Мода в изоляции: почему в России не появится отечественный люкс
Бывший главный редактор Vogue Russia Ксения Соловьева и бывший главный редактор The Rake Александр Рымкевич специально для Forbes обсудили, как Telegram стал основной платформой для обсуждения модных новостей, почему в России нет собственных люксовых марок и как изоляция мешает развитию локальных брендов и специалистов
Участники диалога:
Александр Рымкевич: Наш с тобой разговор год назад не мог бы состояться, как и многое в нашей жизни. Потому что год назад существовала индустрия, в которой мы работали, — медиа и мода. И хотя они не исчезли, но изменились до неузнаваемости, а мы…
Ксения Соловьева: ...стали админами Telegram-каналов.
А. Р.: Да. Не люблю слово «админ», все время пишу «основатель» или «редактор» — старые привычки умирают долго. Но мне интересно, как ты чувствуешь себя в ситуации, когда за тобой не стоит большой бренд Conde Nast, а ты сама теперь и есть медиа или, как теперь принято говорить, личный бренд?
К. С.: Я никогда специально не выстраивала личный бренд. Даже не потому, что в Conde Nast это не поощрялось. Когда-то, может, и не поощрялось, а теперь Эдвард Эннинфул лично появляется на двух обложках в месяц. Но у меня всегда была вера в то, что, если хорошо делаешь свое дело, с личным брендом тоже все будет в порядке. Просто это как вторая работа. Тот же Telegram — совершенно не те три строчки, которые люди видят со стороны. Времени никогда не было. В последний год в Vogue я и «тот самый грам» вела очень вяло. Даже не запостила в день своего назначения фоточку, чтобы получить 5000 поздравлений. Когда становишься главредом Vogue, тебе это правда уже не нужно.
Тем не менее внутри были мысли о том, что ты значишь без визитки, «без погон». Люди любят драматизировать жизнь главреда «после». Типа «на следующий день ей никто не позвонил поздравить с днем рождения». Ерунда и пошлость. Мне всегда верилось, что мой сценарий будет другим.
Поэтому, если вынести за скобки весь ужас, который сейчас происходит, для меня работа над личным медиа — искать темы, писать от «я», постить фотки — челлендж, интересная задачка. Ну и деньги. А как ты?
А. Р.: Я тоже никогда не стремился к публичности. Мне казалось, что я достаточно выражаю себя через свои проекты. Но мой журнал закрылся еще во время пандемии, и тогда мне пришлось начать выстраивать этот навязший на зубах «личный бренд», хотя мне ближе такие понятия, как профессионализм, опыт, знания, характер, наконец. Я же про смыслы, а не про красивые позы в кадре, поэтому когда мне нужно было запостить в сеть-которую-нельзя-называть селфи, у меня был полный ступор. В этом смысле Telegram стал для меня спасением, писать мне явно привычнее и проще. Но для новой аудитории, которая не читала мои нишевые журналы, я решил обозначить свой профессиональный бэкграунд, поэтому, хоть я и не люблю формулировку «бывший главред», именно это написано в шапке моего профиля. Это же я замечаю у тебя: ты ведешь канал как журналист, занимаешься фактчекингом, указываешь источники, берешь комментарии. Это вообще ценится в Telegram, в котором информация живет пять минут?
К. С.: Мне кажется, Telegram перестал быть платформой, где работает что-то одно. Это просто канал, который передает то, что тебе нужно. Да, наверное, общий уровень экспертизы с приходом редакторов поднялся. Но я категорически против, чтобы мы сейчас ударились в риторику: мол, пришли профессионалы и научат моего любимого Golden Chihuahua, как писать. Категорически нет. Каждый из нас находит аудиторию, которая нам доверяет, и для нее пишет. И, наверное, читатели тоже пришли новые, как в свое время на YouTube. Короче, там не только мемы и короткое «пришел, увидел, победил».
А. Р.: Это по-своему прекрасный жанр! Без мемов ни один Telegram-канал не может обойтись. Этот элемент спонтанности и несерьезности и делает его интересным. Журнал ты не можешь подобным образом строить. У тебя есть повестка, редакционный план, рекламные обязательства, гайдлайны... Мне нравится в Telegram возможность иронизировать насчет нашей индустрии. В конце концов мы обсуждаем просто вещи. Они могут быть красивые, очень дорогие, в них может быть много смысла вложено. Но это точно не самое важное в жизни. Мне кажется, о моде, где на самом деле все не очень хорошо с иронией и самоиронией, как раз и стоит говорить не слишком серьезно.
К. С.: Да. Мы все, скинув корпоративные путы, чувствуем себя свободнее. Нет уже этого невероятного страха подвести работодателя, страха перед рекламодателем. Более искренняя интонация, более живая.
А. Р.: Поскольку ты упомянула рекламодателей, без которых модные медиа не могут функционировать, мне интересно, примут ли западные компании формат Telegram, случись им в какой-то момент вернуться на наш рынок?
К. С.: Если мы говорим про институциональных игроков — даже если зажмуриться и представить, что они вдруг вернулись... Не все понимают, что им делать с Telegram, потому что этого не понимают головные офисы. Во Франции или Италии это просто мессенджер. Они бы даже не могли размещать нативную рекламу, у них нет права на такой формат. Есть готовые креативы — бери и размещай. Авторский текст? Спасибо, не надо. Гораздо лучше Telegram осваивают отечественные марки, которые с самого начала выстраивали коммуникации, опираясь на собственные силы.
А. Р.: Я как раз недавно объяснял, что такое Telegram и как это работает, главе рекламного отдела крупного итальянского люксового бренда. Если они однажды возобновят работу, скорее всего, им придется иметь дело с новым медийным ландшафтом. Мне кажется, международные журнальные бренды вряд ли вернутся быстро, если вообще это произойдет, учитывая, что они и сами переживают глобальный кризис, особенно печатные медиа.