Алексей Ретинский
Композитор Алексей Ретинский переехал из Вены в Петербург, чтобы стать первым резидентом культурно-образовательного центра «Дом Радио» под руководством дирижера Теодора Курентзиса: здесь он реализует идею мультимедиа-художника нового времени. Как это так, выяснила Ксения Гощицкая.
Венский композитор, которому поддаются все жанры — от академической музыки до техно, не только пишет в Петербурге новое оркестровохоровое сочинение, но и занимается в Доме Радио кураторской программой: приглашает спикеров со всего мира и переосмысляет «гений места».
О резиденции в Доме Радио на Итальянской
Формат арт-резиденции предполагает, что художник приезжает в культурный центр на определенный срок для создания новых произведений. В моем случае это будет большое сочинение, которое впервые прозвучит в Петербурге на концерте с оркестром и хором musicAeterna под управлением Теодора Курентзиса. Теодор, как идеолог проекта «Дом Радио», предложил мне еще и кураторскую фунцию, что обычно для резиденции нетипично: я придумываю паблик-токи, круглые столы, воркшопы, мастер-классы, перформативные и инсталляционные проекты. Спикерами приглашаю тех, кого давно мечтал сам услышать — художников, режиссеров, хореографов, композиторов, исполнителей. От многих культурных кластеров Дом Радио отличают необыкновенные условия — так как это еще и репетиционная база, то у художника есть возможность взаимодействия с оркестром и хором. Сама история этого здания задает контекст вещания. И мне интересно облечь его в осмысленную по-новому междисциплинарную форму. Мы уже провели круглый стол «Музыка — это зеркало или то, что отражается в нем?» с Леонидом Десятниковым, Теодором Курентзисом и Николаем Комягиным — музыкантами, исходные пути которых пролегают из предельно разных сторон, и было крайне важно определить, в каких точках эти тропы сходятся. (Регистрация на событие закончилась менее чем за минуту. — Прим. ред.). Недавно я поставил перформанс «Слышать», посвященный Бетховену, где попытался осуществить опыт преодоления глухоты. Мы записываем все события, и после редактуры они будут опубликованы в открытом доступе на новой онлайн-платформе musicaeterna. world. Есть идея и с запуском радиовещания, но чтобы раскрутить маховик Дома Радио требуется время.
Трагедия музыки состоит в том, что понастоящему ее никто не слышит: формируется некий ряд, часто ассоциативно сюжетный или визуальный — и музыка воспринимается через него. Если есть литературный текст, то он замещает собой все, если нет, то инструментальная музыка воспринимается как саундтрек к несуществующему фильму. Чтобы слышать музыку как говорящее само за себя, нужен с одной стороны профессиональный музыкальный навык, с другой же (что может быть проще!) сбрасывание ложных культурных предустановок. Скажу более: даже многие музыканты не отдают себе отчета в этом. Чистая музыка — это язык, но не язык повествовательный. Нарратив, но не сюжетный. Вот эту проблематику я и хочу обсуждать с гостями.
Ситуация с коронавирусом спутала планы, но как только будет возможно, я сделаю встречи с драматургом Климом и поэтом Ольгой Седаковой, жду приезда крайне значимых для меня испанского режиссераперформера Анхелики Лидделл и моего учителя, замечательного австрийского композитора Беата Фуррера. Помимо приглашений я ставлю задачу поднять важную для меня сторону genius loci — сделать коллаборации с художниками, которые творят в Петербурге. Есть идея совместного проекта с группой Shortparis, концерты музыки композиторов Александра Кнайфеля и Галины Уствольской. Вообще мне кажется, в Петербурге не всегда быстро происходит процесс осознания величия местных мастеров — он как бы запаздывающий. Во всем мире, допустим, их уже на руках носят, а отечество: «Ну, мы еще посмотрим». Так произошло, например, с недооцененной при жизни на родине композитором Галиной Уствольской. Поэтому будем вместе учиться ценить живых, а не памятники.
О пользе варваров для Петербурга
Я родился на острове Крым, где впитал микс средиземноморской, украинской и русской культур. Южная мистическая дионисийская традиция влияет на песенность, на яркость красок, на обряды и ритуалы — в ней много земли, протоматеринской теплоты. Лучшая почва для рождения мейстерзингеров, странствующих музыкантов: это бурление они вбирают в себя и, как волна, несут дальше. Северная традиция — это в большей степени логика, психологизм, графика, архитектура, аполлоническое мышление. И эти разные вроде бы культуры прекрасно дополняют друг друга. В литературе таким синтетическим мышлением обладал Гоголь, который внес в русскую литературу ту самую украинскую образность и языческую неотшлифованность европейским лоском. Из художников — Эль Греко, который начинал с византийской иконописи, но в связи с географическим перемещением перенял ренессансную традицию Италии и Испании. Со свободой, свойственной варварам, он синтезировал удаленные миры, что привело к уникальному стилю письма, где классические пропорции нарушались ради достижения крайней экстатической выразительности изображаемых героев.