Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Агния Кузнецова: "Прекрасное качество — всем нравиться. Я им не обладаю"
Когда вышел фильм "Брат", мне было лет двенадцать. Посмотрела его в первый раз на кассетном видеомагнитофоне. Все было настолько круто, что закричала: "Я буду сниматься у этого режиссера!" И спустя несколько лет, в 2006 году, действительно сыграла у Балабанова, причем в главной роли.
Агния, какой факт биографии для вас наиболее значимый? О чем хочется рассказать с пометкой «Горжусь»?
— Мне кажется, ничего еще не сделано. Но раз вы спросили, найду то, за что себя нужно похвалить. Редко о таком думаю, а это неправильно. Если бы в Каннах лично я получила какой-нибудь приз, сказала бы об этом. Но на престижном фестивале был награжден дипломом фильм Валерии Гай Германики «Все умрут, а я останусь», в котором я снималась. Хотя это был не основной конкурс, но все же огромное событие! Зрители ломились, ни одного свободного места в зале, к русскому кино был большой интерес. Мы со съемочной группой прошлись по дорожке, презентовали фильм, ответили на вопросы французской аудитории. Круто! Мне тогда было всего двадцать два года.
— Кто еще кроме вас ездил?
— Ездили мы, три главные героини — Полина Филоненко, Ольга Шувалова, Агния Кузнецова — и режиссер Валерия Гай Германика. Была еще продюсерская группа, но никого уже не помню.
Я была ошарашена Каннами. По главной улице ездили дорогущие кабриолеты, на набережной Круазет без остановки проходили киновечеринки. Уже с утра кто-нибудь обязательно танцевал на столах. Там ребята умеют хорошо отдохнуть. Мы ходили по ресторанам, и я в первый раз попробовала устрицы.
В России тогда не было разных соцсетей, наш триумф остался незамеченным. Я удивилась тому, что никто практически и не знал об этом.
— Как себя чувствовали на знаменитой красной дорожке?
— Она была синей, потому что мы не попали на открытие фестиваля, а на просмотрах дорожки другого цвета.
— Тем не менее следовало произвести впечатление. Удалось неопытной молодой артистке Кузнецовой правильно подобрать наряд?
— Я приехала почему-то в льняном сарафане ручной работы, расшитом бисером. Девочка из Сибири... Не понимала, на каком уровне оказалась. Ну Канны, и что? В следующем году снова поеду. Наверное, актерам так и нужно думать всегда, быть уверенным в успехе, и тогда он точно придет.
— В этом году вы можете отметить двадцатилетие своей первой кинороли — проститутки в сериале «Даша Васильева. Любительница частного сыска».
— Ничего себе, уже двадцать лет! Это был небольшой эпизод, на который меня устроил мой художественный руководитель в Щукинском театральном институте Юрий Вениаминович Шлыков. Он снимался в одной из серий и договорился насчет меня.
Приехала, сразу провели на грим. В соседнем кресле сидела Лариса Удовиченко. Я поняла, что это актриса, причем очень известная, но имя ее забыла. И смутилась, когда она ко мне обратилась:
— Ой, девочка, ты где-то учишься?
Я говорю:
— В «Щуке», на первом курсе.
— А у кого?
— У Юрия Вениаминовича Шлыкова.
— Ну, привет ему передай.
Я спрашиваю:
— А от кого?
Она засмеялась:
— От Ларисы.
— И не обиделась на вас за дерзость? Как это — не узнать Удовиченко!
— Нет, ей было действительно смешно. Лариса прекрасно воспитанная, деликатная женщина. Ее знала вся страна, а какая-то наивная, простодушная девочка не узнала, оплошала, это же весело. И даже трогательно — я ведь не сделала вид, что конечно же знаю ее имя. Жаль, что у нас не было совместной сцены, я быстро снялась и уехала.
— Агния, отношение к профессии изменилось за эти годы?
— Тогда у меня было неистовое желание стать актрисой. Могла не есть, не пить, не спать, но заниматься только этой работой. С первого раза поступила в Щукинское училище... Прошло двадцать лет, я по-прежнему люблю свою работу, всегда все делаю честно, по максимуму, часто даже чересчур. Могла бы «маньячить» поменьше, но трудоголизм — черта моего характера.
Изменилось лишь то, что профессия отошла с первого плана на четвертый. Потому что если ею жить по-настоящему, то не нужно рожать детей, которых потом станет растить няня. И семью создавать не нужно, и замуж выходить.
Раньше мне казалось, что для женщины выбор стоит так: или — или. Или работать в полную силу, или погрузиться в материнство. Но с появлением ребенка я такое категоричное убеждение поменяла и пытаюсь совмещать перфекционизм в профессии и свою большую любовь к семье — мужу, сыну.
Что касается того, как меняется мое отношение к профессии, добавлю еще вот что. За двадцать лет российский кинематограф стал кардинально другим. Я застала еще то время, когда снимали на пленку. А теперь на такие аппараты, названий которых даже не знаю. Оператор может уже не выходить из плейбэка, не таскать камеру, теперь у него масса помощников. Но главное отличие «тогда и сейчас» — это способ попадания в кино. Двадцать лет назад следовало долго и кропотливо учиться, бегать по кастингам, раздавать сотни своих фотографий помощникам режиссеров. Теперь все иначе.
То, что появились платформы, — это прекрасно. Ребята, все хорошо, я буду уважительной, но скажу правду. Платформы дают деньги на кино. А там сидят люди, которые решают, кому конкретно дать или не дать, под какое лицо. Актера на роль утверждают теперь даже не режиссер и не продюсер, а владельцы платформ.
Среди нынешних актеров большая конкуренция, многие, как ни странно, непрофессионалы, что удивительно. Молодые люди зачастую не хотят учиться, а сразу берут киношного агента — и вперед. И получается так, что режиссеры тебя прекрасно знают, но что толку-то... Раньше, в нулевые, режиссер имел бо´льший вес. Сейчас, конечно, остались мастодонты, но их единицы...
— А в человеческом аспекте что нового? Раньше фильмы снимались долго, подробно, и съемочная группа на время становилась одной большой семьей. Современное кино другое. Многие актеры рассказывают, что никто ни с кем не общается, вбежал в кадр и выбежал. А ваш опыт о чем говорит?
— Съемки действительно проходят довольно быстро, месяца за два. Но если экспедиции длинные, то все дружат, плотно общаются, после смен ходят друг к другу в гости. Иначе работать совершенно невозможно.
— Многие зрители до сих пор узнают вас по главной роли в фильме Алексея Балабанова «Груз 200», несмотря на то что он вышел пятнадцать лет назад. Как вы попали к культовому режиссеру?
— Я училась на четвертом, последнем курсе. Однажды шла по коридору института и в фойе увидела женщину, маленькую такую блондинку. Она окликнула: «У тебя есть с собой фотографии? Ты хочешь сниматься в кино?» А я уже к тому времени снялась в главной роли в картине «Птицы небесные», и мне это не понравилось категорически, поэтому не сказать, что сильно обрадовалась.
— А почему не понравился кинодебют?
— Потому что есть разного уровня фильмы... Хотя именно на этих съемках я познакомилась с потрясающим Валерием Сергеевичем Золотухиным, который сказал: «Я научу тебя, как правильно сниматься». Показал мне, что такое «восьмерка», как смотреть, куда поворачиваться в кадре. Он стал моим учителем в буквальном смысле, очень его любила и уважала. Царствие небесное Валерию Сергеевичу...
Так вот, возвращаясь к той женщине в фойе Щукинского училища. Я ей протянула свои напечатанные фотографии, а она спросила:
— Знаешь, кто такой Балабанов?
— Конечно! Это мой любимый режиссер.
В конце девяностых, когда вышел фильм «Брат», мне было лет двенадцать. Я посмотрела его в первый раз на кассетном видеомагнитофоне у бабушки в деревне. Мы с двоюродным братом сидели на диване перед телевизором и не могли оторваться от экрана. Все было настолько круто, что закричала: «Я буду сниматься у этого режиссера!» И спустя несколько лет, в 2006 году, действительно снялась у Балабанова в фильме «Груз 200», причем в главной роли. На пробы ходил весь мой курс и параллельный тоже, а утвердили меня.
— Роль Анжелики, которая стала жертвой милиционера-маньяка, настолько провокативная, что не могу не спросить: у вас были сомнения?