Как перемирие не стало миром
11 ноября 1918 года считается днем окончания Первой мировой: было подписано соглашение о прекращении огня с Германией, началась подготовка международной конференции, которая завершилась подписанием Версальского договора, сформировавшего карту послевоенного мирового устройства. Настоящего и долгого мира, однако, так и не наступило. Почему?
Вековой юбилей памятных событий в Париже будут отмечать с помпой: 11 ноября во французской столице состоится целая череда официальных мероприятий, и Россия тоже на них приглашена — едет президент.
Русское исключение
Это замечательно, конечно, ведь факт остается фактом: Версальский мир подписали 29 стран, но Россия не была в их числе.
В 1914 году русская армия, смело атаковав немцев, спасла союзников от разгрома. В 1916 году Россия согласилась еще и напрямую помочь изнемогающей Франции (просителями из Парижа в Петербург специально прибыли министр юстиции Рене Вивиани и министр вооружений Альбер Тома). Николай II откликнулся на просьбу союзника компенсировать потери французов в боях с немцами: Россия отправила во Францию 40 тысяч солдат (среди тех, кого послали воевать на Западный фронт, был, к слову, и будущий министр обороны СССР маршал Малиновский).
Но дальше в России случилась сначала одна, а потом и вторая революции, которые внесли в ход истории существенные коррективы. Большевики весной 1918-го подписали в Брест-Литовске сепаратный мирный договор со странами Четверного союза (Германией, Австро-Венгрией, Османской империей и Болгарией), после чего немецкие дивизии с Восточного фронта были переброшены на Западный. Союзники сочли Брестский мир ударом в спину. Страны Антанты отказались признавать правительство большевиков и поддержали Белое движение, поскольку его руководители выражали готовность исполнять свой союзнический долг и сражаться против кайзеровской Германии и Австро-Венгрии.
В Версале союзники хотели бы видеть рядом с собой российскую делегацию. Но кого пригласить? Ни большевиков, ни различные белые правительства они не считали представителями всего русского народа. 21 января 1919 года президент США Вудро Вильсон и премьер-министр Англии Дэвид Ллойд Джордж предложили: пусть все русские противоборствующие стороны встретятся, выработают общую позицию и при посредничестве великих держав сформируют общую делегацию на мирных переговорах. А пока что прекратят боевые действия между собой.
Переговоры предлагалось провести на Принцевых островах в Мраморном море (туда большевики могли попасть напрямую — не через другие страны, где их не признавали). 24 января участники Парижской мирной конференции обратились по радио к представителям воюющих сторон. Глава советского правительства Ленин отправил шифротелеграмму наркому по военным и морским делам Троцкому, находившемуся на Южном фронте: «Вильсон предлагает перемирие и вызывает на совещание все правительства России. К Вильсону, пожалуй, придется поехать вам». За этим, однако, ничего не последовало: Москва согласилась на переговоры, а не на перемирие, которое Антанта считала главным условием; белые вовсе не хотели договариваться с большевиками (бывший царский министр иностранных дел Сергей Сазонов спросил британского дипломата: неужели Антанта желает, чтобы он сел за стол переговоров с людьми, которые убили его семью?). В итоге идея переговоров и формирования единой делегации умерла.
26 мая 1919 года правительства Англии, Франции, США и Италии заявили, что готовы признать правительство адмирала Колчака. Но только когда он проведет демократические выборы и признает права различных национальностей на самоопределение. Формально это был шанс, но по сути — издевка: полыхала Гражданская война, к подписанию Версальских документов адмирал явно не поспевал. В результате представители России не участвовали в мирной конференции, победители делили «пирог» сами.
Горе побежденным
«Наказать немцев! Заставить заплатить за содеянное! Сделать так, чтобы война не повторилась!» — эта триада формировала повестку дня союзников после 11 ноября 1918 года: разгромленная Германия должна была признать вину за развязывание войны и возместить ущерб, нанесенный другим странам. Побежденных не пригласили на Парижскую конференцию — немецкая делегация у порога ожидала вердикта, который аккумулировал предъявленные Германии счета.
Франция пострадала больше других стран. И ей было чего бояться: немцев было больше, чем французов — 75 млн против 40. Французы желали и компенсации за военную разруху, и гарантий от нового нападения. Премьер-министр Жорж Клемансо хотел сделать Рейн границей между Францией и Германией, а заодно превратить Рейнскую провинцию в самостоятельное государство. Был готов пойти и дальше: разрушить то, что собрал Бисмарк, иначе говоря, вновь разделить Германию на составные части. Пусть опять появятся самостоятельные Бавария, Саксония, Пруссия. Всем будет спокойнее.