Что такое разум?
Простой и понятный ответ на сложный вопрос
Вопрос «Что такое разум?» традиционно считается одним из сложнейших. Сложность же, как и в случае любого другого фундаментального понятия, заключается лишь в формулировке определения, понятного и, главное, полезного. Например, определяя разум как «высший тип мыслительной деятельности», мы не получаем ничего, кроме чувства глубокого удовлетворения. Столкнувшись с неким типом деятельности, мы можем лишь гадать, мыслительная ли она (допустим, если это деятельность искусственного интеллекта), высшая ли и по сравнению с чем высшая, точно ли высшая, то есть выше уже быть не может? В таком виде определение бесполезно.
О мозге, интеллекте и сложности поведения
Начать же стоит с наполнения таких понятий, как «мышление», «сознание», «интеллект», содержанием, увязывающим их с объективными, биологическими аспектами бытия. Конкретно, с приспособленностью, на повышение которой работает эволюция. В конечном счете все врожденные программы, начиная с чисто химических, появляющихся до нервной системы, направлены на воспроизведение организма.
Цель усложнения поведения, реакций на внешние раздражители, – повышение вероятности и эффективности самовоспроизводства. Возрастание же сложности и разнообразия реакций подразумевает получение все более обширной и точной информации об окружающей обстановке. И, само собой, обработку этой информации. То есть развитие интеллекта.
Таким образом, с «интеллектом» проще всего. Хоть искусственный, хоть биологический интеллект подразумевает вычислительные мощности, которые могут быть использованы для решения задач. Очевидно, что в общем случае более крупный мозг может решать более сложные задачи. Вопрос, какие.
В случае живого существа, поглощающие ресурс задачи делятся на три типа: управление телом, обработка сигнала с органов чувств и, собственно, управление поведением. Из чего вытекает, например, что с ростом объема мозга, а точнее, с увеличением числа нейронов, интеллект будет расти, тогда как его поведенческие проявления – не обязательно. Чем крупнее тело и чем сложнее органы восприятия, тем меньшая доля остается на выбор реакций. Результат разделения нагрузки можно видеть на примере китообразных, мозг которых больше человеческого. Мозг дельфина устроен так, что по очереди спит то одно полушарие, то другое, и бодрствующей части нужно «обслуживать» дополнительный, и очень эффективный, орган чувств – сонар (которого у человека нет).
...Таким образом, формальный интеллект животного не связан напрямую со сложностью поведения. Загрузить нервные клетки работой способны управление телом (если оно велико) и восприятие. Что же касается управления поведением, то даже крошечный мозг окажется достаточным для решения очень сложной задачи, если это задача узкая. Пауки, например, – великие инженеры по части строительства паутины. Человек, мозга которого хватило бы на миллионы пауков, такую задачу без долгой подготовки не решил бы.
Это к вопросу о странных и противоречивых результатах, получаемых при определении интеллекта животных на основании их способности к решению тех или иных задач. Решение само по себе – пустяк. Преимущество человека над пауком, и даже над дельфином, – в способности задачи ставить.
Но, кстати, о ресурсе, людях и насекомых. В ряду позвоночных человек представляет собой единственное исключение: только у нас большая часть мозга ответственна именно за поведение. Даже у человекообразных обезьян это еще не так: управление телом и восприятие остаются основными функциями. Можно было бы ожидать, что у существ качественно более примитивных дела обстоят еще хуже, но – нет. В случае членистоногих то, что за неимением лучшего, им приходится считать «головным мозгом», часто ответственно по преимуществу именно за поведение. Насекомые малы, физически устроены очень просто, по сравнению с позвоночными, неуклюжи, отличаются очень ограниченной эффективностью органов чувств (что не исключает исключительной чувствительности к строго определенным раздражителям). Как следствие, сложность поведения напрямую связана с объемом мозга. Лидерами в данной области являются муравьи. Сравнивая же поведение муравьев или пчел с поведением рыб или земноводных, можно даже прийти к оскорбительным для позвоночных выводам.
Таким образом, хотя увеличение мозга неотделимо от эволюционного прогресса, можно сделать интересное наблюдение: усложнение поведения путем накопления готовых решений – реакций на внешние раздражители, – простейший и наиболее экономичный путь. Адаптация даже с помощью исключительно сложных инстинктов требует минимальных вычислительных мощностей. Но на длительную перспективу, включающую почти всю историю позвоночных, вкладывать мощности в развитие остроты чувств и организацию плодотворного взаимодействия мышечных волокон оказывалось выгоднее.