Любовь Макаревская о новой книге, молодости, дейтингах и ее стихотворениях

СНОБРепортаж

Поэтесса Любовь Макаревская о книге «Март. Октябрь. Мальва», молодости, дейтингах и своих стихотворениях

В ноябре в издательстве Livebook выходит повесть Любы Макаревской «Март, октябрь, Мальва». Автор «Сноба» Егор Спесивцев поговорил с поэтессой о новой книге, молодости, дейтингах и ее стихотворениях

Беседовал Егор Спесивцев

Коллаж: Лика Сочкина / в коллаже использовано фото Любови Маркаревской из личного архива

В одной из глав «Март. Октябрь. Мальва» ты вспоминаешь, как твою первую повесть не опубликовали в «Знамени». А когда ты начала писать стихотворения?

Мне было 20 лет. Вообще-то я всегда хотела писать прозу, но мне не нравилось, что у меня выходило в юности. И вот стихи были первым, что мне понравилось из всего, что я написала. Это было первое, что меня устроило. Ближе к 21 году я стала очень много писать: у меня был депрессивный эпизод, на грани с шизофренией. Я тогда в месяц писала, может, по 200 стихотворений. Потом уже стала писать прозу — и вот как раз в 21 написала свою первую повесть.

Как эти стихотворения выглядели? Кого ты тогда читала?

Когда я начинала писать, я, как и многие из моего поколения, опиралась на битников. Я очень любила Аллена Гинзберга. Прямо помню, как в 20 лет впервые прочла «Вопль». Еще, конечно, любила Сильвию Плат. При этом я в том возрасте совершенно ненавидела Серебряный век, поэтому опиралась в основном на американскую поэзию. И еще раньше, в подростковом возрасте, я много читала Уолта Уитмена.

Ты до нашего разговора говорил, что мало сейчас читаешь.

Я тоже сейчас очень мало читаю, практически ничего не могу читать. А вот в 20 лет я очень любила читать — и читала много. Но Серебряный век я как-то качественно оценила уже после 30. Причем это в основном было связано с тяжелыми событиями 2022 года, когда Серебряный век зазвучал с новой актуальностью. В основном это были Блок и Мандельштам.

Если говорить про мои стихи, когда я начинала, они были другими. Первое время я в каждом из них пыталась сказать вообще все, что я сейчас стараюсь говорить в прозе. То есть они были более избыточные — такие типичные тексты молодого автора.

Сейчас я в своих стихотворениях стремлюсь к некоторому минимализму. И у меня был период отчуждения от языка все в том же 2022 году — мне тогда показалось, что писать избыточно стало совсем неуместно. И так я пришла к нынешней манере письма.

Сейчас я стремлюсь, чтобы стихи были максимально простыми. Мне не хочется усложнять язык. Даже наоборот, именно в поэзии я пытаюсь его упростить. Потому что мне кажется, что самые лучшие стихи на самом деле всегда очень простые.

В книге ты много говоришь о временах Болотной — эта тема скорее существует как фон, но ты ее упоминаешь довольно часто. Для тебя это личная история?

Да, тогда для меня это была личная история. Она с личной жизнью связана, с какими-то влюбленностями. И я это по-особенному переживала. Для меня это было время чистого счастья, и все, что происходило вокруг, меня искренне волновало. Ну, и эти протесты совпадали с моими взглядами. Сейчас об этом трудно не сказать банально, но для меня это был такой «праздник непослушания». Гражданское счастье, которое для меня совпадало с очень насыщенными личными переживаниями. Как гражданин я тогда была счастлива.

Вообще я идеалист. Мне симпатичны анархисты — я смотрю на них с восхищением. Но я сама при этом немножко задрот, и я никогда не пойду штурмовать площадь или что-то такое. Меня просто всегда восхищали анархисты, декабристы, Жанна д’Арк. Но у меня был и другой период, такого относительного конформизма. Где-то с 2015 по 2022 год я ушла в тексты и была вся в личной жизни.

Большая часть книги — это ретроспектива. И в тексте ты говоришь, что подростковая незащищенность — важный опыт, через который человек себя осознает. Я хорошо понимаю, о чем ты — мир действительно воспринимается сильно иначе. Но с какими эмоциями ты возвращалась к себе более молодой?

Это правда сложно. Ты «прошлый» — это как будто зародыш тебя. Но, знаешь, я ни о чем таком сначала не думала. Я начала писать эту книгу из утраты. Я очень любила свою собаку, и мне просто физически ее не хватало. Я начала писать эту книгу — и стала постепенно возвращаться в 2010-е годы с какой-то новой теплотой. Хотя для меня это был в первую очередь просто способ выжить, преодолеть депрессию.

Мне просто хотелось вернуться в прошлое, где Маня еще жива. Сейчас я, конечно, другой человек. Я помню свои ощущения, но для меня сегодня вспоминать себя — это как смотреть фильм. Мне кажется, так почти все и воспринимают свою юность.

У тебя есть ощущение, что ты раньше острее воспринимала мир? Или, может быть, сам мир был интенсивнее, и ты его как-то легче ловила? Условно, сам себе я «прошлый» не нравлюсь, но время, когда я только поступил в первый университет и жил в Петербурге, для меня до сих пор остается особенным.

Да, я с тобой согласна. Это даже похоже на зависть к себе прежней. И я тоже себе не то чтобы не нравлюсь, но кажусь наивной. Иногда я даже думаю, что мне сегодняшней с собой, которая была 10 лет назад, не о чем было бы поговорить. Но я не могу сказать, что она мне неприятна. Просто, действительно, это не я — это зародыш меня.

Мне кажется, что жизнь твоей героини за эту книгу несколько раз начинается заново. Она любит, травмируется, заканчивается — и как бы абортирует саму себя. А потом начинается новая она. И в этом смысле жизнь Мальвы отличается, потому что она способностью к перерождению не обладает. Поэтому книга заканчивается не с очередным «умиранием» героини, а со смертью собаки.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Черная королева русского андеграунда. Какой была Наталия Медведева Черная королева русского андеграунда. Какой была Наталия Медведева

Насколько интересны романы и стихи Наталии Медведевой в отрыве от ее биографии

СНОБ
Я возвращаю ваш портрет Я возвращаю ваш портрет

Знакомство с профайлерами — специалистами, которые помогают ловить преступников

RR Люкс.Личности.Бизнес.
«Зона комфорта — это плохо»: большое интервью со Словетским «Зона комфорта — это плохо»: большое интервью со Словетским

Валентин Словетский — классик русского рэпа. Поговорили с ним о новом альбоме

Правила жизни
Осторожно, горячо! Осторожно, горячо!

Какие продукты снимают напряжение и повышают чувствительность

Лиза
Как заснуть буквально за минуту: способ, который все мы бессознательно используем Как заснуть буквально за минуту: способ, который все мы бессознательно используем

Как помочь своему организму заснуть?

Maxim
Просто само совершенство Просто само совершенство

Когда и почему погоня за идеалом мешает тебе быть счастливой

Лиза
Археологи выявили остатки древнейшей окрашенной одежды в Нидерландах Археологи выявили остатки древнейшей окрашенной одежды в Нидерландах

Ученые нашли остатки ткани в погребении раннего железного века в Нидерландах

N+1
Взяли и сделали Взяли и сделали

Истории классных бизнесов, сделанных женщинами

Новый очаг
Наука о счастье: какой может быть хэппиномика Наука о счастье: какой может быть хэппиномика

Какой может быть наука о счастье и что она способна дать человечеству?

Forbes
Рокки и его братья: 6 лучших фильмов о боксе Рокки и его братья: 6 лучших фильмов о боксе

Прекрасные фильмы о боксе и борьбе

Правила жизни
Движение вверх Движение вверх

8 необычных вариантов оформления потолка в квартире

Лиза
Почему локальные марки парфюма не смогли занять рынок после ухода иностранных игроков Почему локальные марки парфюма не смогли занять рынок после ухода иностранных игроков

Почему отечественные компании не смогли занять освободившееся место в парфюмерии

Forbes
Тимур и его столица Тимур и его столица

Как Тимур стал эффективным сити-менеджером

Вокруг света
Риски трампфляции Риски трампфляции

Поможет ли инфляция в борьбе с глобальным долгом

Деньги
Неожиданная Азия Неожиданная Азия

7 вещей, которые нужно успеть сделать в Малайзии, если ты приехала впервые

Лиза
Подвид «Разведчика» Подвид «Разведчика»

Как немецкий концерн VW возродил американский внедорожник Scout

Автопилот
Новые русские ремесленники Новые русские ремесленники

Как делают свои прекрасные вещи настоящие ремесленники

Монокль
Жизнь Нэнси Уорд, женщины из племени Чероки, которая боролась за мир с европейскими поселенцами Жизнь Нэнси Уорд, женщины из племени Чероки, которая боролась за мир с европейскими поселенцами

Нэнси Уорд: от статуса племянницы вождя до титула «Военной женщины»

ТехИнсайдер
Золотые меандры Сиинэ Золотые меандры Сиинэ

Водный и горный туризм в Якутии: путешествие от первого лица

Наука и жизнь
Между искусством и фейком Между искусством и фейком

10 эпизодов сюр(реализм)а в моде

Weekend
Вышел из тени Вышел из тени

С какими тенями борется актер Борис Хвошнянский?

Men Today
Власть безумия и безумие власти Власть безумия и безумие власти

Русское юродство как сюрреализм до сюрреализма

Weekend
Умные ногти: что такое NFC-маникюр и как его сделать Умные ногти: что такое NFC-маникюр и как его сделать

Как сделать свои ногти умными? Встроить в них NFC-чип!

VOICE
Что такое фототерапия: как принять и полюбить свою внешность Что такое фототерапия: как принять и полюбить свою внешность

Могут ли селфи помочь принять себя?

Psychologies
Порто-франко на Суэце Порто-франко на Суэце

Какие возможности открывает российская производственная зона в Египте

Монокль
Почему музыка из вашей молодости — лучше? Узнайте интересный ответ ученых! Почему музыка из вашей молодости — лучше? Узнайте интересный ответ ученых!

В чем секрет привлекательности музыки из молодости?

ТехИнсайдер
Хорошо продуманное бессознательное Хорошо продуманное бессознательное

Как возник, что провозгласил и как был усвоен сюрреализм

Weekend
Машина времени Машина времени

Как Дэниел Аршам стал главным художником мировой luxury-индустрии

RR Люкс.Личности.Бизнес.
«Лучшими мечтами души мы жили в университетских стенах» «Лучшими мечтами души мы жили в университетских стенах»

Почему Анатолий Кони не стал математиком

Санкт-Петербургский университет
«Конклав»: политический триллер о выборах Папы Римского и интригах в Ватикане «Конклав»: политический триллер о выборах Папы Римского и интригах в Ватикане

Чем впечатляет и разочаровывает «Конклав» Эдварда Бергера?

Forbes
Открыть в приложении