«Я пытаюсь обнажить текст»
Новый сезон в Театре наций открылся премьерой спектакля «Дядя Ваня» в постановке Стефана Брауншвейга. Руководитель одной из главных сцен Франции «Одеон — театр Европы» рассказал «Огоньку», какого Чехова и с какой целью он решил показать Москве
Когда под занавес бурного XVIII века театр стал выразителем настроений эпохи, комедиан ты вершили историю именно на сцене парижского «Одеона» (в ту пору он звался «Театр Франции»). Это на его подмостках в 1784‑м прогремела премьера «Женитьбы Фигаро» Бомарше: парижская аристократия устроила овацию пьесе, которая возвещала ей же погибель и постановку которой Людовик XVI позднее сравнивал с падением Бастилии. Король угадал: император Наполеон, его сменщик, считал, что с той одеоновской постановки и началась революция.
С тех пор судьба театра, задуманного как продолжение «Комеди Франсез» (прозванного «домом Мольера»), была предопределена. На сцене «Одеона» оставили след едва ли не все французские революции — от Великой (1789‑го) до студенческой (1968‑го). Но полный разрыв с классической традицией оформился к 1980‑му, когда «Одеон» из второго зала «Комеди Франсез» усилиями итальянца Джорджо Стреле ра превратился в Театр Европы.
В свете столь бурной истории театра, где он режиссирует, от Стефана Брауншвейга, нынешнего руководителя «Одеона», и русской драматургии ждать классического подхода не стоит. Площадкой эксперимента стала сцена Театра Наций, премьера «Дядя Вани» состоится в рамках XIX фестиваля «Черешневый лес». Акценты в постановке расставлены так, чтобы одна из четырех классических пьес Чехова органично вписалась в экологическую повестку дня. В разговоре с «Огоньком» режиссер объяснил свое право на такую трактовку, в частности, отличием своего театра от любого другого во Франции.
— В Париже «Одеон — Театр Европы» считается главным наравне с «Комеди Франсез». Но последний ставит лишь на французском и имеет свою труппу,— объяснил режиссер.— А у нас нет ни единой труппы, ни постоянного репертуара. Наша миссия как Театра Европы — представлять крупнейших артистов мира, а не одной Франции.
— И это первый спектакль по Чехову, который вы представляете в России?
— Нет, в 1993‑м я ставил «Вишневый сад» в Театре Пушкина. Во Франции я поставил еще «Чайку» и «Три сестры». «Дядя Ваня» — последняя из главных пьес Чехова, за которую я не брался. И когда Театр Наций предложил сделать спектакль, согласился. Захотелось привезти в Россию своего Чехова.