Сокровищницы адмирала Чжэн Хэ: как китайские мореплаватели открыли миру Поднебесную
В отличие от европейцев, китайцы не проявляли особого интереса к дальним морским путешествиям и освоению новых земель. Исключением стал XV век, когда флотилия гигантских джонок семь раз отправлялась в плавания по Индийскому океану
Дипломат и адмирал Чжэн Хэ, по размаху своих экспедиций не уступавший Колумбу, появился на свет в 1371 году в городе Куньян (ныне Цзиньин), в центре юго-западной китайской провинции Юньнань, недалеко от ее столицы Куньмина. Ничто в детстве будущего флотоводца, звавшегося тогда Ма Хэ, не предвещало грядущего романа с океаном: в XV столетии от Куньяна до побережья было несколько недель езды.
Фамилия Ма — транскрипция имени Мухаммед — и поныне часто встречается в китайской мусульманской общине, а наш герой вел происхождение от известного Саида Аджаллы Шамсы аль-Дина (1211— 1279), прозывавшегося также Умаром, — уроженца Бухары, выдвинувшегося во времена монгольских великих ханов Мункэ (внука Чингисхана) и Хубилая. Именно завоеватель Китая Хубилай в 1274 году назначил этого Умара губернатором Юньнани. Известно, что отец и дед будущего адмирала строго придерживались уложений ислама и совершали хадж в Мекку. Более того, в мусульманском мире бытует мнение, что и сам будущий адмирал побывал в священном городе, правда, с неформальным паломничеством.
На момент рождения мальчика Срединная империя все еще находилась под властью монголов, благоволивших к его семье. Но начало жизни Ма Хэ сложилось довольно драматически. В 1381 году при завоевании Юньнани войсками китайской династии Мин, скинувшей иноземную Юань, в возрасте 39 лет погиб отец будущего мореплавателя. Мальчика же повстанцы пленили, оскопили и передали в услужение четвертому сыну своего предводителя Хун-у, будущему императору Юнлэ, который вскоре отправился наместником в Бэйпин (Пекин).
Тут важно отметить одну деталь: евнухи в Китае, так же как, к примеру, и в османской Турции, всегда оставались одной из самых влиятельных политических сил. Многие юноши сами шли на жуткую не только по сути, но и по технике исполнения операцию, надеясь попасть в свиту какого-нибудь влиятельного лица — князя или, если повезет, самого императора. Так что «цветноглазому» (так называли в Китае представителей нетитульной, неханьской народности) Чжэн Хэ по тогдашним понятиям просто повезло.
Юный Ма Хэ хорошо зарекомендовал себя на службе. К концу 1380-х он уже ярко выделялся в окружении князя, младше которого был на одиннадцать лет. В 1399-м, когда Пекин осадили войска тогдашнего императора Цзяньвэня (правил с 1398 по 1402), молодой сановник стойко защищал одно из городских водохранилищ. Именно его действия и позволили князю выстоять, с тем чтобы контратаковать соперника и добиться трона. А через несколько лет Юнлэ собрал мощное ополчение, поднял восстание и в 1402 году, взяв штурмом столичный Нанкин, провозгласил себя императором. Тогда же он принял девиз нового правления: Юнлэ — «Вечное счастье».
На китайский Новый год 11 февраля 1404 года Ма Хэ в благодарность за верность и подвиги был торжественно переименован в Чжэн Хэ — эта фамилия соответствует названию одного из древних царств, существовавших на территории Китая в V–III веках до н. э.
Что касается внешности будущего адмирала, то он, «став взрослым, говорят, вырос до семи чи (почти два метра), а обхват его пояса равнялся пяти чи (более 140 сантиметров). Скулы его и лоб были широки, а нос невелик. У него был сверкающий взгляд и голос громкий, словно звук большого гонга».
Ветры южных морей
Первые три экспедиции Чжэн Хэ следовали непрерывно одна за другой с 1405 по 1411 годы с короткими перерывами в 1407-м и 1409-м. Поначалу сам император Юнлэ принимал живейшее участие в проекте. Он тогда еще жил в Нанкине, где строили корабли и откуда стартовали первые путешествия. Это позже обустройство новой столицы в Пекине и монгольские кампании охладят пыл императора, а пока он лично вникает в каждую деталь, пристально следит за каждым шагом и распоряжением своего адмирала. Ведь доверенного евнуха он поставил во главе не только самой флотилии, но и Палаты дворцовых слуг. А это значит, что тому приходилось отвечать еще и за строительство и ремонт множества построек, а потом и судов.
Правитель торопил — армада строилась в большой спешке. Первый приказ о создании кораблей прозвучал в 1403-м, а плавание началось уже через два года. Специальными высочайшими распоряжениями были отряжены промысловые партии за древесиной — в провинцию Фуцзянь и в верховья Янцзы.
Краса и гордость эскадры, баочуани (дословно «драгоценные корабли» или «сокровищницы»), сооружались на так называемой «верфи драгоценных кораблей» (баочуаньчан) на реке Циньхуай в Нанкине. Именно этот последний факт, в частности, обусловливает то, что осадка джонок при их гигантском размере была не очень глубокой — иначе они просто не прошли бы в море через этот приток Янцзы.
И вот, наконец, все было готово. 11 июля 1405 года в «Хронике императора Тай-цзуна» (одно из ритуальных имен Юнлэ) была сделана простая запись: «Дворцовый сановник Чжэн Хэ и другие были посланы в страны Западного (Индийского) океана с письмами императора и дарами для их царей — золотая парча, узорчатые шелка, цветной шелковый газ, — все по их статусу». Всего в армаду вошло до 255 кораблей с 27 800 человек на борту.
Во все плавания грандиозная армада отправлялась из Южно-Китайского моря. Через Индийский океан корабли шли по направлению к Цейлону и южному Индостану, а последние путешествия охватили еще и Персидский залив, Красное море и восточное побережье Африки.
Шел Чжэн Хэ всякий раз «накатанным» путем: ловя повторяющиеся муссонные ветра, которые с декабря по март дуют на этих широтах с севера и северо-востока. Когда же влажные субэкваториальные потоки воздуха поднимались над Индийским океаном и как бы по кругу оборачивались обратно на север — с апреля по август, — флотилия соответственно разворачивалась к дому. Это муссонное расписание местные моряки знали наизусть задолго до нашей эры, да и не только моряки: ведь оно диктовало и порядок земледельческих сезонов. С учетом муссонов, а также рисунка созвездий путешественники уверенно переправлялись с юга Аравии на малабарский берег Индии, или с Цейлона на Суматру и в Малакку, придерживаясь определенной широты.
Домой китайские экспедиции возвращались тем же маршрутом, и только происшествия в пути позволяют в хрониках отличать плавания «туда» от обратных. Так, в первом плавании на обратном пути китайские экспедиционные войска пленили известного пирата Чэнь Цзу’и, захватившего в то время Палембанг — столицу индусско-буддийского государства Шривиджая на Суматре.
«Чжэн Хэ вернулся и привез Чэнь Цзу’и в кандалах. Прибыв в Старый порт (Палембанг. — Прим. ред.), он призвал Чэня подчиниться. Тот прикинулся, что подчиняется, но втайне планировал бунт. Чжэн Хэ понял это… Чэнь, собрав силы, выступил в битву, а Чжэн Хэ выслал войска и принял бой. Чэнь был разбит наголову. Более пяти тысяч бандитов были убиты, десять кораблей сожжены и семь захвачены… Чэнь и еще двое были взяты в плен и доставлены в императорскую столицу, где их приказали обезглавить». Так посланец метрополии защитил мирных соотечественников-мигрантов в Палембанге и заодно впервые продемонстрировал, что его корабли несли на бортах оружие не только для красоты.
Кстати, об оружии. Историки так и не сошлись во мнениях, чем именно воевали подчиненные адмирала. Сожжение кораблей Чэнь Цзу’и вроде бы свидетельствует, что в них стреляли из пушек. Они, как и примитивные ружья, уже использовались тогда в Китае, но прямых свидетельств об использовании их на море нет. Во всяком случае, очевидно, что в бою адмирал полагался на живую силу, на личный состав, который высаживали с огромных джонок на берег или посылали на штурм укреплений. Эта своеобразная морская пехота была основным козырем флотилии, так что представлять себе битву у Палембанга на манер Трафальгара (как это делают некоторые исследователи), видимо, не стоит.
Игра мускулами и зуб Будды
Но вернемся к хронологии. Во время второго плавания, географически сходного с первым, произошло лишь одно событие, память о котором сохранилась в истории: правитель Каликута предоставил посланникам Поднебесной несколько баз, опираясь на которые китайцы могли в дальнейшем отправляться еще дальше на запад. А вот третья экспедиция принесла более интересные приключения.
Под датой 6 июля 1411 года в хронике записано: «Чжэн Хэ… вернулся и привез захваченного царя Цейлона Алагакконару, его семью и нахлебников. Во время первого путешествия Алагакконара был груб и неуважителен и вознамерился убить Чжэн Хэ. Чжэн Хэ понял это и уехал. Мало того, Алагакконара не дружил с соседними странами и часто перехватывал и грабил их посольства по пути в Китай и обратно. Ввиду того что другие варвары страдали от этого, Чжэн Хэ, вернувшись, снова выказал презрение Цейлону. Тогда Алагакконара заманил Чжэн Хэ вглубь страны и послал своего сына Наянару потребовать у него золото, серебро и прочие драгоценные товары. Если бы эти товары не выдали, более 50 тысяч варваров восстали бы из укрытий и захватили корабли Чжэн Хэ. А еще они подпилили деревья и вознамерились перекрыть узкие дорожки и перерезать Чжэн Хэ пути к отступлению так, чтобы отдельные отряды китайцев не могли прийти друг другу на помощь.