Уроки бизнеса в русской классике: как плохое ТЗ, русский комплекс неполноценности и скрепы привели к провалу Левши
Филолог, радиоведущий и бизнес-лектор Леонид Клейн изучил классическую литературу и кино, чтобы извлечь из них полезные для предпринимателей и руководителей уроки. В своей книге «Бесполезная классика. Почему художественная литература лучше учебников по управлению» он рассказывает, как Элен из «Войны и мира» применяла PR-технологии, где прокололся Павел Иванович Чичиков в процессе накопления первичного капитала и как выглядит типичный предприниматель в пьесах Островского. Книга выходит в издательстве «Альпина. Паблишер» в марте, Inc публикует отрывок.
Наверное, нет в России взрослых людей, которые хотя бы примерно не представляли, о чем идет речь в «Сказе о тульском косом Левше и о стальной блохе». Произведение настолько вписалось в отечественный культурный код, что герой, не имеющий даже имени, а всего лишь кличку, стал национальным брендом. Количество хозяйственных магазинов, точек шиномонтажа или прочих предприятий, имеющих хоть какое-то отношение к мастеровой работе, которые называются «Левша», неисчислимо. Но те, кто потрудился вчитаться в знаменитый сказ, стараются такие заведения обходить стороной. Потому что знают: Левша, хотя и был гением, аглицкую блоху испортил. Об этом и поговорим.
Дано
Герой
Косой левша, на щеке пятно родимое, а на висках волосья при ученье выдраны. Безымянный мастер, самородок, оружейник-виртуоз. Именем и званием своим не дорожит. Патриот.
Цель
Принять вызов английских мастеров, сделавших работу тонкую и интересную. Подвергнуть их работу «русским пересмотрам», превзойти ее, «чтобы англичане над русскими не предвозвышались».
Ресурсы
«Псалтирь да Полусонник»
Бизнес-план
Найти специалистов, способных сделать то, неизвестно что, и поручить им выполнить задание.
Ошибки
Не делать и не ценить свое
В общем-то, провал заложен в самом бизнес-плане. И в попытке переделать нечто уже сделанное. Зачем это делать, если, например, у тебя самого таких танцующих блох в избытке? Или чего-то другого, чем можно гордиться. Ни Платов, ни государь Николай I, ни кто-либо из присных даже не задумался над тем, чтобы поискать нечто уже сделанное в России на том же уровне. Притом что в сказе тот же Платов не раз конфузил англичан, да и государя Александра I, доказывая, что наши оружейники ничуть не хуже английских.
«Государь на Мортимерово ружье посмотрел спокойно, потому что у него такие в Царском Селе есть, а они потом дают ему пистолю и говорят: — Это пистоля неизвестного, неподражаемого мастерства — ее наш адмирал у разбойничьего атамана в Канделабрии из-за пояса выдернул. Государь взглянул на пистолю и наглядеться не может. Взахался ужасно. — Ах, ах, ах, — говорит, — как это так… как это даже можно так тонко сделать! — И к Платову по-русски оборачивается и говорит: — Вот если бы у меня был хотя один такой мастер в России, так я бы этим весьма счастливый был и гордился, а того мастера сейчас же благородным бы сделал. А Платов на эти слова в ту же минуту опустил правую руку в свои большие шаровары и тащит оттуда ружейную отвертку. Англичане говорят: «Это не отворяется», а он, внимания не обращая, ну замок ковырять. Повернул раз, повернул два — замок и вынулся. Платов показывает государю собачку, а там на самом сугибе сделана русская надпись: «Иван Москвин во граде Туле». Англичане удивляются и друг дружку поталкивают: — Ох-де, мы маху дали!»
Кстати, государь так и не сдержал своего слова — о том, что тульского мастера Ивана Москвина благородным сделали, в сказе нет ни слова. Да и вскрывшийся факт царя не осчастливил, наоборот — стал он грустен и жалел, что Платов англичан «сконфузил».
Вообще, Александр I в сказе — своего рода воплощение русского комплекса неполноценности, который заставляет безудержно восхищаться чужим и принижать свое. И в этом комплексе, наверное, тоже одна из причин вечного российского стремления кому-то что-то доказать. Вот и мастера тульские, прежде чем приступить к работе, первым делом отправились к Мценску, к уездному городу Орловской губернии, в котором стоит древняя «камнесеченная» икона святителя Николая.
«Икона эта вида «грозного и престрашного» — святитель Мир-Ликийских изображен на ней «в рост», весь одеян сребропозлащенной одеждой, а лицом темен и на одной руке держит храм, а в другой меч — «военное одоление». Вот в этом «одолении» и заключался смысл вещи: св. Николай вообще покровитель торгового и военного дела, а «мценский Никола» в особенности, и ему-то туляки и пошли поклониться».