Прямая речь прямого действия
Заметки на полях стенограммы заседания президентского Совета по правам человека.
10 декабря автор этих строк в качестве члена Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека имел возможность короткого очно-заочного диалога с Владимиром Путиным. Короткого — потому что желающих выступить было много, а президентское время дорого. Очного — поскольку это было заседание Совета с участием президента. А заочного — поскольку проходило оно в повсеместном теперь режиме видеоконференции.
Выступление мое, как догадываются читатели этой рубрики, касалось проблем сохранения культурного наследия. Не буду его здесь пересказывать, поскольку стенограмма общедоступна. Пожалуй, я попытаюсь договорить здесь то, для чего не могло хватить времени в ходе заседания.
«Петербургская троя»: опись имущества
Напомню, одной из тем, к которым я решился привлечь внимание президента, была судьба археологического наследия на Охтинском мысе в Санкт-Петербурге. За судьбой этого небольшого земельного участка все, кому дорого в России историческое наследие, с тревогой следят уже более 10 лет. И нельзя сказать, к сожалению, что тревога ослабевает.
Да-да, это тот самый участок, на котором в конце 2000-х собирались возвести модернистский небоскреб — пресловутую башню «Газпрома». Которая, без сомнения, слишком агрессивно бы вторглась в исторический пейзаж Санкт-Петербурга и поставила бы под угрозу его статус как объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО. 10 лет назад потребовались титанические усилия экспертов и общественности, чтобы убедить городские и федеральные власти, что небоскреб можно построить и в другом месте. Так в конечном счете и поступили, небоскреб вырос на Лахте. Но пустырь в устье Охты на месте бывшего здесь заводика остался, и судьба его не решена до сих пор. Здесь по проекту модного японского архитектурного бюро и сегодня планируется выстроить деловой комплекс — не столь, конечно, грандиозный, как отмененный небоскреб, но весьма внушительный.
Впрочем, это еще было бы полбеды. Охтинская угроза 2020 года — не градостроительная, а археологическая. Дело в том, что еще подготовка к строительству башни в конце 2000-х стимулировала большие археологические исследования на будущей стройплощадке. Здесь несколько лет работала археологическая экспедиция Института истории материальной культуры Российской академии наук (ИИМК РАН) под руководством П.Е. Сорокина. В ходе исследований открылось невероятное историческое богатство, о котором, в общем, специалисты подозревали, но не надеялись увидеть при жизни, да еще в такой полноте. Эксперты без всякой иронии называют теперь Охтинский мыс «наша петербургская Троя». Это целый пра-Петербург, здесь открыты археологические слои и Нового времени, и Средневековья, и даже неолита. Ничего подобного нет на всем русском северо-западе, да и, пожалуй, во всей Европейской России.
Об этом богатстве мало кто знает, кроме специалистов и защитников Охтинского мыса от новой застройки. Поэтому позволю себе краткую опись сокровищ «петербургской Трои». Приступим.
Это основанная в XVII веке в устье Охты шведская крепость Ниеншанц, вокруг которой рос городок Ниен со всеми его земляными бастионами, потайными ходами, остатками деревянных жилых домов и ремесленных мастерских XVII столетия. Эта крепость была взята штурмом войсками Петра I, свидетельством чему — найденные осколки русских мортирных бомб той эпохи. Естественно, найдены не только они, но и глиняная посуда, фрагменты одежды и обуви, печные изразцы, курительные трубки, монеты... До раскопок считалось, что крепость была срыта до основания, но теперь она в прямом смысле явилась из-под земли.
Это остатки более раннего, первого Ниеншанца, изображения которого были известны до того только по старинным планам.
Это остатки существовавшего здесь задолго до шведов древнерусского поселения Невское Устье. От него сохранилось кладбище XV–XVII веков, найдено около 50 захоронений. Вероятно, что именно на этом кладбище, большая часть которого пока не исследована, похоронены русские солдаты, погибшие при штурме Ниеншанца в 1703 году.
Это остатки крепости Ландскрона, которую шведы основали здесь в 1300-м, но уже через год она была взята и сожжена новгородцами. Сохранились рвы, валы и даже сруб деревянной башни-донжона высотой в 4 метра. Это неслыханная в наших палестинах редкость и древность, уникальный не только для России, но и для всей Северной Европы памятник средневековой фортификации.
Это остатки (крепостные рвы) укрепленного новгородского поселения XIII века. Оно также пока не исследовано полностью.
И наконец, это крупнейшая на северо-западе России неолитическая стоянка, заселенная людьми более 5 тысяч лет назад. Также с остатками древних сооружений, жилищ, украшений, хозяйственной утвари, оружия и т.п.
Всего этого в совокупности хватило бы на три или пять археологических музеев. Какой потрясающий музей-заповедник можно создать на этом месте, зримо показав глубину истории Санкт-Петербурга! Ничем не уступающий, а то и превосходящий археологические музеи, которые считают необходимым иметь уважающие свою историю города Европы — Барселона, Лондон, Эдинбург (вспоминаю те, что сам видел, желающие могут продолжить список).