Коллекция. Караван историйРепортаж
Дочь Михаила Ульянова: «От гнева папы я падала в обморок»
«Дочь «маршала советского кино», как его называли коллеги, народного артиста СССР Михаила Ульянова Елена ушла из жизни осенью 2023 года. Мы познакомились с ней за десять лет до этого и часто общались. Елена очень любила своего отца, вспоминала о нем постоянно. Создала фонд имени Ульянова, который помогал пожилым артистам. Мы часто говорили с ней о Михаиле Александровиче», — рассказывает журналист Олег Перанов.
Как я жила первые полгода после смерти отца, не помню. Наверное, что-то ела, возможно, с кем-то общалась, ездила за рулем, но все было как в тумане. Как будто происходило не со мной. У нас с отцом была очень тесная связь, особенно в последние лет пятнадцать его жизни. И когда папа умер, у меня словно ногу, руку и голову отрезали.
Помню, в дни, когда стала выходить из этого туманного состояния, ехала к маме в такси, смотрю в окно, разглядываю улицы, людей и удивляюсь: как все живут, когда ЕГО уже нет?! Подъезжаем к нашему дому на Пушкинской площади, вдруг водитель говорит: «Здесь Михаил Ульянов жил. Ох и гулена он был! Одно время изменял жене с актрисой Юлией Борисовой. Это правда! Мне рассказывали друзья его семьи». Я молча расплатилась и вышла. Коллега отца по Театру имени Вахтангова народная артистка СССР Юлия Константиновна Борисова — наша соседка по дому. Слухи об их романе возникли еще и потому, что папа с Юлией Константиновной на сцене часто играли возлюбленных. Но я-то знаю, что никаких отношений у него на стороне не могло быть. Впрочем, как и у мамы.
Как ни странно, вокруг нашей семьи часто слагали какие-то легенды, хотя папа с мамой жили скромно и не выделялись. Ну вот, например, многие были уверены, что Ульянов увел свою будущую супругу актрису Аллу Парфаньяк (мою будущую маму) у артиста Николая Крючкова.
Да, они познакомились, когда Парфаньяк еще была замужем за Крючковым. Окончивший Театральное училище имени Щукина Миша Ульянов пришел в Театр имени Вахтангова в 1950 году. Там уже блистала красавица Алла Парфаньяк, которая была старше Ульянова на три года. Она успела сняться в фильме «Небесный тихоход» и была настоящей кинозвездой. Красавица, дочь профессора-математика, арбатская девочка, да еще по материнской линии имела дворянские польские корни, с таким непростым характером, но королева. В нее были влюблены многие мужчины, среди которых и Александр Вертинский, и Леонид Утесов. В свое время Парфаньяк встречалась с Марком Бернесом, но в какой-то момент разорвала с ним отношения. Вот так, в один день. Ей показалось, что тот недостаточно внимателен к ней. Такой характер!..
На съемках «Тихохода» Алла познакомилась с Крючковым. Ради нее он ушел от актрисы Марии Пастуховой. Поженились, в браке родился сын Коля. Когда мама ушла от Крючкова, забрала сына. К сожалению, о его судьбе я ничего не знаю. Коля рано перестал общаться со своими родителями, и его следы затерялись вроде бы в Германии. Мама не любила рассказывать о личном, и я могу только догадываться, что с Николаем Афанасьевичем ей было все-таки сложно: гуляка, сильно выпивающий. Их брак уже распадался, когда на горизонте появился Ульянов. Представьте, приходит в театр сибирский зашмыганный пацан в единственных, топорщащихся на коленях брючках, в единственной рубашонке, без денег, без жилья.
Актриса Галина Коновалова, тетя Галя, рассказывала мне: «Я как-то стою за кулисами, смотрю репетицию на сцене, подходит Алла. Она говорит:
— Слушай, Галь, видишь этого парня?
— Ну вижу.
— Как он тебе?
— Ну вообще никак.
И Алла заявила:
— А я с ним живу».
Тетя Галя была удивлена. Оказывается, Ульянов и Парфаньяк к тому времени уже год как жили вместе, и никто об этом не догадывался. И все не могли понять, что нашла королева в этом деревенском парне. А Николай Крючков всю жизнь здоровался с папой, они не ссорились. Близкой дружбы у них не было, в гости друг к другу не ходили, но и никаких обид не питали.
Михаил Ульянов приехал в Москву в 1946-м с одним фибровым чемоданчиком, который сохранился в семье и после его смерти. В ноябре 2012 года я ездила в город Тару Омской области на открытие памятника отцу к его 85-летию. Вообще-то папа родился в селе Бергамак, но вскоре семья переехала в Тару, где он и рос. Поэтому отдать дань памяти великому земляку решили именно там. Был объявлен конкурс на лучший памятник, каждый проект активно обсуждался в местной газете, жители даже собирали деньги, очень помогло омское правительство — в общем, это был народный памятник!
А надо сказать, что я тогда впервые приехала в Тару — через пять лет после ухода отца, на его день рождения. И даже не представляла, как это далеко! Четыре часа на самолете из Москвы до Омска. Затем 300 километров по раздолбанной дороге. Вокруг бесконечный снег. В Москве еще листики желтые опадают, а тут уже пурга так метет, что на расстоянии вытянутой руки ничего не видно. Кстати, когда я в Таре спросила про Бергамак, мне сказали: «Можно съездить, это близко, 250 километров». К стыду своему, я не поехала. Впрочем, на первый раз мне и в Таре хватило впечатлений. Маленькие покосившиеся домишки. На их фоне огромное ультрасовременное, подсвеченное прожекторами здание Северного драматического театра имени Михаила Ульянова смотрится совершенно неожиданно. Вот перед этим театром, на площади, и поставили памятник. На открытие собрались все жители городка, пришли и те, кто знал Ульянова в детстве и юности, приехала из Омска сестра папина, тетя Рита, с его внучатой племянницей Машей, из Москвы — знакомые артисты... И когда я сдернула занавеску с памятника, люди в толпе ахнули: «Миша! Как живой!»
Я никогда не знала, кто мои прабабушка и прадедушка по папиной линии. Отец почему-то не рассказывал. Помню только дедушку Александра Андреевича, бабушка Елизавета Михайловна, в честь которой названа моя дочь, очень рано ушла из жизни... И вот в краеведческом музее Тары обнаружилась анкета, которую когда-то заполнял мой дед. В ней в графе «Родители» указано: «Были сосланы за болото и там померли». Оказывается, в свое время большевики целыми деревнями свозили людей на Васюганские болота. Не разбирались даже, кто богатый, кто бедный. Впрочем, в Сибири бедных по определению не было: если ты работаешь — что-нибудь да наживешь, а не работаешь — не выживешь. Никаких попрошаек и бродяг, только выносливые, крепкие, работящие люди. И вот их забирали, кто в чем был, за 30 минут, сажали на телеги и увозили в топь, на гибель. Кого-то расстреливали, кто-то сам с голоду умирал. Наверное, поэтому папа не хотел о своей родне говорить. Для него это было больно...
В годы войны в Тару был эвакуирован украинский Театр имени Заньковецкой. Юный Миша Ульянов бегал туда на спектакли, и именно тогда в нем зародилась мысль о театральном училище. В Москве пытался поступить во многие училища, но приняли только в Щукинское, и то «из милости» — припомнили, что во время войны Театр Вахтангова был эвакуирован в Омск... Но учился он хорошо, даже сталинскую стипендию получал! А на последних курсах его уже пригласили в Вахтанговский заменить заболевшего артиста на роль Сергея Кирова в спектакле «Крепость на Волге». И он даже поехал с этим спектаклем на гастроли в Ленинград, где Кирова очень хорошо помнили и любили... И вот там на первом же выступлении с отцом случилась смешная история. Папа ведь был совсем худым парнем. Бедный студент, жил в общежитии, питался тем, что ходил на рынок и «пробовал» квашеную капусту. Где уж тут лишний вес набрать! А ведь Киров был дородным мужчиной с круглыми щечками. С киностудии вызвали одного опытного гримера. Михаилу Ульянову налепили огромные щеки, подложили под одежду толщинки. Так он и начал играть Кирова. Проходит первая сцена, вторая, третья... Все хорошо. Но когда по сюжету нужно было рассмеяться, щеки отлепились и повисли на ниточках. Прикрывая лицо руками, папа убежал за кулисы. Зрители не поняли, что произошло. Через две минуты Киров снова появился на сцене, но уже похудевшим килограммов на двадцать пять. Несмотря на этот казус, папу приняли в труппу, где он и встретил мою будущую маму.
