Для Серебрякова важно рассказать историю тем языком, который для нее нужен

Правила жизниКультура

Темное начало

Артем Серебряков

1990-е

Общая культурная атмосфера 1990-х отразилась и на жизни поселка. В 1990-е взошла звезда поэта-песенника Виктора Пеленягрэ. Его супер-хит «Как упоительны в России вечера» зазвучал над переделкинским лесом. Так же в 1990-е в поселке поселилась Алена Апина. И здесь нельзя не вспомнить ее хит про электричку. Звук электрички такой же символ поселка, как лес и родник.

Послушайте плейлист, составленный специально для литературного номера «Правил жизни»

Лауреат премии «ФИКШН35», окончил философский факультет СПбГУ, в настоящее время – аспирант Центра практической философии «Стасис» Европейского университета в Санкт-Петербурге, изучает философскую антропологию и социально-политическую философию. Возможно, это определяет авангардный характер прозы писателя, заметный как в большой, так и в малой форме. Для Серебрякова важно не просто рассказать историю, но сделать это именно тем языком, который для нее нужен, найти единственно точные слова, единственно точный синтаксис, даже если их нужно вынуть из архива или синтезировать из воздуха, огня и земли. Его сборник рассказов «Чужой язык» впечатляюще продемонстрировал авторские возможности, а роман «Фистула» о запретной любви молодого человека к родной сестре, где Серебряков свободно сочетает саспенс в духе Генри Джеймса и киберпанк, показал, к каким удивительным результатам его подход может привести: у читателей появилась книга, обнажающая парадоксы мироощущения современного человека.

Антону
Мирону
Инне

Я ПОСЛЕДНИЙ, И ЭТО ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ. Я устал, устали и все остальные. Но скоро все оставленное позади действительно останется позади, и после множества шагов нам остаются лишь немногочисленные шаги, и видится нашим больным глазам, что вот уже появляется невидное впереди. И мы идем. Мы шли. Мы идем.

Каждый из нас выдержал многолетний путь. Нас ведут с собой, ведут за собой – двое, Первый и Вторая. Когда я присоединился к идущим, Первый уже был Первым, а Вторая была Второй. Если прежде них и шагал кто-то еще, они никогда об этом не упоминали, но и своим положением не кичились, а только принимали его как свой долг и свой крест. Никого не уговаривали присоединиться, но никому и не отказывали, если готов был бросить прежнюю сломанную жизнь и ступить на общую дорогу.

Первый и Вторая, начинаю я счет, но сами они всегда действовали как одно: и когда вели нас вперед, и когда обращались к нам с речью, и когда обращались с речью к другим, встретившимся на нашем пути, – пускай в последнем случае Вторая лишь стояла рядом с Первым, обменивалась с ним взглядами, давая понять, что разделяет его речь, даже не выпуская на волю собственный летучий голос. Первый говорил перед чужаками, потому что знал языки, целую россыпь. На какую бы безумную землю мы не ступили, в каких призрачных городах и озаренных руинах не остановились на ночлег, Первому удавалось найти слова для их несчастных жильцов и стянуть эти слова плотной грамматической нитью. Первый говорил:

«Мы придем туда, где на свет упадет Эребово покрывало».

И даже те, кто полагали нас безумцами, понимали, что к нашему безумию следует отнестись всерьез и со всем почтением. Вот почему Первый был именно Первым – он знал языки. Вторая же была именно Второй, ибо знала предел языкам.

Чемодан Первого был набит не только книгами языков, но и старыми потемневшими картами, и за сосредоточенным чтением ландшафтных паутин он проводил свое недвижимое время. И если Первый объявлял нам, что его разуму необходимы долгие часы блужданий, ни у кого не возникало возражений, что наша стоянка продлится лишний день. Однако все мы понимали: любое решение Первый принимал, только узнав, что и с какой стороны света услышала Вторая. И пока Первый погружался в свои карты, Вторая погружалась в жизнь и заботы идущих, дожидавшихся возобновления шага. К кому-то она лишь прикасалась взором, другим дарила несколько бодрящих или расслабляющих слов, а с иными могла провести хоть час, выслушивая тревоги, выясняя содержание снов, успокаивая в нежном объятии. Я никогда не видел ее злобы – только заботу и скорбь, а еще – сосредоточенную уверенность, когда она передавала нам услышанное ночами (мы условились называть их ночами). До нее одной со всей ясностью доносился темный напев, остальным же было лишь смутно знакомо его настроение. Вторая говорила:

«Никта напевает смертным колыбель, только никто не слышит».

И потому Вторая пела нам сама – не эту непередаваемую колыбель, но откуда-то из прежнего неосвещенного мира извлеченные людские песни, в которых тянулись дороги, устремлялись кони, лодки прибивались к берегам, терялись путники, погибали спутники, и где-то плакали, тосковали покинутые любимые. И когда мы пытались спастись во сне от жестокого света, завязав глаза черной тканью, через которую он все равно проникал и жалил наши очи, голос Второй воспарял над нами, и защищал от мира, и дарил умиротворение. И когда переход наш оказывался слишком долог, а шаг становился тяжел и неровен, Вторая вновь запевала, и небесная легкость отворачивала мысль от плоти.

И мы шли. Мы идем. Мы шли. Порой я думал: нам удалось пройти столько, сколько удалось пройти, едва ли не потому, что она поет. Сегодня ночью я отчего-то решил признаться ей в своей догадке, но Вторая лишь улыбнулась, поцеловала меня в исцарапанный солнцами лоб и отправилась к своему спальному месту. Вскоре она запела.

по диким степям забайкалья
где золото роют в горах
бродяга судьбу проклиная
тащился с сумой на плечах

Со стороны могло показаться, что все остальные, если вести счет с Третьего, – лишь безропотные послушники, смиренные, ведомые и не ведающие свободного выбора; но нельзя предположить ничего столь же далекого от истины. Каждый идущий знал наверняка и неоднократно имел возможность удостовериться, что всякий шаг был выражением единичной воли и любое усилие сопровождалось самостоятельным решением. Третий, седовласый, похожий на старую хищную птицу, любил напоминать об этом во время вечерних разговоров (мы условились называть их вечерними). Он усаживался на складной стул, казавшийся слишком хрупким для такого грузного тела, закуривал трубку и принимался рассуждать о том, что все в мире, сама его материя, находится в нескончаемом движении. И если возможность временной остановки и отдохновения не была чужда жизни, то остановка окончательная – принятие поражения и уход с дороги – ничем не отличалась от добровольного рабства или тюремного заключения. Чуткий к чужим страданиям, непременно внимательный к своим спутникам, Третий всегда выбирал для своей речи подходящий момент, и она звучала вдохновляюще, как глоток воздуха. Третий говорил:

«Многое в мире еще не завершено».

И для нас это значило, что кроме бессердечия света возможно что-то еще – иная жизнь, иная эпоха, пускай сейчас от нее не видно и тени; что кроме страдания в мире возможно примирение с миром. Я, однако, позволял себе извлекать из его слов собственные смыслы, знание о которых никому не мог доверить, даже заслуженно всеми любимой Второй. Для меня доказательством вечной незавершенности стала переменчивость моей нумерации, моего безжалостного счета, которую я обнаружил вскоре после присоединения к идущим: ведь даже и Третий стал Третьим только на моих глазах, он не всегда был так близок к началу; ну а я – о, какой огромный путь проделал я! Не совместный изнурительный путь, хоть им я тоже гордился, но символический путь, путь в наших рядах, путь признания. Как и всякий новобранец, я начинал последним, но остался таковым лишь на короткий срок – за моей спиной возникали все новые и новые фигуры; однако с годами они начали исчезать, и процессия впереди тоже стремительно редела, и вот я снова оказался последним, и теперь до меня последнего доносилась печальная песнь.

идет он густою тайгою
где пташки одни лишь поют
котел его сбоку тревожит
сухие коты ноги бьют

Я умел думать о моих спутниках расчетливо, как о номерах, и оттого ничье присутствие не вызывало у меня тревоги или опасений – не считая Четвертого. За все эти годы я заговорил с ним всего несколько раз – а будь моя воля, избежал бы и этих пересечений. В прежней жизни Четвертый служил смерти, извлекая на свет темное естество человеческих тел, а теперь руководил сношениями своего господина с идущими, сообщал о его намеках и требованиях, запечатленных на больных телах. Жалкий возраст и везение позволяли мне не привлекать внимания Четвертого, но год назад я все-таки оказался в его худых холодных руках, под выжидательным его присмотром, когда потерял правый глаз. В то время одно из солнц разгорелось со страшной силой, а я по темной своей причине не желал отводить от него взгляда, несмотря на ежедневные предупредительные просьбы, с которыми по совету Четвертого Вторая обращалась к нам по утрам (мы условились называть их утрами). Я сбился со счета, перестал различать лица, свет дня порождал чудовищ, и всюду меня преследовали Гемеровы химеры; фигуры спутников растекались акварелью, распадались на блестящие осколки, накладывались друг на друга, как лепестки. Несмотря не непрестанную боль в очах, я держал свой недуг в секрете, желая узнать, не удастся ли сжечь их насовсем и не окажется ли слепота моим благословением. И вот я погрузился во тьму – но не ту всеобщую тьму, что мы ищем, а только свою лживую и ничтожную личную тьму, – однако боль не притуплялась, причина не забывалась; я просто превратился в неловкое страдающее животное, и меня быстро раскусили и отвели к Четвертому. Четвертый говорил:

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Лимонов и Нью-Йорк. 1975–1980 Лимонов и Нью-Йорк. 1975–1980

Лимонов переживает нервный срыв, пишет «Эдичку» и работает слугой миллиардера

Esquire
Средневековье и пиво: как три друга начали производить деревянную посуду для ресторанов Средневековье и пиво: как три друга начали производить деревянную посуду для ресторанов

Как сохранять дружбу с партнерами по бизнесу и легко ли в России найти дерево?

Inc.
Лимонов и женщины Лимонов и женщины

Любовные успехи Лимонова легендарны. В любви он преуспел

Esquire
Правда ли, что бежавшие французы от голода ели своих сослуживцев? 5 удивительных фактов об Отечественной войне 1812 года Правда ли, что бежавшие французы от голода ели своих сослуживцев? 5 удивительных фактов об Отечественной войне 1812 года

Эти подробности Отечественной войны 1812 года удивят даже знатоков истории!

ТехИнсайдер
Секс с новыми вводными Секс с новыми вводными

Секс — это в первую очередь мозги

Men Today
Как Корнелия Сорабджи стала первой женщиной-адвокатом в Индии Как Корнелия Сорабджи стала первой женщиной-адвокатом в Индии

Рассказываем историю первой индийской женщины-адвоката

Forbes
Европейский союз Европейский союз

В чем причины кризиса европейского проекта?

Esquire
Всем спать: какие животные могут видеть сны? Всем спать: какие животные могут видеть сны?

То, что некоторые люди видят сны — это факт, а могут ли видеть их животные?

ТехИнсайдер
Сильная доля: пять женщин, которые изменили академическую музыку Сильная доля: пять женщин, которые изменили академическую музыку

Композиторы, которые нарушили гендерное однообразие в сфере классической музыки

Forbes
Сидр его мечты: история IT-специалиста Максима Брехта, который бросил работу и потратил 10 миллионов рублей на то, чтобы заняться сидроделием Сидр его мечты: история IT-специалиста Максима Брехта, который бросил работу и потратил 10 миллионов рублей на то, чтобы заняться сидроделием

Как из подмосковных яблок создать сидр, который оценят сомелье

СНОБ
Я играю рок-н-ролл, рок-н-ролл играет мной Я играю рок-н-ролл, рок-н-ролл играет мной

Первые 20 лет я играла в рок-н-ролл. Следующие 10 лет рок-н-ролл играл мной

Правила жизни
«Счет может идти на недели и даже дни»: главное о диагностике и лечении рака крови «Счет может идти на недели и даже дни»: главное о диагностике и лечении рака крови

Ответы на самые непростые, но важные вопросы об онкогематологии

Forbes
Необычные применения яблочного уксуса в быту: вы точно не знали, что это настолько полезный продукт! Необычные применения яблочного уксуса в быту: вы точно не знали, что это настолько полезный продукт!

Яблочный уксус — полезная добавка к блюдам и незаменимый помощник в быту

ТехИнсайдер
5 детских книг, помогающих преодолеть страх 5 детских книг, помогающих преодолеть страх

Пять книг, которые помогут не бояться

Правила жизни
Солистка группы «Моя Мишель» Таня Ткачук — о консервативных слушателях, творческом пике и темной стороне филологии Солистка группы «Моя Мишель» Таня Ткачук — о консервативных слушателях, творческом пике и темной стороне филологии

Таня Ткачук — о том, как оставаться на коне больше десяти лет

Правила жизни
Гендерные стереотипы: почему мы сомневаемся в компетентности женщин Гендерные стереотипы: почему мы сомневаемся в компетентности женщин

Как гендерные стереотипы мешают нам оценивать профессионализмов людей?

Psychologies
Гель-лак: плюсы, минусы и варианты дизайна Гель-лак: плюсы, минусы и варианты дизайна

Как сделать идеальный маникюр и как правильно снимать долгосрочное покрытие

РБК
Куда улетают грифы? Куда улетают грифы?

Грифы — удивительно интересные и умные создания

Наука и жизнь
Скажите, доктор: как предотвратить болезни, которые могут появиться в старости Скажите, доктор: как предотвратить болезни, которые могут появиться в старости

Что нужно делать в 20, 30, 40 и 50 лет, чтобы жить не только долго

Правила жизни
«На другой стороне мира»: плюсы и минусы альтернативного образования «На другой стороне мира»: плюсы и минусы альтернативного образования

Как учить современных детей?

СНОБ
От ацтеков до пикселей От ацтеков до пикселей

Из чего состоит «Джиперс Криперс»

Weekend
Контакт с природой: 3 причины завести комнатные растения Контакт с природой: 3 причины завести комнатные растения

Комнатные растения приносят пользу нашему физическому и психическому здоровью

Psychologies
Кто заходил на мою страницу ВКонтакте: можно ли это узнать? Кто заходил на мою страницу ВКонтакте: можно ли это узнать?

Возможно ли узнать, кто заходил на вашу страницу ВКонтакте?

CHIP
Дикие, но симпатичные... Розы Дикие, но симпатичные... Розы

Какие дикие розы, или шиповники, предлагают нам осенью вкусные плоды?

Наука и жизнь
Думскроллинг: чем опасно навязчивое пролистывание новостей и как его остановить Думскроллинг: чем опасно навязчивое пролистывание новостей и как его остановить

Как уберечь свое психическое здоровье среди думскроллинга

Psychologies
Возьмите в руки карандаш: творческое упражнение для достижения целей Возьмите в руки карандаш: творческое упражнение для достижения целей

Может ли творчество повысить вашу эффективность?

Psychologies
Ученый-бихевиорист рассказал о 3-шаговом упражнении, которое помогает победить сомнения в себе Ученый-бихевиорист рассказал о 3-шаговом упражнении, которое помогает победить сомнения в себе

Кто из нас не сомневался в себе?

Inc.
Что молодежь не знает о старом интернете Что молодежь не знает о старом интернете

Что молодые не знают, а бывалые не помнят об интернете

Maxim
Скончалась королева Елизавета II: за что мы ее любили и почему нам так горько? Скончалась королева Елизавета II: за что мы ее любили и почему нам так горько?

Почему жизнь Елизаветы II всегда находилась в центре внимания?

Psychologies
Что написать мужчине после молчания и как объяснить долгую паузу Что написать мужчине после молчания и как объяснить долгую паузу

Пять шагов, которые помогут «разморозить» чувства и прервать «обет молчания»

Psychologies
Открыть в приложении