор безоговорочно присягает советской власти, объявляет патриарха Тихона лишенным сана за контрреволюционность и благословляет введение женатого епископата. Началась, по словам Антонина (Грановского), «чудовищная, безудержная, хищная, ненасытная поповская свистопляска»: «…Не осталось ни одного пьяницы, ни одного пошляка, который не пролез бы в церковное управление и не покрыл бы себя титулом или митрой. Живоцерковнические и содацевские архиереи не хотели посвящаться в епископы, их производили сразу во второй чин архиепископа. Вся Сибирь покрылась сетью архиепископов, наскочивших на архиерейские кафедры прямо из пьяных дьячков. Наплодилось невероятное количество архиепископов, митрополитов, которым не хватает белого крепу на клобуки».