С чинами на выход
Арест сенатора Рауфа Арашукова пополнил копилку громких дел в отношении «слуг народа». Почему чиновников ловят и преследуют все чаще, разбирался «Огонек»
Обычно не сильно заметный в информационном поле Совет Федерации на прошлой неделе вышел в лидеры, подарив россиянам красочное шоу с задержанием сенатора от Карачаево-Черкесии Рауфа Арашукова. В поимке народного представителя, ныне обвиняемого в организации преступного сообщества, двух убийствах и давлении на свидетеля, участвовали лично генпрокурор Юрий Чайка, глава СК Александр Бастрыкин и глава Совфеда Валентина Матвиенко. А уж обсуждало это происшествие немыслимое количество лиц — в диапазоне от представителя РПЦ Владимира Легойды до звезд гламура. Сенатором, впрочем, сезон громких новостей только открылся: одновременно с 32-летним Арашуковым был задержан (в Санкт-Петербурге) его отец, советник гендиректора ООО «Газпром межрегионгаз» Рауль Арашуков (ему вменяются среди прочего хищения газа на сумму 31 млрд рублей). В СМИ затем возник целый список вроде как «проходящих по делу» с драматическими пометками: означенные в нем лица (там чиновники разной руки и представители «Газпрома» и других бизнес-институций) если еще не значатся как задержанные, то вот-вот перейдут в это качество.
Накат горячих новостей растревожил и взбодрил обывателей: как все это понимать и что за всем этим последует?
Эксперты, опрошенные «Огоньком», полагают, что сам по себе «кейс Арашуковых» гораздо менее примечателен, чем многие предыдущие громкие аресты — будь то задержание главы республики Коми Вячеслава Гайзера (о нем «Огонек» писал в №38 за 2015 год) или экс-министра Алексея Улюкаева. И с Гайзером, и с Улюкаевым работал эффект неожиданности: жил-служил человек на своей должности без малого десяток лет и вот тебе на — оказался, по версии следствия, организатором преступной группы или взяточником в особо крупных размерах. Рауф Арашуков, напротив, не успел приобрести ни такого аппаратного стажа, ни солидной биографии, а серьезные «счета» по правоохранительной части предъявлялись ему уже давно.
Еще в сентябре 2017 года на Съезде черкесского народа, созванном при поддержке главы Карачаево-Черкесии Рашида Темрезова, «народный голос» требовал отставки юного сенатора. Арашукову тогда вменяли два преступления: отсутствие социальной ответственности за подведомственные районы региона (Хабезский и Адыге-Хабльский), а также «убийства 2010 года», которые теперь значатся в обвинениях федерального следствия. Речь, как уверял Съезд черкесского народа, идет об «устранении» одного из лидеров черкесского молодежного движения Аслана Жукова (причем сестра первого открыто обвиняла Арашукова вскоре после трагедии), а также кандидата на пост премьера республики Фраля Шебзухова.
Сам Арашуков в серьезных публичных «контрах» с нынешним главой Карачаево-Черкесии уже с середины 2010-х. Накал полемики между Арашуковым и Темрезовым в республиканских СМИ достигал таких высот, что вызвал федеральную обеспокоенность и прогнозы о скорой отставке сенатора (тогда очень кстати на некоторых ресурсах всплыла информация о виде на жительство Арашукова в ОАЭ, что потребовало особого разбирательства в Совфеде). В тот момент сенатор устоял, но был убран именно сейчас. Почему только теперь?
— Есть три равно популярные версии о причинах этого ареста,— делится впечатлениями Алексей Макаркин, ведущий эксперт Центра политических технологий.— Первая: это продолжение дагестанской истории. Владимир Васильев, став главой Дагестана, поспешил привлечь федеральных силовиков, чтобы разобраться с местными элитами: теперь этот опыт перенесен на соседнюю республику и, возможно, претендует на масштабирование. Вторая: Рауф Арашуков допустил ошибку и потерял важного друга, предположительно, Рамзана Кадырова. Коалиции перегруппировались, и сенатор оказался аутсайдером. Третья: идет игра против «Газпрома» и его региональных игроков, особенно на Кавказе и особенно в свете дискуссии о 9 млрд «прощенных» чеченских долгов за газ, причем главная мишень здесь — не Рауф, а Рауль Арашуков. Каждая из трех версий может дополнять одна другую. Но что существенно: в четвертую версию — будто мы имеем дело с «универсальной борьбой с коррупцией» в России — никто не верит. Чувствуется, что арест этот выборочный и прицельный.