«Пока однажды я не поймала плечом пулю». Отрывок из книги белорусской писательницы Юли Артемовой
Белорусская писательница Юля Артемова написала повесть о любви и взрослении — «Я и есть революция», в октябре она вышла в издательстве «Время». «В каком-то смысле эта книга — документальная; это запредельно живой текст, со своим собственным сбивчивым дыханием и адреналиновым пульсом», — так рассказывает о ней писательница Татьяна Замировская, чья книга «Смерти.net» попала в шорт-лист премии «Сделано в России». «Сноб» публикует главу «С самого начала», в которой героиня оказывается на Майдане Незалежности, попадает на обложку газеты и рассуждает о разнице между Минском и Киевом.
Однажды — помню, еще в школе училась — я на минуту присела на ступени Дворца Республики, чтобы завязать шнурки. Ко мне тут же подошли два омоновца. Сразу два. Любой из них справился бы с десятком таких, как я, в одиночку. Вставайте, девушка, здесь нельзя сидеть. Непозволительная дерзость с моей стороны! Ступеньки нужны, чтобы по ним спускаться и подниматься, а для того, чтобы сидеть, есть скамейки. Подземные переходы нужны для того, чтобы по ним перебраться на другую сторону улицы, не останавливая, не разбивая поток машин, но не для того, чтобы собираться там и петь песни под гитару. Площади нужны для того, чтобы вымостить их мелкой серой шершавой плиткой, по которой, словно жуки, будут ползать два омоновца и следить, чтобы вы проходили мимо, не задерживались, не мешали другим гражданам. В конце ноября можно, конечно, поставить елку: праздник как-никак, но и это ничего не меняет. Просто продолжайте движение, не задерживайте остальных.
Я всегда подозревала: здесь что-то не так. В моей родной стране, в моем родном городе все имеет лишь утилитарный смысл, все понимается слишком буквально. Бог с ними, со ступеньками, переходами, но площади — площади жаждут другой судьбы. Площадям нужны революции.
Эту мысль я привезла с собой из Киева — как сувенир — в то самое лето, когда мне исполнилось восемнадцать. Вступительные экзамены сданы, Машины ноги в желтых кедах свисают с верхней полки плацкарта. Вписываемся у Алены, Машиной сестры, она три года живет в Киеве, дизайнер одежды. Тут, говорит, есть рынок, а у нас что? Ни рынка, ни площадей, ни революций.
Мы ездили в Киев при каждой возможности, как будто других городов не существовало. Когда бы мы ни приезжали, в Киеве шли очередные выборы. На Майдане Незалежностi стояли агитационные палатки, мы петляли между ними, нагребали кучу листовок разных партий и смеялись, читая их вслух на ломаном украинском. Киев так и запомнился мне — яркой шумной ярмаркой, даже в самые унылые месяцы года. И площадь, на которой люди, толпа людей. Площадям нужны революции. А если не хотите революций, если не хотите перемен, незачем в городе делать площади, незачем мостить эти площади брусчаткой.
Я потом смутно уловила, что есть существенная разница между нами и украинцами, между Минском и Киевом, объясняющая, почему наши площади все время пусты. Не площади, а поля, засеянные мелкой серой плиткой, которая неизменно дает всходы. Мне кажется, из этой плитки вылупляются менты, ну, из этой, мелкой серой; а из бордовой, которой поменьше, наверное, омоновцы.
Впервые я заметила эту разницу в тот декабрьский вечер две тысячи десятого. Я увидела ее через объектив своего фотоаппарата. Объектив — это неслучайное слово, он показывает все как есть, без шелухи. Я заглянула в него тогда и больше не смогла оторваться.