С военно-сакрального на русский
Как показывают последние исследования ВЦИОМа, которые каждый год появляются к началу Великого поста и выдают замеры религиозного пульса нашей страны, медленный и тяжеловесный корабль Русской Православной Церкви как будто взял курс на обновление. Дело не в строительстве новых храмов, а скорее во внутренних переменах и ожиданиях. РПЦ вот-вот откажется благословлять ракеты и начнет служить на русском языке… Возможно ли это? Разбирался «Огонек».
Одна из ласточек весны — дискуссия о таком фундаментальном для РПЦ вопросе, как язык богослужения. Со стороны эта тема может казаться маргинальной, но надо заметить, что вопрос языка во все времена как в государствах, так и в церкви, был в первую очередь политическим. А тем, кто хоть чуть-чуть в теме, известно, что всякий раз, когда всплывает вопрос о переводе службы с церковнославянского на русский язык, из-за горизонта появляется Левиафан — чудовище распрей, раздоров и непримиримой борьбы «за единый аз». Страх антихриста и попрания вековых устоев у отдельных православных так велик, что никакие аргументы, даже такой очевидный, что переводческому делу на Руси уже более 1000 лет и сам церковнославянский — результат перевода, не действуют. И вот, похоже, появляется основание для того, чтобы сдвинуть этот полуспор-полуступор в конструктивное русло.
Сигнальной ракетой послужило выступление патриарха Кирилла на традиционном епархиальном собрании в Москве под занавес 2019 года, на котором он заявил, что полагает возможным там, где общины к этому готовы, некоторые чтения за богослужением давать на русском языке. Отдельно это касается служб начинающегося ныне великого поста, которые особо трудны и продолжительны. При этом предстоятель заметил, что священники должны аккуратно внедрять эту практику, дабы не вызывать неприятия у тех, кто имеет многолетнюю привычку слушать службу на церковнославянском.
Интуиция патриарха не подвела. Опрос ВЦИОМа показал, что 74 процента православных христиан в России поддерживает его инициативу. А если говорить о намерениях, то 30 процентов опрошенных сообщили, что при прочих равных предпочтут пойти в храм, где служба идет на русском языке, 21 процент — в храм с чередованием языков и только 15 процентов в любом случае выберут церковь с богослужением на церковнославянском, потому что это «традиция» и смена языка «ничего не даст, кроме потери денег».
Расшатанные скрепы
Получается вроде бы, что 15 процентов православных христиан России держат в заложниках своего консерватизма всех прочих верующих. Но тут большое значение имеет не столько количество, сколько церковно-аппаратный вес, определяемый в том числе «политической сознательностью» охранительного меньшинства.
— По моим наблюдениям, в жизни все так и есть: не более 15 процентов прихожан радикально-консервативно настроены,— рассуждает Роман Лункин, руководитель Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН.— Но они имеют свои идеологические флагманы: движение «Сорок сороков», «Русская народная линия», монархические объединения и другие. То есть это организованные сообщества, которые не просто против модернизации церкви в разных формах и в разном понимании, но даже не очень довольны ее текущим состоянием: они хотели бы вернуться в РПЦ 10–15-летней давности или в церковь синодального периода до Собора 1917–18 годов. Ни то, ни другое невыполнимо. Потому что сегодня варьирование языка, новые формы миссии, отказ от милитаристской консервативной риторики (в смысле борьбы с Западом, сектами, любыми врагами и т.п.) — мощный тренд среди молодого духовенства, который стало невозможно не замечать и который вызывает обеспокоенность в определенных кругах.
Обеспокоенность еще больше возрастает, поскольку «либеральный тренд» посягнул уже и на другую признанную скрепу: в начале февраля Межсоборное присутствие РПЦ обнародовало проект сенсационного документа — предлагающего отказ от освящения оружия массового поражения, то есть всего того «ядерного щита», который, как учит население писатель Александр Проханов, защищает нашу родину, подобно «поясу Богородицы», от грешного окружающего мира. Авторы документа заявляют неожиданное: оказывается, освящение того, что несет гибель неограниченному числу людей, не находит оснований «в традиции православной церкви».