Почему Александр Лукашенко ошибся со сценарием инаугурации
Глупо было устраивать такую инаугурацию, как у Лукашенко. Получился скомканный недоритуал, оставляющий после себя недоумение — и зачем тогда вообще быть диктатором? Лучше бы, честное слово, ограничился коммюнике в советских традициях
На инаугурации Александра Лукашенко лишних глаз не было. Хозяин пригласил на торжественное мероприятие только самых близких людей, в которых, видимо, был уверен до конца — немного их осталось. По рассказам участников, они не подозревали, зачем их срочно вызвали во Дворец независимости, вплоть до того момента, когда на сцену начали выносить государственные флаги, да и тогда некоторые еще сомневались.
Краткий прочувствованный спич — и дело в шляпе. Как подвел итог сам Лукашенко, все нормы закона были соблюдены, а уж как проводить инаугурацию — это внутреннее дело Белоруссии (читай: мое личное дело). Что-то вроде свадьбы, видимо, в его понимании: кто-то устраивает загул на три дня, а кто-то забегает в ЗАГС, наскоро расписывается и убегает. Можно и такой подход понять: чего деньги тратить, если, может быть, скоро разводиться придется?
Ответить на это можно только цитатой из кинофильма: ошибаетесь, товарищ, это дело общественное. Инаугурация, а равно интронизация, коронация и прочие церемонии вступления в должность верховного лица в государстве были придуманы не просто так. В основе любой общественной традиции лежит ритуал. В случае правителей ритуал нужен для того, чтобы подтвердить притязания конкретного человека волей, которая выше его самого, — божественная ли это воля или воля народа.
На европейских монархов со времен основателя династии Каролингов Пипина Короткого (он мог бы просто умертвить последнего Меровинга Хильдерика III, при котором состоял майордомом, но предпочел спросить разрешения у папы римского; таким образом, легитимность вообще возникла как замена резне) короны возлагали предстоятели церкви. В наши дни для этой цели существует ритуал всенародного волеизъявления, завершающийся произнесением победителем клятв перед собранием, символически представляющим собой и национальное, и — в лице послов — мировое сообщество. Все это должно доказывать urbi et orbi, что власть не узурпирована, не захвачена силой, а вручена правителю по праву и согласию.