Валерия Ланская: «На первом месте — дети. На втором — отношения мужчины и женщины. И на третьем месте — карьера»
Я не знаю, как бы моя жизнь сложилась, если бы я не поменяла фамилию. Поэтому тут сложно судить. Помню тот момент, когда официально заявила, что я теперь Ланская. И с тех пор и в титрах, и в программке "Театра Луны" писали эту фамилию. Я тогда шла по улице и думала: "Ну все, теперь я другой человек".
Валерия, недавно вышел спектакль «Женское счастье» по пьесе Михаила Барщевского и Екатерины Кретовой в «Школе современной пьесы», где вы играете главную роль. А что для вас женское счастье?
— Для меня всегда женское счастье было в семье. На первом месте — дети. Это самое большое счастье, безусловное, неприкосновенное. На втором — любовь, отношения мужчины и женщины, когда она чувствует себя защищенной, любимой, нужной, спокойной. И на третьем месте — карьера. Конечно, у меня есть амбиции, и для их реализации надо много работать. Но если бы выбор стоял — семья или работа, конечно, я бы выбрала семью.
— В декабре вы рассказали об изменениях в своей личной жизни: о разводе и новых отношениях с артистом Театра оперетты Эдгаром Голосным. Сложно о таких вещах говорить публично?
— Я не любитель говорить о личной жизни, а уж тем более муссировать подробности. Но во избежание домыслов и слухов рассказать об изменениях в своей жизни было необходимо. Мы действительно со Стасом развелись, это произошло не вчера и даже не позавчера. Я скрывала наш разрыв до тех пор, пока все не улеглось и не стало чем-то отболевшим, пройденным этапом. К этому серьезному решению мы пришли вместе. И я рассказала все постфактум, когда и у Стаса, и у меня все уже было хорошо, каждый из нас обрел свое счастье. Стас по-прежнему остается любящим и заботливым отцом для нашего сына. В общем, мы прекрасно общаемся. Сейчас у меня началась новая страница.
— С Эдгаром вы познакомились в театре?
— Да, мы познакомились девять лет назад, когда работали над мюзиклом «Граф Орлов». Я не могу сказать, что наши отношения из дружеских переросли в романтические. Мы никогда не дружили, но была симпатия, какая-то «химия» присутствовала всегда. Мы общались в театре, созванивались, виделись в общих компаниях, он приходил на мои спектакли. Чаще видеться, больше общаться мы стали после моей подачи документов на развод, когда уже все было решено, все отболело.
— А как семилетний сын Артемий воспринял ваше расставание?
— С сыном я долго и много разговаривала. Старалась все объяснить и ответить на все его вопросы. Самое главное, что удалось донести: папа у него один и он очень его любит. Я бы хотела, чтобы сын общался с отцом. Это важно. Я очень рада, что у Темы и Эдгара сложились хорошие отношения, они общаются и дружат. Эдгар водит Тему в кружки, занимается с ним, они вместе играют. Поэтому благодаря теплу и суперпозитивной атмосфере дома никакой травмы у ребенка нет.
— Ваши родители тоже развелись, когда вам было всего четыре года. Для вас это было болезненным?
— Сам момент развода нет. Для меня болезненнее было присутствие нового человека в доме, моего отчима. Это оказалось принять труднее, чем развод, как ни странно. Я устраивала бойкоты. (Улыбается.) Мама, конечно, со мной разговаривала, объясняла. Но как это было, я не помню, стертый файл.
— Валерия, у вас большие изменения не только в личной жизни! В этом году вы взяли курс в ГИТИСе, и позади уже первая сессия ваших студентов. Вы строгий педагог?
— Первые полгода я была очень мягкой, такой мамой курса: все ко мне обращались за поддержкой и помощью по любым вопросам. У нас есть другой педагог, которого я пригласила работать на курсе, вот он строгий. Он про кнут, а я — про пряник. (Улыбается.) На экзаменах увидела, кто из студентов показывает себя, кто отстает, кто сильнее, кто слабее. Конечно, хочется, чтобы все успевали, чтобы у всех все получалось, но это невозможно, все равно все развиваются по-разному. И хочется, чтобы нагоняли те, кто отстает, а для этого, видимо, нужен все-таки кнут. После каждого экзамена я собирала курс и промывала им мозги, потому что видела пропасть между лидерами и теми, кто в хвосте. Пришлось отчислить одного студента за неуспеваемость. Долго сомневалась, хотела всех оставить до лета. Когда я училась, на первом курсе у нас отчислили восемь человек. Это нормальная практика. И отчисление студента — настоящая встряска для всех остальных. Но я взяла на себя ответственность и немного изменила ход его жизни. Такая судьба. Может быть, он тоже встряхнется и изменит свое отношение к работе, к учебе.
Я считаю себя справедливым педагогом. Мне хочется увидеть результат, хочу вырастить профессиональных и сильных артистов. А когда и где еще они будут учиться выживанию, как не сейчас?
— У вас есть любимчики?
— Большая часть курса — очень крепкие ребята, которые все успевают, хорошо учатся и не пропускают занятия. Конечно, к ним чувства чуть сильнее и добрее. Я радуюсь их успехам и восхищаюсь их работой. И педагоги говорят, что у нас очень сплоченный, светлый и добрый курс. Это, конечно, приятно слышать. Я ведь сидела на всех турах и отсматривала каждого. Выбирала тех, кто мне близок по энергии, по таланту, кто поет и танцует. И мне кажется, у меня очень перспективный, интересный курс.
А еще всех удивляет, как на музыкальном факультете удалось собрать так много мальчиков. У меня на курсе 28 человек, и ровно поровну юношей и девушек.
Я планирую с ребятами выпустить классный дипломный спектакль по итогам нашего обучения. Очень хочу дать им дорогу, такой пинок, толчок в профессиональную жизнь. Мне кажется, что у них все для этого есть и все получится.
— А вы похожи манерой преподавания и общения со своим мастером курса Юрием Вениаминовичем Шлыковым?
— Я фанат своего мастера. Летом, перед началом учебного года, ездила к Юрию Вениаминовичу, чтобы он все мне напомнил, мы проговорили всю программу обучения. Он поделился со мной своими лайфхаками в педагогике.
Всю систему обучения Юрий Вениаминович донес до нас идеально. И я хочу сделать так же: внедрить студентам все в подробностях о нашей профессии — что, зачем, почему и для чего мы делаем так, а не иначе.
Юрий Вениаминович, мне кажется, был с нами слишком строг. Он многим не развеял комплексы и не вселил какую-то уверенность в себе, а наоборот, эти комплексы развил. Конечно, он старался находить индивидуальный подход к каждому, но не всегда это удавалось. Я же пытаюсь говорить со студентами, больше хвалить, чем ругать. Хотя, конечно, нужно иногда устраивать им и встряски.
— Валерия, у вас большая занятость в театре, зачем же вам нужен был курс в ГИТИСе?
— Мне всегда было интересно преподавание. У меня достаточно опыта, чтобы поделиться им со студентами. Я рассказываю о своих ошибках в профессии, о навыках, которых мне не хватало в свое время. Меняется все: время, работа в кино, подход и отношение к профессии. И студенты не знают этого, потому что в основном преподают педагоги, которые с утра до вечера сидят в институте, мало куда ходят, мало чем интересуются, к сожалению. Безусловно, есть исключения. Но все же существует некая схема в преподавании, которой все следуют. Хочется говорить о том, что происходит здесь и сейчас в кино и театре, чтобы будущие артисты были готовы и понимали, что нужно делать, как себя вести.
Когда мне предложили набрать курс, я долго думала и все взвешивала. Но согласилась, решив, что раз мне это предложение прилетело, значит, так должно быть. Не факт, что когда я к этому буду готова, мне предложат набрать курс. Поэтому решила не отказываться и, несмотря на свою занятость и востребованность, взять на себя эту ответственность.
Сразу предупредила, что я играющий мастер и иногда меня будут заменять другие педагоги. Мне объяснили, что на кафедре музыкального театра это нормальная ситуация, все всё понимают, главное — собрать хорошую команду педагогов. Я позвала людей, которым доверяю, с которыми говорю на одном языке в профессии. Мы взаимозаменяемы, помогаем друг другу.
— Чем в первую очередь хотелось поделиться со студентами, какими знаниями и опытом?
— Хочу научить ребят не бояться быть смешными, страшными, страстными, нелепыми. А еще важно не забывать про свою природу, которой необходимо уметь владеть. Еще в театральных вузах не учат работать в кино. Например, у меня в дипломе написано «актер театра и кино», а что такое кино, мы понятия не имели. И обо всем хочется рассказать: как работать с камерой, со светом, с воображаемым партнером. Также в современном мире нужно уметь работать со своим телом, использовать его как инструмент. То есть если раньше у большинства актрис было табу на откровенные сцены, были какие-то комплексы, стеснение, принципы, то сейчас, если ты не готов преодолеть эти принципы, на роль просто возьмут другую актрису. Не хочешь — не надо.
Конкуренция всегда была очень большой, но сейчас происходит вообще что-то невероятное, актеров дикое количество, и чтобы привлечь к себе внимание, нужно уметь создавать что-либо самим. Мы с педагогами по практическим дисциплинам даем им задания придумывать номера самостоятельно. На эти навыки обращают внимание кастинг-директора, режиссеры.
— Еще важный навык в профессии артиста — проходить пробы и кастинги...
— Да, пробы в кино и кастинги в театры — это просто лютое испытание. Я всегда жутко волнуюсь на них, хотя опыт огромный.
Для меня самое главное — хорошо знать материал. Если я уверена в том, какие слова мне надо говорить, какую мелодию петь, то мне спокойнее. И всегда говорю своим студентам: к пробам нужно хорошо готовиться, тщательно и заранее. И обязательно учиться справляться с волнением!
— Валерия, в детстве вы играли в Детском музыкальном театре юного актера. Как вы туда попали?
— Мы с мамой пришли в этот театр на детский спектакль. Нам очень понравилась постановка и работа ребят-актеров. И мне захотелось играть в этом театре. Мама узнала, как попасть туда на обучение. Это была осень, и набор детей в театральную группу был закрыт. Но мне все же устроили небольшие пробы: я пела, танцевала, показывала какие-то этюды. После испытательного срока меня взяли в младшую группу. Мне очень нравилось играть на сцене. Мы много гастролировали, были и во Франции, и в Германии, и в Монголии, и в Якутии. Где мы только не были! Конечно, совмещать театр со школой, с музыкальной школой, изучением иностранного языка и другими кружками было непросто. Но я очень любила театр и старалась успевать все.
Мы с мамой иногда вспоминаем: «Ой, и это было, и это было. И когда мы успели?» За время школьной жизни я смогла окончить балетмейстерские курсы, брала уроки модерна и джаз-танца у хореографа Николая Огрызкова в «Школе современной хореографии», индивидуально училась игре на гитаре.