Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Мария Смольникова: "Моя работа, мое дело — неотъемлемая часть меня самой"
Многие, побывавшие на наших спектаклях впервые, поначалу были просто ошарашены новым театральным языком, но потом приходили по нескольку раз и уже не могли оторваться от нашего театра. А это дороже всего.
Мария, вы когда-то сетовали, что театр отнимает львиную долю времени, которого не остается для съемок в кино. И вот вы играете в сериале «Шаляпин» для телеканала «Россия 1» главную роль — Иолу Торнаги, жену выдающегося певца. Как проходили съемки? Как работалось с Юлией Снигирь и Александром Горбатовым?
— С Горбатовым непросто. Со Снигирь, к сожалению, мы в кадре не пересекались, потому что она играла любовницу Шаляпина, а я — его жену. Но я бы с удовольствием с ней снялась или сыграла в одном спектакле, надеюсь, когда-нибудь это произойдет.
Иола Торнаги была итальянской прима-балериной, которая приехала в Россию по приглашению мецената Саввы Мамонтова. Для нее открывалась роскошная творческая перспектива, брезжило будущее на сцене Императорских театров, но она встретила Шаляпина. Между ними случилась какая-то невероятно судьбоносная любовь. Он публично признался ей в своих чувствах, когда исполнял партию Гремина, выступая в Частной опере Саввы Мамонтова, — не спросив ни у кого разрешения, изменил слова арии: вместо «Онегин, я скрывать не стану, безумно я люблю Татьяну» пропел «Онегин, я клянусь на шпаге, безумно я люблю Торнаги». Какая женщина могла устоять перед ним после такого?! И Иола не устояла, вышла за него замуж, бросила карьеру. У Иолы оставалась надежда вернуться на сцену после рождения первого ребенка, но Шаляпин ее не поддержал. Она в итоге родила ему шестерых детей. К несчастью, их первенец Игорь умер в раннем возрасте.
Играя эту роль, я допускала возможность, что Иола ошиблась, когда решила бросить свое призвание. Видимо, она до конца не рассталась с надеждой о своей карьере. Но поставила себя перед сложнейшим выбором: призвание или семья? Вероятно, Шаляпин оказался человеком, не способным на фоне собственного успеха углядеть потребность души жены. Думаю, Иоле это было очень обидно, поскольку это она кардинально поменяла свою жизнь. Вот и посеялось, и стало прорастать зерно разлада. А дальше, предавая себя, она поплатилась тем, что невзирая на шестерых детей, рожденных в браке, она осталась одна, Шаляпин ушел к другой. Такой узор судьбы я увидела, но могу и ошибаться. Для меня моя работа, мое дело — неотъемлемая часть меня самой. Я не могу представить свою жизнь без актерской профессии. Хотя каждый решает за себя, и многое еще зависит от обстоятельств. Я пыталась понять, как Иола решилась бросить все ради мужчины, уехать из Италии в Россию, незнакомую страну, языка которой она не знала. Я бывала в других странах, такие поездки всегда дарят потрясающие наполнения, перезагрузку. Но я не могу там долго находиться, начинаю испытывать тоску, одиночество, мне хочется поскорее вернуться домой. Путешествия по миру необходимы мне для того, чтобы лучше узнать, кто я есть, что во мне русского, что такое русский, в чем наше отличие от других. Может быть, извлечь полезное и привезти сюда, чтобы что-то улучшить здесь. Но это я уже глобально рассуждаю.
Иола осталась в России после Октябрьской революции, когда Шаляпин эмигрировал в Европу с новой женой Марией Петцольд, которая успела родить ему троих детей. Он вообще долгое время жил на две семьи. Работая над ролью, я пыталась разобраться, почему Иола это терпела. Нельзя сказать, что ее жизнь прошла впустую, она преподавала, чудесные дети наполняли ее существование. Но брак был разрушен, распад семьи стал очень болезненным для детей. Такие события отпечатываются в душе. И важно — что с этим делать? До конца жизни носить обиду или простить сердцем? Ответы на эти вопросы я и пыталась искать, играя Иолу.
— Поскольку вы играли балерину, пришлось ли дополнительно заниматься танцем с профессионалами?
— Да, занималась два месяца, потом у меня начали сильно болеть колени, пришлось бросить это дело. В фильме не так много сцен, где я должна танцевать. Когда приступили к съемкам, выяснилось, что мне необходимо срочно разучить совершенно новый танец, совсем не тот, к которому готовилась. Я все переживала, что не смогу этого сделать, там требовалось совместить танец с актерской игрой, донести до зрителей смысловую нагрузку сцены. Всегда к себе придираюсь, мне хочется выглядеть на экране достойно, надеюсь, что никого не разочарую.
А еще за полтора месяца до начала съемок я стала учить свой текст на итальянском, заниматься с педагогом, и для меня это было неким преодолением, которое удалось. Сама себя удивила, что очень приятно. Вообще, очень важно себя удивлять.
— Как обстоят дела в театре?
— «Школой драматического искусства» сегодня руководит худсовет и директор. Ранее в репертуаре ШДИ было примерно 15 спектаклей, многие имели серьезные награды! Но по разным причинам их постепенно один за другим сняли. Сейчас не идет ни один из них. Я там уже не работаю. Точка. И не состою в штате ни одного театра. Так сложилась судьба.
Но не так давно художественный руководитель Театра Наций Евгений Витальевич Миронов предложил мне роль в спектакле «Кто боится Вирджинии Вулф?» по пьесе Эдварда Олби. В начале лета прошли первые репетиции, на которые режиссер Данил Чащин однажды даже пригласил психотерапевта, чтобы облегчить актерам задачу, чтобы мы могли лучше разобраться в том, почему любящие люди способны так сильно ненавидеть друг друга. Премьера состоялась в ноябре. Мои партнеры — Агриппина Стеклова, Александр Новин и сам Евгений Витальевич. Компания просто замечательная, вдохновляющая, что стало для меня сейчас большой опорой.
— Вы учились в экспериментальном театральном классе, куда, как я узнала, отправила вас мама. А чем занимались ваши родители? Они имели какое-то отношение к культуре, искусству?
— Нет. Мама была учителем алгебры и геометрии, которые преподавала в одной из школ Екатеринбурга. Она вообще четыре раза меняла профессию, что меня, честно говоря, шокировало. Как такое возможно?! Но она достигла такого уровня внутренней свободы, что ничего не боится. Я стараюсь брать с нее пример, не зацикливаться на чем-то одном, потому что жизнь непредсказуема.
Маму любили ученики, потому что она была не только преподавателем своего предмета, в ней чувствовались большая сила и мудрость, ребята к ней тянулись. Когда работаешь в школе, необходимо обладать такими качествами. Она отличалась способностью разрешать, казалось бы, неразрешимые ситуации между учителями, очень мужественно, отважно, с любовью и достоинством вела себя с детьми, а с детьми отвага, как выяснилось, нужна.
Потом мама работала управляющей гостиницей, поднимала ее с нуля. Позже стала директором Класс-центра (компьютерных курсов), раскручивала его, при этом ничего не зная про компьютеры! У нее много проектов, которые она развивала с нуля и доводила до высокого уровня. У мамы мощный дар организовать предприятие так, чтобы клиенты туда потянулись. Она вкладывала в любое дело душу, и отношения внутри ее коллектива всегда были теплыми, яркими. В итоге в 40 лет она окончила Санкт-Петербургский Институт Гештальта и стала работать психологом. Я все время к ней приставала, чтобы она делилась со мной знаниями о гештальт-терапии, мне это тоже интересно. Если ты актер, то должен разбираться в психологии, в том, как устроен человек. Эти знания очень помогали мне на актерском пути.
Что касается папы, он получил техническое образование, а потом родились мы с сестрой, и ему пришлось заняться тяжелыми работами, времена были непростые. Высшее образование он получил позднее, а сегодня на пенсии. Так сложилась его жизнь, что он не испытал счастья заниматься любимой профессией, хотя замечательно красиво поет под гитару. Когда приезжаю в Екатеринбург, всегда прошу его спеть. Он очень сильный и светлый человек! Я учусь у него терпению.
— Чему вас научили в вашей экспериментальной школе, что вы там играли?
— Ребенок вряд ли осознает, насколько судьбоносные вещи происходят с ним в детстве, он просто впитывает окружающий мир как губка. Только недавно я поняла, как мне повезло, что с ранних лет мама отдала меня в учебное заведение, где нас окружали идейные люди, которые отдавали все силы занятиям любимым делом. Они не проявляли равнодушия, успокоенности, а постоянно что-то придумывали, открывали, искали новые смыслы.
Например, в День учителя педагоги становились учениками, а мы — учителями. Мне досталась роль учителя русского языка и литературы, я должна была подготовиться к своему уроку. Все учителя одевались как школьники, заплетали себе косички, приходили в класс с портфелями, жевали жвачку. В актерской профессии практикуется метод: поменяться ролями и посмотреть, что выйдет, — это очень многое дает. В школе было точно так же, появлялась возможность взглянуть на себя со стороны. Мне кажется, в тот момент вообще случалось волшебство. Мы взрослели и понимали, каково с нами учителям, а потому бережнее и ответственнее к ним относились. Нам разрешалось даже посидеть в учительской, попроверять тетрадки. В общем, это добавляло столько творчества, азарта в учебный процесс, что он переставал быть чем-то формальным, холодным. Я безумно благодарна каждому учителю из той школы. Конечно, подумываю сегодня: вот бы создать такую школу, чтобы в нее пошел мой сын, но, к сожалению, не чувствую в себе на то силы, жизнь пока складывается непросто.
— В ГИТИС вы поступили с третьего раза. Это же страшно болезненно, когда тебя не оценили. Как вы добились своего, как не сломались, не утратили стержень?
— На самом деле я не знаю ответа на этот вопрос. Если честно, я тогда почти сломалась. Но рядом всегда была мама, она меня поддерживала, позволяла просто спрятаться в своей комнате, когда мне было плохо. Папа в те времена покупал краски, и я рисовала. Это отвлекало от неудач. Мама никогда не гнобила меня за то, что я такая бездарная, что не смогла никуда поступить. Она не требовала: раз опять не поступила на актерский, давай подумаем о более земной профессии. Она позволяла мне идти за своим сердцем, хотя это было совершенно нелогично, антипрактично. Мама в меня верила, я за это благодарна, потому что благодаря ей занимаюсь любимым делом и чувствую себя на своем месте, хотя, конечно, время от времени прохожу много тяжелых испытаний.