Романтики с большой дороги: как менялся образ бандитов в кино
Беспроигрышный вариант для российского кино — сделать фильм или сериал с героем в духе Саши Белого из «Бригады» или Данилы Багрова из «Брата». Тогда будут и зрители, и деньги, и уважение! Ведь так? Не совсем, или же совсем нет. В последние годы наметившийся еще в 1990-е тренд романтизации преступной жизни наконец-то стал неактуальным. Кинокритик Иван Афанасьев рассказывает, как менялся образ «благородного преступника» в российских сериалах и кто пришел ему на смену.
Есть сложившееся с годами мнение, что «бандитское кино» в России — жанр чуть ли не доминирующий и всеобъемлющий. Грубо говоря, голливудский кинематограф захвачен супергероическими блокбастерами, во французском и итальянском кино доминируют «легкие» комедии, Южная Корея — Мекка триллеров о маньяках и дорам про любовь, в Японии делают аниме, ужастики и странные фильмы в духе, например, вот этого. Знакомые стереотипы, правда? Вот и в России на вопрос, какой фильм считать по-настоящему народным, вам ответят в большинстве случаев одним словом — «Брат». Культовая криминальная драма о ветеране чеченской войны Даниле Багрове, не признающем закона, что не способен защитить ни его, ни родных, который становится народным мстителем, вершащим правосудие без оглядки на правовые нормы.
На самом же деле история «бандитского кино» в нашей стране весьма короткая, если не считать многочисленных «боевиков» о российских виджиланте конца 1980-х — начала 1990-х (см. «Фанат», «...По прозвищу Зверь» и другие) и телевизионных фильмов с государственных телеканалов, зачастую весьма низкопробных. Если попробовать вспомнить с ходу фильмы после 2000 года, в которых главные герои (или хотя бы антигерои, но никак не «чистые» злодеи) — преступники всех мастей, то список будет не слишком богатым. А если исключить из него картины Алексея Балабанова, то и вовсе куцым: дилогия «Бумер», «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов», «Межсезонье», «Бык», «Мама не горюй 2», «Чужая», «Сестры», «Нашла коса на камень», «Маша». Плюс, конечно, бурятская трилогия «Решала».
Кажется, это и все — полтора десятка фильмов более чем за 20 лет! Особняком стоят разве что криминальные комедии на эту тему: не только «Жмурки» все того же Балабанова, но и, например, «Соловей-разбойник» с Иваном Охлобыстиным — неовестерн, вслед за «Жмурками» пародирующий типичный российский «бандитский» боевик, со всеми присущими клише, начиная со слогана «Здесь граблю только я!». Или гай-ричевский «Все везде и сразу» Романа Каримова, который вслед за «Большим кушем» показывает бандитов, больше похожих на клоунов, чем на опасных преступников. Проще говоря, с «серьезным» бандитским кино у нас как-то не заладилось, в отличие от тех же США, например, где было минимум три эпохи «расцвета» кино об организованной преступности: в 1920-е, 1950-е и 1970-е.
Тогда почему же российское кино так плотно ассоциируется именно с криминальной тематикой, а образ «честного бандита» долгое время был не менее фундаментальным, чем, допустим, образ «бравого полицейского»? Ответ прост: серьезные «бандюганы» почти сразу же перебрались на ТВ, где им дали развернуться по полной. Вообще, «золотая» эпоха бандитов-протагонистов на экранах больших и малых закончилась как раз в начале 2000-х, когда вышли три основополагающих произведения в этом специфическом жанре: все тот же «Бумер», «Бандитский Петербург» и, конечно, «Бригада» — по мнению многих, чуть ли не лучший российский сериал, практически наша версия «Клана Сопрано».
Пуля — дура, и я — дурак
Старожилы российского телевидения, однако, возразят и вспомнят еще с десяток тайтлов, в которых ключевые герои — бандиты с принципами: куда менее примечательные «По имени Барон», «Проклятый рай», «Сонька Золотая Ручка» и другие. По количеству они уступали, правда, «ментовским» сериалам и были не столь популярны, однако влияние «Бригады» на российское кино переоценить невозможно, а «Бандитский Петербург» был столь же популярным, как и, например, другое культовое шоу телеканала НТВ — «Улицы разбитых фонарей». Главные герои в них — «благородные преступники» вроде криминального авторитета Саши Белого. Или, например, вора в законе Юрия Михеева по кличке Барон, чувствительного к миру искусства, который поручает журналисту Андрею Серегину найти и вернуть в Эрмитаж картину Рембрандта, заменив ею копию, выставленную в музее «плохими» бандитами.