Почему современный театр изменяет классику, но никогда ее не бросает

WeekendКультура

Это не Чехов!

Почему современный театр изменяет классику, но никогда ее не бросает

Текст: Ольга Федянина

У театра парадоксальные отношения со временем. Театру нечем и некуда устаревать, его произведение не является единицей хранения и не живет во времени: он начинается и заканчивается одним вечером, никакого состояния, кроме сегодняшнего, у него нет. Спектакль идет сегодня, завтра он будет другим.

Театр не хранит прошлое, он с ним играет. Вторгаясь в классический текст, современный театр вступает с ним в диалог, который может быть глубоким или поверхностным, остроумным или плоским, агрессивным или дружелюбным. В чем особенности и свойства этого диалога? Или, если спросить иначе: каким образом и зачем театр посягает на автора?

Интерпретируя классику, театр вызывает неизменный ажиотаж — частью восторженный, частью раздраженный. Раздражены — вот уже второе столетие — те, кто приходит в театр за Чеховым, Шекспиром, Гоголем, Верди, а обнаруживает в нем Уилсона, Брука, Митчелл, Серебренникова, Чернякова.

На возглас «это не Чехов!» (Шекспир, Горький) есть два возможных ответа. Первый — «ну и что?». Второй — «именно что Чехов» (Шекспир, Горький). Искусство даже допускает одновременное существование обоих вариантов, которые друг друга вообще-то взаимно исключают. И сакраментальное «это не…» — изначально не цензурирующий окрик, а озвученная рефлексия о природе и смысле любого искусства. Знак и манифест этой рефлексии почти 90 лет назад создал Рене Магритт. Вещь, сменившая среду обитания, не может остаться равна себе, будь то трубка, ставшая картиной, или пьеса, ставшая спектаклем. (И тот припорошенный пылью Чехов в записи советского телевидения 1973 года, которого иные считают эталоном, на самом деле точно такой же «нечехов», как и тот, которого вам предлагают самые радикальные реформаторы сцены.) Театр — самое диалектическое из искусств, которое из утверждения и отрицания извлекает свою энергию, и способы такого извлечения разнообразны.

Настоящее вместо прошедшего

Заметнее всего, как это часто бывает, самое несущественное. Вы пришли на «Трех сестер», а там Вершинин Маше эсэмэсками в любви объясняется, в «Венецианском купце» купцы в офисных костюмах, в «Горе от ума» фамусовская Москва выложена собянинской плиткой. В точности это или нечто подобное происходит в сотнях выдающихся спектаклей и в тысячах бездарных — и они никогда не бывают выдающимися или бездарными только по причине того, что там происходит вот это.

В большинстве случаев театр приближает время на сцене к времени в партере из очень простого соображения. Ни Горький, ни Чехов, ни Стриндберг, ни Островский не писали пьес, действие которых происходит 100 или 150 лет назад. Если театр хочет остаться в художественном времени автора, которое подразумевается или прямо заявлено как «наши дни», он должен уйти из его фактического времени и отправиться в фактическое время зрительного зала. Последствия могут быть чрезвычайно разнообразны.

Например:

  • «Венецианский купец»
  • Режиссер Петер Цадек, Берлинер Ансамбль
  • 1990

Свою версию пьесы Шекспира Петер Цадек сделал, уже будучи, так сказать, классиком европейского театрального радикализма. Режиссер не стал переосмысливать пьесу, он буквально «переодел» ее. Все, что происходило в шекспировской Венеции, может произойти сегодня на Нью-Йоркской бирже, говорил Цадек,— и собственно этому был посвящен его спектакль. Конфликт Шейлока с венецианским купцом Антонио разыгрывался в тональности фильма «Уолл-стрит», который Цадек вполне намеренно цитировал. Биржевые маклеры, стая скучных серых людей в серых костюмах и белых рубашках, произносили шекспировские тексты как биржевые сводки — и сухость этой декламации не только не убивала текст, но лишь подчеркивала его напряжение.

Определенное вместо условного

Машина времени действует и в обратную сторону. Самое парадоксальное «осовременивание» — то, которое автора читает совершенно буквально. Если режиссер всерьез разместит Эльсинор в исторической средневековой Дании (или в елизаветинской Англии), подтвержденной источниками и иконографией, непременно раздастся «это не Шекспир». Это и правда не Шекспир. Автор «Гамлета» ничего такого в виду не имел.

Но вот «Горе от ума» разыгрывается во вполне документальной грибоедовской Москве, фарсы Шницлера буквально портретируют югендстильную Вену, а у Островского Замоскворечье, судя по всему, как живое. Однако если воспроизвести эту документалку на сцене, получается страшно современный и по-своему очень дискомфортный спектакль.

Дискомфорт возникает тогда, когда театр размещает классический сюжет в любом конкретном времени (в частности, и в том, которое заявлено «у автора»). Делая время не кулисой, а обстоятельством действия, театр наделяет сиюминутное смыслом и логикой, убирает барьер, который позволяет зрителю думать, что это не про него. Рано или поздно всегда про него.

Единственное сравнительно безопасное время на сцене — время «вообще», то есть такой спектакль, в котором время значения не имеет. Но в сегодняшнем искусстве оно почти всегда имеет значение. Если ХХ век с чем-то и расстался, так это с представлением о том, что есть вечная человеческая природа и безвременные страсти или конфликты.

Например:

  • «Мария Стюарт»
  • Режиссер Джон Копли, Театр «Ковент-Гарден»
  • 1977

Самые впечатляющие и последовательные примеры «историзации» традиционно можно найти на оперной сцене, просто потому, что этот подход предполагает большие бюджеты, высокую квалификацию производственных цехов и чрезвычайно длительный подготовительный период. Неизвестно в точности, сколько времени понадобилось режиссеру Копли и театру «Ковент-Гарден» на то, чтобы собрать историческую иконографию для оперы Доницетти, которая, разумеется, на такую точность совсем не была рассчитана,— как и пьеса Шиллера, на основе которой было написано либретто. В спектакле Копли у каждого кружевного воротничка и каждого кресла был подтвержденный источник в картинных галереях и альбомах, гримы были портретными, место и время действия — Лондон и замок Фотерингей, 1587 год, не были никакой условностью. И в этом антураже неожиданно заметно и важно оказывалось то, что конфликт Марии и Елизаветы — это конфликт двух вполне немолодых для своей эпохи женщин, участвующих не столько в трагедии страстей и характеров, сколько в трагедии исторической. В этом контексте концептуальным жестом выглядело и то, что оперу Доницетти у Копли исполняли на английском языке — хотя к тому времени итальянские оперы в Ковент-Гарден уже пели на языке оригинала.

Действительное вместо завершенного

Все составляющие пьесы — характеры, обстоятельства и сюжеты — имеют срок годности. При этом у каждого автора со временем свои собственные отношения: герои Уайльда за 30 лет изменились гораздо больше, чем герои Шиллера за два века и герои Шекспира — за четыре. Вы можете считать, что любовь Фердинанда и Луизы из «Коварства и любви» — общепонятное чувство, но сюжет состоит не из любви, а из возводимых перед нею препятствий. А они у Шиллера в основном рождаются из сословных принципов и понятий, которые современный европейский зал просто не готов считать основой для драматической коллизии. Эмоционально не готов. Для того чтобы привести в соответствие разум и чувства зрителя, театр и отправляется на поиски современных адресов, по которым можно «поселить» классические сюжеты, найти новые основания для драматической коллизии. И это не литературная, а конструкторская задача: любая перестановка имеет последствия, ружье, не висящее на сцене в первом акте, в четвертом не выстрелит. Какую должность занимает Фамусов в сегодняшней Москве? В какого призрака поверит сегодня принц Гамлет? Как выглядит саморазоблачение Хлестакова в эпоху электронной почты — и зачем вам в этой пьесе почтмейстер? Как вообще в современном мире поступать с коллизиями, построенными на ожидании сообщения, на времени, проходящем между новостью и ее опровержением? А от этого зависит ощущение сценического времени, оно у современного зала совсем иное, чем даже еще 50 лет назад. Речь идет не о банальных обстоятельствах, а о том, в состоянии ли театр предъявить зрительному залу и классическую историю, и его собственное отражение в этой истории.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Юлия Барановская: «Не будет боли и обид, если не врать себе» Юлия Барановская: «Не будет боли и обид, если не врать себе»

Обсудили с телеведущей семейные традиции, путешествия и материнский стресс

VOICE
Их поменяли полами Их поменяли полами

Татьяна Алешичева о ремейке «Сцен из супружеской жизни»

Weekend
Живая ткань Живая ткань

Как восстанавливают разрушенные войной города

Forbes
Избавилась от прыщей, молочницы и 7 кг: я месяц сидела на диете для микрофлоры Избавилась от прыщей, молочницы и 7 кг: я месяц сидела на диете для микрофлоры

Микроорганизмы управляют нами сильнее, чем мы думаем

Cosmopolitan
Взгляд сквозь дверь: лазер помог ученым заглянуть в запертую комнату Взгляд сквозь дверь: лазер помог ученым заглянуть в запертую комнату

Ученые научились заглядывать в запертые комнаты

Популярная механика
Русский «Улисс»: каким получился фильм «Петровы в гриппе» Серебренникова Русский «Улисс»: каким получился фильм «Петровы в гриппе» Серебренникова

Критик Ярослав Забалуев делится впечатлениями о фильме «Петровы в гриппе»

РБК
5 токсичных установок, мешающих нам заниматься творчеством 5 токсичных установок, мешающих нам заниматься творчеством

У многих из нас есть творческие барьеры, через которые пора перешагнуть

GQ
Поверила в любовь: трагичная история брака «женщины-гориллы» Юлии Пастрана Поверила в любовь: трагичная история брака «женщины-гориллы» Юлии Пастрана

Девушка даже представить себе не могла, что ждет ее в браке с этим человеком

Cosmopolitan
Перевал: научный взгляд на загадку гибели группы Дятлова Перевал: научный взгляд на загадку гибели группы Дятлова

С момента гибели туристов из группы Игоря Дятлова прошло больше полувека

Популярная механика
Бумажная волокита Бумажная волокита

Полезные идеи по обмену, сбору и переработке ненужных книг, газет и журналов

Лиза
От почтовых голубей до смарт-часов: как развивалась связь От почтовых голубей до смарт-часов: как развивалась связь

Как начиналась история связи?

Популярная механика
Опыт прочтения. Григорий Кружков: «Орбиты слов: русская поэзия и европейская традиция» Опыт прочтения. Григорий Кружков: «Орбиты слов: русская поэзия и европейская традиция»

Отрывок из сборника статей Григория Кружкова, посвященных поэтам «Озерной школы»

СНОБ
«Важно видеть ребенка, а не его диагноз»: история особенного материнства «Важно видеть ребенка, а не его диагноз»: история особенного материнства

Почему важно обращать внимание на самого ребенка, а не на его диагноз

Psychologies
Как купить машину, которая не теряет в цене Как купить машину, которая не теряет в цене

Выбирай автомобиль без глупостей!

Maxim
Правило № 66. Нас ждет новый интернет Правило № 66. Нас ждет новый интернет

Как в скором времени будут зарабатывать инфлюенсеры

Tatler
Ференц Лист. Непрощенный Ференц Лист. Непрощенный

История композитора Ференца Листа

Караван историй
Сидячее погребение под Барнаулом датировали эпохой мезолита Сидячее погребение под Барнаулом датировали эпохой мезолита

Ученые провели радиоуглеродный анализ останков из пригорода Барнаула

N+1
Врачебная этика vs маркетинг. Как выбрать пластического хирурга и не ошибиться Врачебная этика vs маркетинг. Как выбрать пластического хирурга и не ошибиться

Клиники пластической хирургии живут по законам бизнеса

СНОБ
Экспертиза и реальность: почему от рейтинга Doing Business давно стоило отказаться Экспертиза и реальность: почему от рейтинга Doing Business давно стоило отказаться

Рейтинг Doing Business превратился в KPI для чиновников

Forbes
«Казалось, что я в гробу и в крышку молотками заколачивают гвозди». Как была устроена карательная психиатрия в СССР «Казалось, что я в гробу и в крышку молотками заколачивают гвозди». Как была устроена карательная психиатрия в СССР

Отрывок из книги «Девятый круг. Одиссея диссидента в психиатрическом ГУЛАГе»

СНОБ
Почему электронному голосованию пока рано верить Почему электронному голосованию пока рано верить

Технология электронного голосования ненадежна

Forbes
Дом искусства Дом искусства

Исторический палаццо во Флоренции, наполненный предметами искусства

SALON-Interior
Иглы, таблетки, операции, развод: как певица похудела на 50 кг ради роли мечты Иглы, таблетки, операции, развод: как певица похудела на 50 кг ради роли мечты

Своей личной историей похудения поделилась певица и актриса Наталья Сидорцова

Cosmopolitan
На Сардинии нашли зуб кашалота со следами обработки возрастом более пяти тысяч лет На Сардинии нашли зуб кашалота со следами обработки возрастом более пяти тысяч лет

Древнейший артефакт нашли на острове Сардиния

N+1
Судьба писателя: фильмы только про мастеров слова Судьба писателя: фильмы только про мастеров слова

Фильмы о том, как жить с даром создавать литературные произведения

GQ
Стереополина: «В современном мейнстриме не хватает искренности» Стереополина: «В современном мейнстриме не хватает искренности»

Стереополина о том, почему боится уходить от ретро-звучания

Esquire
Слишком свободная женщина Востока: как певица Liraz разозлила иранские спецслужбы Слишком свободная женщина Востока: как певица Liraz разозлила иранские спецслужбы

Как певица Liraz по-шпионски записала альбом с иранскими музыкантами

Forbes
7 лучших советских фильмов ужасов 7 лучших советских фильмов ужасов

Ламповые хорроры из СССР без скримеров, эффектов и 3D

Maxim
Питьевая диета: почему это не стоит пробовать Питьевая диета: почему это не стоит пробовать

К каким последствиям может привести отказ от твердой пищи

РБК
«Прошлой ночью в Сохо» Эдгара Райта — почти не страшный, но красивый и мелодичный хоррор «Прошлой ночью в Сохо» Эдгара Райта — почти не страшный, но красивый и мелодичный хоррор

«Прошлой ночью в Сохо» — смешное, музыкальное и танцевальное зрелище

Esquire
Открыть в приложении