Шамиль Идиатуллин, «До февраля» — триллер о серийном убийце
Действие романа «До февраля» происходит в провинциальной России 2021 года. Для возрождения литературного журнала «Пламя» студентка Аня изучает архив, в котором находит рукопись триллера, написанного от лица серийного убийцы. Сочинение оказывается описанием настоящих преступлений 15-летней давности, а маньяк, он же автор, не просто до сих пор на свободе — он где-то рядом. «Сноб» публикует главу из многопланового романа, вышедшего в «Редакции Елены Шубиной».
Если боишься опоздать, делай всё заблаговременно. Пятнадцатое ноября приходилось на понедельник. Чтобы не рисковать, Ирина решила подготовить формы отчетности перед Пенсионным фондом и Росстатом сильно загодя, в четверг. Не успела самую малость — девки утащили ее отмечать День экономиста. После вчерашнего, когда Ирина сама уговорила всех праздновать Международный день бухгалтера, хотя уже через полторы недели наступал российский, отказаться было невозможно.
Вышло лучше, чем вчера, и уж точно вкуснее: Маша опять раскрутилась на красную рыбу, подогнанную легендарным сахалинским дядькой, и была эта рыба — просто ум отъешь. Ирина в этом преуспела и спохватилась ближе к восьми, когда девки принялись разбегаться по домам. Маша, жившая в соседнем доме, вызвалась подвезти, но заставлять ее ждать было неудобно. Да и своим ходом даже быстрее, чем на колесах. Машине приходилось давать кругаля через Мира и Белова, а пешеход мог срезать по аллейке.
Пешеход Ирина этим и занималась каждый будний день. Всё замена фитнесу, на который третий месяц не хватало времени.
С нового года начну, подумала Ирина, выйдя наконец из офиса и хватанув сладкий морозный воздух так, что слиплись ноздри. И лыжи с балкона достану, пока не сгнили. Буду на работу на лыжах ходить, с заходом, вернее, забегом в парк. А летом на самокате, например, или даже на скейте.
Она спрятала улыбку в шарф и двинулась к мигающей стеле автозаправки, за которой раскинулся парк.
— Прикол в том, что было аж два серийника, — сказал Паша. — Дедок один в конце девяностых кукухой уехал и в Кировском парке лыжников пас с молотком. Вон там.
Он показал в сторону недалекой мрачной ограды. С немногим лучше освещенного тротуара она смотрелась как декорация дешевенького хоррора, ключевая сцена которого разворачивается на заброшенном кладбище. Аня поежилась и ускорила шаг.
Паша продолжал:
— Обидел его какой-то, наверное, лыжню там потребовал, а дедок стормозил посторониться... Так он решил всем мстить. Двух завалил, третьего не догнал. Ну его и взяли почти сразу. Ничего интересного, короче.
— Посадили?
— Наверное. Куда его еще, такого красивого. Да он крякнул давно палюбэ, ему тогда-то за шестьдесят было. Так что к молодому тому он точно отношения не имеет.
— А хорошо, что книжка не про нас, — сказала вдруг Аня.
— В смысле?
Аня пояснила:
— Наташа говорила, самый огонь — чтобы в книге из архива и твоем очерке действие в одном месте происходило. Такое боевое краеведение. Но, блин, если там дедушка с молотком бегал, а тут мальчонка с пояском, а его и не поймали, — нафиг такое краеведение. Не про нас книжка, вот и хорошо.
Паша почему-то заулыбался, засопел, хотел сдержаться, но не смог:
— То есть она прямо всерьез готова мой лонгрид ставить? Не глядя? Ешкин хвост. Спасибо, Ань.
— Погодь спасибкать. Наташа пока капризничает чего-то.
— Из-за меня? — уныло спросил Паша.
Аня мотнула головой с досадой.
— Вообще. Типа пошли они. А кто они и почему, сама не знает, наверное.
Паша подождал пояснений, не дождался и осторожно удивился:
— Разве можно такое упускать? Темища же.
— Вот именно. Весь мир такое только и читает, и мы переводим и читаем, и сериалы переводим и смотрим, и документалки, а про свою, как это… хтонь, во, не знаем или сразу забываем. Странно это.