«Позорная стигма»: историк Михаил Майзульс о том, как в Средневековье помечали врагов
В новой книге «Воображаемый враг» историк-медиевист Михаил Майзульс рассказывает о том, как средневековые живописцы маркировали на своих полотнах «чужих» — иноверцев, людей другой расы и просто тех, к кому с недоверием относилось средневековое общество. Литературный обозреватель Forbes Life Наталья Ломыкина поговорила с Майзульсом о том, как в Средние века использовали цвет и другие детали — и о том, дожили ли средневековые практики до наших дней.
Как дать понять людям, что перед ними враг? Искусство Средневековья знало множество способов: «врагам» рисовали синие или черные лица, пририсовывали экзотические тюрбаны и колпаки. Их изображали с крючковатыми носами, с рыжими волосами, со злобными гримасами. «Враги» носили желтые одежды и флаги с летучими мышами и скорпионами.
Историк-медиевист Михаил Майзульс, лауреат премии «Просветитель» за книгу «Страдающее Средневековье», в своей новой книге «Воображаемый враг: Иноверцы в средневековой иконографии» показывает, как с XII по XVI века конструировался образ врага, и как отверженных соотносили с «отцом лжи» — дьяволом. Литературный обозреватель Forbes Life Наталья Ломыкина поговорила с Михаилом Майзульсом о том, как работали механизмы стигматизации в Средние века; как возникшие тогда приемы перешли в плакаты и карикатуры Нового времени — и что из придуманного в Средневековье по-прежнему работает в наши дни.
Отделить иудеев от христиан
— Как вы выбрали сюжет новой книги?
— Я руководствовался одним — собственным любопытством. Я давно занимаюсь сюжетами, связанными со средневековой демонологией, образами иноверцев, приемами демонизации, связкой между страхом и смехом. Мне хотелось собрать эти сюжеты воедино. А «Альпина нон-фикшн» дала такой шанс.
Был карантин, и я написал текст о средневековой иконографии иноверцев, чтении знаков и опасной силе воображения. Но он оказался слишком объемным, и мы решили разделить его на три книги. Первая «Между Христом и Антихристом», посвященная «Поклонению волхвов» Иеронима Босха и иконографическим «аномалиям», которых так много в его трактовках привычных церковных сюжетов, вышла в 2021 году. Вторая, «Воображаемый враг», появилась несколько месяцев назад. Третью сейчас готовят, и я надеюсь, хватит бумаги и типографской краски, и она тоже будет опубликована. «Воображаемый враг» посвящен знакам, с помощью которых с XII по XVI века на изображениях маркировали и демонизировали иноверцев: иудеев, мусульман и древних язычников. Третья книга идет чуть дальше. В ней я рассказываю о реакции зрителей на подобные образы, о насилии над изображениями и о различных иконоборческих практиках.
— То есть изображение врага имеет такую силу, что само становится враждебным?
— Во многих средневековых рукописях фигуры демонов, язычников, еретиков и других негативных персонажей были кем-то ослеплены, обезличены или целиком выскоблены, размазаны или вырезаны. Тем самым владельцы манускриптов или их читатели выражали свою ненависть или старались защититься от их опасного взгляда.
Не только в Средние века, но и в другие эпохи люди взаимодействуют с изображениями множеством разных способов: окуривают благовониями и соскабливают с них краску, целуют и сжигают. Образы вызывают у зрителя эмоции: любовь, ненависть, страх, а часто все чувства одновременно. Чтобы понять, какую роль изображения играют в обществе и зачем их вообще создают, важно изучать религиозные и политические ритуалы, в которые они вовлечены.
—В книге «Воображаемый враг» две части: описание непосредственно изображений и вещей более символичных — например, цвета. Расскажите подробнее, как устроена книга.
— Книга разделена на две части по типам знаков, которые чаще всего применяли в средневековой иконографии для маркировки и демонизации Другого. Есть знаки вещественные, созданные руками человека: головные уборы и одежды определенного цвета или покроя, нашивки и значки, флаги и гербы. Предметы, которые демонстрируют статус человека, говорят о том, кто он, выносят ему оценку. А есть знаки телесные: уродство или анимализация черт лица, чернота кожи, агрессивная мимика, непристойные жесты. Тело в статике и в динамике. С их помощью средневековые художники и скульпторы тоже отделяли христиан от иноверцев, праведников — от грешников. У каждого из этих знаков была своя история. Какие-то из них существовали только в католической иконографии, в мире изображений. Другие применялись и в реальности — их можно было увидеть на одеждах иудеев, мусульман или изобличенных еретиков, которые ходили по улицам средневекового города. И я хотел показать, как мир изображений и мир юридических практик, инструментов контроля, переплетались друг с другом.
—Можете привести еще примеры?
— Вспомним о еврейских нашивках: 1215 год, IV Латеранский собор принимает решение о том, что иудеи и мусульмане, живущие в католических королевствах, должны быть маркированы. Чтобы «добрые католики» сразу понимали, что перед ними чужаки и не вступали с ними в недозволенные, в том числе сексуальные, связи.
Но как именно их пометить? В деяниях собора об этом сказано не было. Вопрос был оставлен на усмотрение местных властей — церковных и светских. Где-то эти знаки так и не появились, где-то были введены очень быстро, где-то — спустя десятилетия и даже столетия. Выглядели они по-разному. В одних странах были головные уборы особого покроя — я о них еще скажу. В других — нашивки на одежду. В Англии — две полоски из светлого пергамена или светлой ткани. Они представляли скрижали Моисеевы — один из главных символов Ветхого Завета и иудейского закона, который активно применялся в католической иконографии. Во Франции, а позже во многих городах Германии и Италии ту же роль играли круги или кольца разных цветов. Желтые, красные, красно-белые…
Иудеи, которые и так подвергались притеснениям со стороны христиан, разумеется, не хотели, чтобы каждый встречный понимал, кто они. Официально такие знаки не задумывались как позорные, но по факту часто играли такую роль. Если ты носишь еврейский знак, ты становишься уязвим перед насмешками, проклятиями, а порой и прямым насилием. Нашивки были инструментами контроля над иноверцами и способом отделить их от христианского большинства.
Законодательные тексты дотошно регламентировали, как эти знаки должны выглядеть, какого должны быть размера, где их следует пришивать и как носить: только на улице или в доме тоже, с какого возраста. Сами иудеи от них, естественно, пытались уклониться, откупиться, скрывали их под одеждой.
Вслед за одеждой нашивки появились и на изображениях. Но важно, что с ними представляли не только иудеев из современности, но и еврейских антигероев евангельской истории — например, книжников и фарисеев, которые обвиняли Христа и требовали его казнить. Этот знак был перенесен в далекое прошлое — в эпоху, когда он, само собой, еще не существовал. Так зрителю-католику напоминали о том, что иудеи, которые живут бок о бок с ним, — потомки «богоубийц»; что они такие же; что их следует сторониться.
Для средневекового искусства в этом смешении времен не было ничего удивительного. Анахронизм — где-то стихийный, где-то намеренный и просчитанный — одна из его характерных черт. Потому древнеримские воины на стольких изображениях были экипированы как средневековые рыцари, а Иерусалим эпохи Христа выглядел как североевропейский город с готическими шпилями и черепичными крышами. С чем это сравнить? Представьте современный фильм о Ледовом побоище 1242 года, а там новгородские воины одеты в форму красноармейцев, а ливонские рыцари — в форму Вермахта. Переплетение элементов из разных времен, которое соотносит прошлое с настоящим, интерпретирует древние конфликты в свете недавних. Многие средневековые изображения примерно так и строились.
Желтые звезды и аватары в соцсетях
—Можно ли проследить, как визуальный образ появляется, начинает расцветать и использоваться дальше, и как из придуманного становится фактом?