Данила Козловский
Он смешал два главных безумия века – футбол и кино – в одно безумие под названием «Тренер». Что получилось, узнаем после 19 апреля. А пока писатель Цыпкин задает режиссеру Козловскому наводящие вопросы.
Несмотря на всю дружбу, а точнее, смотря на нее, хочется спросить: а это случайность, что фильм про футбол выходит в год чемпионата мира по футболу в России? Ты конъюнктурщик?
Конечно. Еще какой!
А я-то думал…
Душой и сердцем. А если серьезно, то, конечно, нет. Просто чемпионат мира по футболу – это то событие, которое дало нам резкий пинок под зад и ускорение. Мы понимали, одно дело – сделать фильм, а другое – выпустить картину в правильное время, с правильной рекламной кампанией, маркетингом и так далее. Не думаю, что на нашем веку мы еще увидим чемпионат мира, который будет проходить в России. Поэтому фильм я обдумывал несколько лет, но выйдет он сейчас именно для того, чтобы как больше зрителей его посмотрело. Но самое важное, что это не про футбол, а про людей.
Я понимаю, что спорт – это в данном случае декорации для человеческих историй. Тем не менее не раз слышал, что так, как ты снимал футбол, его до тебя не снимал никто. Это верно?
И не думаю, что скоро так снимут. Звучит самоуверенно, но, считаю, я имею на это право. В чем беспрецедентность этих съемок? Когда мы снимали картину, мы, естественно, обратились к тем людям, которые снимают футбол лучше всех. Это англичане. Они делают фильмы для всех ведущих европейских клубов и спортивных брендов. Что они придумали? Предложили снять гигантскую рекламу: натянуть хромакей и мелкими шажочками в рапиде, для быстрого монтажа, снимать эти куски. Я сказал, что, ребята, мы не снимаем двухчасовую рекламу, мы снимаем художественный фильм, нам нужно зайти внутрь футбола, оказаться с этими игроками, подышать с ними, пожить с этим мячом, проследить его полет, ну и так далее. В общем, в процессе переговоров мы с ними поругались. Ну не совсем поругались, переговоры зашли в тупик. Они отказались нам высылать так называемый брейкдаун, некий эскиз того, что они собираются делать, сославшись на наш русский менталитет и характер и обвинив нас в том, что мы сами все это украдем, снимем и их не позовем. Нам это сказали по скайпу, я так растерялся, что забыл их послать прямым текстом. А параллельно мы с Федей Лясом экспериментировали с камерами, оптикой, пробовали наших футболистов, актеров, вместе с ними что-то придумывали, монтировали. В какой-то момент мы посмотрели, и оказалось, что это, в общем, не менее интересно и даже гораздо больше того, что нам нужно. Через два дня я принял такое психологическое решение – снимать футбол самим. И это правильно, потому что у нас были абсолютно развязаны руки. Мы экспериментировали как хотели, мы ошибались как хотели, придумывали на ходу, мы насиловали камеры, оптику и все операторские девайсы как только могли и в результате придумали свой уникальный язык. Не знаю, насколько он понравится или не понравится, тут уж слово за зрителем, но то, что мы подошли абсолютно неожиданно к съемкам футбола, – совершенно точно.