«Хочешь жениться — построй завод»
Как в современной России решаются проблемы промышленного дефицита
Жил-жил человек своей обычной жизнью, работал на своей скучной работе, а потом пошел в магазин за чем-то очень нужным, а в магазине этого нет. Это повседневная для нашей страны ситуация, но важно, что поведение человека в ней является маркером для текущей за окном исторической эпохи. В Советском Союзе этот человек либо искал свой «блат», чтобы покупать дефицитные товары из-под прилавка, либо начинал писать в партийную организацию и газеты — тогда это работало. С развалом страны жаловаться стало некуда, и люди просто выживали, перебиваясь дрянными кооперативными суррогатами. В сытые «нулевые» ситуация изменилась на противоположную: всего стало много, жаловаться было не на что, единственной проблемой было выбрать между дешевым и низкого качества китайским или дорогим качественным европейским — это уже был вопрос платежеспособности.
Но вот настали суровые времена санкций, границы закрылись, и многие уже привычные товары и услуги стали недоступны. В ответ возникла практика «импортозамещения»: не найдя чего-то в магазинах, люди стали строить собственный бизнес. То есть жил-жил человек своей обычной жизнью, работал на своей скучной работе, а потом пошел в магазин за чем-то очень нужным, а в магазине этого нет. Он бросил свою скучную работу и стал производить это нужное сам, а поскольку это нужно не только ему, стал он это продавать и работать частным предпринимателем. О том, как принципиально изменился этот тренд «импортозамещения», став новым историческим маркером времени, мы поговорим в конце этой истории. А сама история — о том, как один парень, Александр Горин, однажды взял и неожиданно для самого себя построил в чистом поле под Ангарском тракторный завод — ИЗГТ (Иркутский завод гусеничной техники).
Предложение, от которого нельзя отказаться
В тридцать лет Александр Горин оказался на жизненном перепутье. Жить по-старому он не хотел, а по-новому — не знал как. Родившись в Поволжье, он окончил в родном Саратове Балашевское высшее военное летное училище, в начале «нулевых» уехал служить в Иркутск и до 2013 года был летчиком военнотранспортной авиации. Пока просто не надоело: энергии много, хочется большего, но военный сам себе не принадлежит. «Сидишь как собака в будке на границе, не создаешь никакого валового продукта», — недовольно бурчал он, увольняясь в звании капитана после завершения контракта.
Свое будущее он себе представлял туманно, поэтому для начала пошел зарабатывать деньги. С друзьями из команды по парашютному спорту (он был мастером спорта по прыжкам, команда — чемпионом России) создали бригаду и завербовались на вахту в бодайбинскую золотодобывающую артель. Два года отработал инженером по снабжению, заработал два миллиона и уволился.
— Там хорошо зарабатывать деньги: год работаешь без оплаты, за питание и ночлег, а в конце года всю зарплату выдают разом, — вспоминает Александр. — Но люди привыкают жить вахтой, живут так годами, а развития нет. К концу второго года я задумался: куда я так приду? Решил, что никуда, и уволился.
В 2015 году он, в духе времени, решил прокачивать свои бизнес-скиллы и пошел учиться на MBA. Попутно пытался торговать автомобильными запчастями. На обучении он встретил свою будущую жену, и это предопределило его дальнейшую судьбу. Она работала в крупной компании и понимала, что такое предпринимательство. Он голодранец, «ни кола, ни двора», зато полные карманы денег. Он говорит: «Выходи за меня! Хочешь машину? Хочешь на курорт?» А она ему: «Фи, Александр, я с хулиганами не гуляю! Сначала сделайте что-нибудь полезное в этой жизни, а потом поговорим о семье». Александр озадаченно уточнил: «Сделать полезное — это что?» Она и отвечает: «Ну, например, завод». И он пошел строить завод. Вот так в современной России люди создают промышленное производство. А вы говорите «импортозамещение»...
Но если говорить серьезно, то поиск своей ниши — это ключевой момент в создании любого нового бизнеса. Александру помогли два обстоятельства — детское увлечение и бесперспективная торговля автозапчастями. Однажды, в 2016 году, он познакомился с геологами, которые продавали списанный вездеход: «Может, пригодится на запчасти?» Он купил, и стал ходить вокруг — думать, что делать с этим странным приобретением.
— Вселенная всегда отвечает на запрос, — размышляет Александр сейчас. — В детстве у меня любимыми игрушками были модели машин в масштабе 1:43 Су-100 и Т-34. Не очень красивые, но с офигенной базой. Батя всегда покупал эти модельки, мы их раскручивали, верх выкидывали, оставляли только гусеничное шасси. Потом лобзиком из ДСП выпиливали новый кузов — пассажирский, куда сажали солдатиков, — обклеивали дерматином, из скрепок делали поручни — и все детство мы делали эти машины, и я играл в этих солдатиков. Когда вырастаешь, забываешь об этом, занимаешься какойто серьезной профессией, но это детское увлечение сидит на подкорке. И вот нам в руки попадает списанный гусеничный вездеход, такой таежный танк. Ты смотришь на него и думаешь: «А что с ним делать? Кажется, я знаю, что…»
С таежным вездеходом, купленным за 600 тыс., Александр и несколько его друзей обошлись, как с детской игрушкой: срезали кабину, оставив гусеничную базу, и в гараже, «на коленке», склепали вместительный кунг, пассажирскую надстройку. У тесного лесного «танка» появился новый функционал — перевозка людей, а значит, и новая ценность — вездеход продали в два раза дороже. Команда «капитальщиков» (тех, кто делает капитальный ремонт объекта) осмотрелась и увидела, что списанной техники продается очень много. Большинство этой техники изначально было военного происхождения, потом ее списывали и отдавали на нужды лесников, геологов, газовиков и нефтяников — всех тех, кто передвигается по таежному бездорожью. Когда «танки» вырабатывали свой ресурс, их вторично списывали и продавали за копейки. И в этом Александр Горин увидел свой шанс. Это была идея готового бизнеса.
— Капитальный ремонт техники — это 90 процентов ресурса за 30 процентов начальной стоимости. То есть клиент за треть цены получал на 90 процентов восстановленную и функциональную машину, — говорит Александр и улыбается: — Наш главный инженер Денис Юринский, который понимал такие расклады, сам пришел из геологии, он тринадцать лет в таком «танке» отсидел. Когда он устраивался к нам работать, я спросил: «Денис, сколько ты хочешь получать?» Он решительно отвечает: «Шестнадцать тысяч. Только вовремя плати». Я говорю: «Какие шестнадцать, нет таких зарплат!? Бери сорок и иди работай». Он подумал и отвечает: «Ладно, пусть будет сорок. Но только плати вовремя!»
Завод в чистом поле
Начался бизнес бойко. В недрах иркутского аэропорта, по соседству с грузовым терминалом, арендовали небольшой ангар на одно машино-место. На полученные от первого ремонта «х2» выручки купили еще два вездехода. «Танки» резали вдоль пополам и надстраивали новую вместительную кабину-кунг — вместо четырех человек в нее легко входило пятнадцать. Продавать сначала было тяжело. Когда в офисе «Газпрома» появлялись ходоки из ангара около грузового аэропорта и начинали объяснять, что они молодая команда, которая делает и продает какие-то вездеходы, скроенные на коленке, эту самодеятельность просто не хотели слушать. Проще стало, когда появилось юрлицо и громкое название «Иркутский завод гусеничной техники». Когда представители приходили в офисы и говорили, что их завод делает «танки», как выразился один из работников ИЗГТ, «даже ленивая собака поднимала голову». Их продукцию охотно покупали геологи, лесозаготовители и нефтяники под буровые установки и перевозку кранов-манипуляторов — все, что связано с бездорожьем, с разведкой и разработкой отдаленных месторождений.